Философия культуры Г. П. Федотова - Формирование идейно-мировоззренческих основ исторической концепции Федотова

Оглавление:

История русского народа в своей основе имеет идеи, определяющие духовно-нравственные ориентиры исторического пути нашего государства и общества. Эти идеи включают, в частности, симфонию власти и единства как духовно-нравственные принципы функционирования власти и ее взаимодействия с народом. К сожалению, современная теория и практика парламентаризма недооценивает эти коренные основы под предлогом того, что они устарели, не отвечают вызовам нового времени, принципы и взгляды, традиции распадаются. В России, как N.Y. Данилевский отметил, что для радикально настроенной интеллигенции духовно-нравственные идеалы русского народа и православие всегда представлялись чем-то «родным», и этого было достаточно, чтобы их отвергнуть: Может ли что-то хорошее прийти из Назарета? Сегодня, к сожалению, именно такая оценка исторической основы российской политики распространена среди либеральной интеллигенции.

Выдающийся русский историк, политолог, философ, культурный и художественный критик Георгий Федотов (1866-1951) за свою богатую жизненными и творческими коллизиями биографию (включая три эмиграции из России в Европу) прошел несколько этапов интеллектуального развития: он был марксистом-социалистом, христианским социалистом, христианским демократом и, наконец, христианским либералом. В каждый из этих периодов проблема «свободы» была и остается центральной в творчестве Г.П. Федотова. Свою политико-философскую концепцию он разработал на основе детального изучения многовековой традиции государственного устройства России и религиозно-культурных особенностей народа. При этом Георгий Петрович не только понимал основные культурные и исторические особенности России, но и в полной мере осознавал важность таких актуальных для нашего времени ценностей, как демократия, права человека и социальная солидарность. Именно поэтому многие из основных вопросов, поднятых Федотовым, и сегодня находятся в центре политических дебатов.

Одним из наиболее значимых результатов его исследований стала концепция «христианской демократии», основанная как на глубоком знании коренной политической традиции, так и на учете насущных требований политической жизни в условиях современности. Более того, эта концепция является примером интеллектуального рассуждения, редкого в идеологических и политических дискуссиях, которое может обогатить как политический дискурс, так и сферу голосования по общественным и юридическим интересам. Термин «христианская демократия» в данном случае подразумевает не конкретную политическую партию или детальный проект общественно-политического устройства, а некий корпус ориентиров и идей, на которых, по мнению Федотова, может быть основана политика, соответствующая преобладающим особенностям России и императивам времени.

В 1995 году Российский институт культурологии и Центр по изучению русской культуры Института российской истории РАН опубликовали сборник очерков «Культура русского зарубежья» . В сборнике представлено большое количество статей. Посвящена идеям послереволюционных политических течений, рассматриваются также идеи авторов «Нового Града».

В 1997 году вышла «Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918 — 1940)», в которой содержится обширная информация о биографии и основных публикациях Г. Федотова.

В 2004 году вышла книга Георгия Федотова «Страна мечты (Размышления о России и революции)» А.Ф. Киселева, в которой автор излагает свою биографию и развитие своего мировоззрения. Автор раскрывает свои идейные поиски, связанные с осмыслением судьбы России, характера и последствий революционных потрясений в России в XX веке.

В целом Г.П. Федотов посвятил в России и за рубежом несравненно меньше работ, чем Н.А. Бердяев, С.Л. Франк и П.Б. Струве. Если историко-философские и религиозно-философские аспекты его творчества изучены достаточно полно, то его политические идеи упоминаются лишь отрывочно, хотя, по мнению автора, они представляют большой интерес.

Формирование идейно-мировоззренческих основ исторической концепции Федотова

Георгий Петрович Федотов родился 1 октября (по старому стилю) 1886 года в Саратове в семье Петра Ивановича Федотова, начальника канцелярии губернатора, и Елизаветы Андреевны Федотовой, учительницы музыки. Когда ему было три года, он переехал с родителями в Воронеж. Ранняя смерть отца в 1897 г. Страстная пятница оставляет у Федотова очень глубокое не только психологическое, но и религиозное впечатление. Из-за изменившегося материального положения семьи Федотову пришлось учиться в воронежской гимназии за государственный счет.

Г. П. Федотов, уроженец Саратова, познакомился с марксистскими идеями «освобождения рабочих» во время учебы в воронежской гимназии, а затем в Петербургском технологическом институте, куда он поступил с явной целью вести социалистическую пропаганду среди рабочих. Мировоззрение Федотова, как и многих молодых людей его поколения, формировалось под решающим влиянием публицистики Белинского, Добролюбова, Писарева, Михайловского и Шелгунова — эти писатели постепенно расшатывали христианские основы, заложенные его довольно консервативной семейной жизнью и воспитанием, и вытесняли их из сознания молодого человека. В начале ХХ века Федотов увлекся «социальными» произведениями Горького, Леонида Андреева, «Странником» (псевдоним С.Г. Петрова), читал радикальные памфлеты, в том числе и нелегальные. Позже судьба русской интеллигенции и ее роль в истории России окажутся в центре внимания публициста Федотова, унаследовавшего от Герцена единство философской и художественной мысли, веру в идеал справедливого общественно-политического устройства и защиту свободы. Его надежды на реализацию проекта «Новый город» также будут связаны с интеллигенцией. Наследие русских революционных демократов открыло гимназисту Федотову путь к социал-демократии и марксизму. После окончания гимназии в 1904 году Федотов окончательно отказался от своих религиозных взглядов и присоединился к рабочему движению. Хорошее знание марксистской теории, приобретенное им в эти годы, позволит ему впоследствии с достаточной убежденностью критиковать как современный капитализм, так и социализм в его советской практике. В целом, отношение Федотова к марксизму было бы довольно неоднозначным. С одной стороны, Ф.А. Степун заявил, что «отличительной чертой мировоззрения Федотова является противоестественный сплав истоков христианской истины и марксистской социологии» .

Желание быть ближе к рабочим пересилило его склонность к гуманитарным наукам, и Федотов поступил в Петербургский технологический институт. Но стать инженером ему было не суждено — после революции 1905 года занятия в институте были прекращены. После временного закрытия кишащей Техноложки в столице Федотов активно включился в революционное движение в своем родном городе Саратове, возглавив марксистские кружки и став одним из лидеров местных социал-демократов, примкнув к радикальному крылу партии. В архиве местного жандармского управления сохранилась характеристика на Федотова: «Член социал-демократической организации Саратова…. Выступал в качестве докладчика на всех местных собраниях…. Речи Федотова носили явно революционный характер, призывая толпу к свержению правящего строя путем вооруженного восстания и установлению демократической республики.

Итак, позиция Федотова в то время: бойкотировать выборы в Государственную думу, немедленно свергнуть самодержавие, созвать

Всероссийское Учредительное собрание и провозглашение демократической республики. По радикальному мнению Федотова, свобода в России может быть искоренена прямым захватом власти силой: «Социалисты, выросшие на традициях 48-го года (имеется в виду 19 век, т.е. период европейских революций), призывают к уличной революции, которая должна решить вопрос в несколько дней». Такая «уличная революция», прямое насилие во имя свободы, по мнению раннего Федотова, была возможна и эффективна в России, где политическая власть не закреплена в социальных институтах (как, например, в Европе) и «государственный строй держится силой граждан».

Ораторский успех молодого саратовского марксиста тем более впечатляет, что оппонентами Федотова на оппозиционных собраниях 1905 года были такие видные интеллектуалы и утонченные полемисты (юристы по образованию), как саратовские либеральные кадеты Н.Н. Львов, С.А. Котляревский, А.М. Масленников — люди, которые к тому времени были хорошо известны во всей России. Их позиция в корне отличалась от позиции Федотова. Биограф Николая Николаевича Львова (1867-1944), известный историк русского либерализма В.М. Шевырин, замечает: «Для Н.Н. Львова было очевидно, что Россия стоит на пороге больших перемен. Он умел читать знаки времени, предвидеть возможность «кровавого кошмара» революции и насильственного краха существующей системы. Он направил все свои усилия на спасение страны от падения в хаос анархии и беспорядков…».

Уже в 1902 году Львов говорил о необходимости «примирить два начала, начало власти и начало свободы, соединив их в такое гармоническое целое, чтобы оба начала не разъедали друг друга» Шевырин В.М. Николай Николаевич Львов: «Примирить начало власти и начало свободы, чтобы они не разъедали друг друга…».

Исторический и политический контекст формирования политических взглядов Г. П. Федотова В русский период мыслителя

При изучении исторического и политического контекста, в котором формировались взгляды Федотова, необходимо обратиться к его письмам. Эти письма свидетельствуют о том, что даже в самые бурные революционные годы он не был «революционным фанатиком». Так, весной 1906 года, находясь в эмиграции в Германии, после первых известий об убедительной победе Конституционно-демократической партии на выборах в Первую Думу, он обратился к своему близкому другу Т. Ю. Лермонтову с просьбой о помощи. Дмитриева поздравить лидера саратовских кадетов (и своего последнего оппонента) А.М. Масленникова и добавил: «Но он не должен приписывать успехи своей партии своим заслугам. На мой взгляд, их победа — это лишь симптом, симптом глубокого недовольства в стране, следствие достижений революционной мысли. На них работали социалисты. С учетом действующего избирательного законодательства и ограничений предвыборной кампании, Конституционные демократы стали самой левой партией. Это означает, на мой взгляд, что если они будут самой сильной партией в Думе, то они будут партией правой оппозиции в Учредительном собрании. Тем не менее, скованная железными обручами Дума не остановит революцию.

Поражение первой революции повлияло на быстрое развитие общественно-политических взглядов Федотова — он прошел свой путь от левого радикализма к централизму, что характерно для многих его современников. Главным пунктом этой «коррекции» был отказ от иллюзии быстрого, насильственного и «внешнего» освобождения и погружение в проблемы культуры с ее идеей личного и общественного совершенствования.

Во время своей «первой эмиграции» Федотов посещал лекции по истории и философии в Берлинском университете, а затем (после высылки из Пруссии за социалистическую деятельность) в Йенском университете. Осенью 1908 года он вернулся в Россию, возобновил учебу на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета (куда он был официально зачислен до ареста и ссылки) и попал в сферу влияния выдающегося педагога и медиевиста Ивана Михайловича Гревса (1860-1941), воспитавшего целую плеяду русских интеллектуалов (Л. Гревс. П. Карсавин, Н. П. Оттокар, Н. П. Анциферов, В. В. Вейдле и т. д.)

Позже Федотов вспоминал о Грюсе как о «замечательном педагоге», который «с редкой объективностью воспитывал самые противоречивые научные таланты». Молодой Федотов даже перенял стиль своего любимого учителя (падре, как он уважительно называет его по-итальянски). Сравним два эскиза: «Что-то скромное, почти застенчивое, и в то же время полное благородной грации и чувства собственного достоинства. Движения были мягкими и сдержанными» (портрет Гревса 1910-х годов, выполненный его учеником Н.П.Анциферовым) .

В семинарах Г.П. Грюса Федотов познакомился с фигурами Августина, Абеляра, Данте и т.д., которые впоследствии стали предметом его специальных исследований, и начал проявлять интенсивный интерес к истории средневековых итальянских и французских коммун и возникновению религиозной свободы в Европе. Через своего коллегу по семинарии С.И. Штейна, пасынка известного юриста, политика и журналиста И.В. Гессена, Федотов погрузился в «широкую гуманистическую атмосферу старого Петербурга».

Молодому Федотову очень помогла его тайная (из-за страха быть снова арестованным) поездка в Италию в 1911-1912 годах, где, по совету Гревса, он много занимался в библиотеках Рима и Флоренции. Естественно, социалистические наклонности определили и жизнь Федотова в Италии: в знаменитой коллективной библиотеке Медичи Лауренциана во Флоренции он с удовольствием читал рукописи своего кумира детства Томмазо Кампанеллы.

Но в сознании молодого человека происходил тайный процесс, который Степун метко описывает: «Хорошо известно, с какой внезапностью революция 1905 года, разочаровавшая многих его идейных соратников, открыла ворота в русский Серебряный век: это было более глубокое погружение в истоки западной культуры, открывшее всем — кто ее еще не видел — великолепную красоту русской культуры. Возвращение из

Общественно-политические взгляды Г.П. Федотова в парижский период его творчества

За советские годы Федотову удалось опубликовать только три статьи в научном журнале и небольшую работу (150 страниц) об Абеляре (1925). Его статья об «Утопии» Данте не была допущена цензурой. В конце концов стало ясно, что никакая серьезная научная работа не может вестись без компромисса с правительством, а Федотов не мог пойти ни на какие, тем более символические, уступки своим идеям. В то время советские ученые вполне могли выезжать за границу в научные командировки. При содействии И. М. Гревса и Ф. Лота в 1925 году Федотов отправился в Париж через Берлин, движимый желанием изучать средневековую историю в библиотеках Парижа. В Париже Федотов выступает как публицист в евразийском журнале «Версты», где публикует свои первые произведения эмигрантского периода: «Три столицы» и «Трагедия интеллигенции». Важно отметить, что Федотов никогда не принимал евразийство и поддерживал с представителями движения сугубо деловые отношения. У него не было политических связей, и его давний друг В.Э. Сеземан, в доме которого они встретились, свел его с евразийцами. Хотя некоторые элементы этой концепции были близки Федотову (особенно идея духовного возрождения России), он скептически относился к ее мессианскому провиденциализму, к тому, что он воспринимал как расплывчатую позитивную программу, к ее идеологической аморфности и к утверждениям о всепроникающем влиянии государства в области экономики, культуры и права. Для Федотова «культурная убогость этого явления» казалась очевидной. Даже «русский европеец» Федотов не смог примириться с его антизападничеством, идеализацией Азии и примирительным отношением некоторых евразийцев к большевикам. Вскоре Федотов начинает сотрудничать с журналом «Путь» Н.А.Бердяева. Позже, вместе с Н.Н.Алексеевым, с которым он познакомился, работая в «Версте», он пишет для «Новой России» А.Ф.Керенского. С 1927 года в либеральном журнале «Современные записки» публикуются важные работы философа по общественно-политическим и культурно-историческим вопросам — На Куликовом поле (1927), Грядет революция (1929), Новая Россия (1930). Однако зарабатывать на жизнь только журналистикой было невозможно, и Федотов принял приглашение Безобразова поступить на факультет только что открывшегося Богословского института в Париже. Изначально обстановка там была благоприятной для журналистской деятельности, отчасти благодаря митрополиту Евлогию, человеку широких взглядов, который не позволил себе даже осудить софиологию Булгакова. Федотов начал свое преподавание с истории западной церкви и латыни. С уходом епископа Вениамина на плечи Федотова легла и агиология — отрасль богословия, задачей которой является изучение святости как явления Божьей благодати в мире, святых и их почитания, путей к святости. которая, по словам жены философа Е. Н. Федотовой, послужила вдохновением для всей его работы в эмиграции» Федотова Е.Н. Георгий Петрович Федотов (1886-1951). Житийные произведения Федотова — «Духовные стихи», «Святые Древней Руси» и «Митрополит Филипп» — заслуживают отдельного исследования. Здесь следует лишь отметить, что идеалы жертвенности и святости существенно повлияли на политическую концепцию мыслителя и, в частности, на его взгляды на природу и роль интеллигенции. В 1926 году в своей работе «Трагедия интеллигенции», опубликованной в «Верстах» под псевдонимом Е. Богданов пишет: «Но когда читаешь их удивительное жизнеописание, подвиг отречения от всех земных наслаждений, бесконечное терпение, всепрощающую любовь — к людям, которых они предают, — нельзя не воскликнуть: Да, святые, только безумец может отрицать это!

Изменения в мировоззрении и политических взглядах Г.П.

Федотова в американский период его жизни и творчества
Осенью 1941 года Г. П. Федотов уехал из оккупированной нацистами Франции в США, где работал сначала в Школе богословия Йельского университета (Нью-Хейвен, штат Коннектикут), а затем в Свято-Владимирской православной семинарии (Нью-Йорк). Хотя он уважал принятую им страну, он не считал Америку образцом свободы. «Мы все еще дышим — как долго еще — благословенным воздухом свободы, хотя и отравленным человеческой глупостью и нечестием», — писал он в своей статье. А в одном из своих конфиденциальных писем 1949 года Б.П. Вышеславцеву, оставшемуся в Европе, он писал, что «выбрал свободу в полуварварской стране».

Дальнейшее исследование причин русской трагедии, в которой борьба за свободу человека парадоксальным образом породила умножение рабства, привело христианина Федотова к необходимости глубокого анализа самого понятия «свобода». В 1944 году в журнале «Нью-Йоркер».

» В 1944 году он опубликовал в Нью-Йорке свою знаменитую статью «Рождение свободы» Федотов Г.П. Война и ее истоки. Вопреки знаменитой сентенции Ж.-Ж. Руссо о том, что «человек рождается свободным, а умирает в цепях», мудрый Федотов, напротив, приходит к выводу, что «свобода — поздний и нежный расцвет человеческой культуры»: «Это нисколько не умаляет ее ценности. Не только потому, что самые ценные вещи редки и хрупки. Человек становится полностью человеком только в процессе культуры, и только в ней, на ее вершине, находят свое выражение его самые высокие стремления и возможности. Свобода, по словам покойного Федотова, — это уникальное явление, возникающее в уникальном культурном контексте: «Культуры могут поражать нас своим величием, очаровывать своей тонкостью, удивлять сложностью и умом социальных институтов, даже глубиной религии и мысли, но … мы не найдем свободы как основы социальной мысли. Как сама культура является «исключением на фоне естественной жизни», так и свобода является «исключением в цепи великих культур». Свобода, утверждает Федотов, появляется как результат культурного творчества особого рода. Она возникает не в результате эрозии и разрушения государственности, а, напротив, в результате укрепления нового порядка, то есть «утверждения пределов государственной власти, определяемых неотъемлемыми правами личности». Предвидя возможные возражения, что свобода якобы зародилась в греческой (т.е. языческой) древности, Федотов пишет: «Греция не исключение. Ни наша благодарная любовь к ней, ни признание уникальности ее превосходной культуры, ни даже поколения наших предков, которые боролись за свободу с Плутархом вместо Евангелия в руках, не могут заслонить фундаментальный факт: Наша свобода не была обеспечена в Греции». Греки, говорит Федотов, «боролись и умирали за свободу, но под свободой они понимали либо независимость своего родного города, либо его демократическое самоуправление. Это была свобода государства, на которую не мог претендовать ни один человек или меньшинство». Под «греческой свободой», говорит Федотов, многие наблюдатели понимают «свободу и легкость жизни в классический период афинской демократии — в короткие сто пятьдесят лет, отделявшие греко-персидские войны от македонского завоевания». Но эта «легкость» — «результат упадка, разнузданность, а не закон жизни». Новые торгово-промышленные классы подорвали крепость патриархальных деревенских нравов, наука софистов унизила античную веру; в образовавшейся пустоте стало легче жить, то есть наслаждаться жизнью без вмешательства отживших норм. «Гражданская» свобода в Афинах напоминала судьбу свободы в послереволюционной Франции. В течение полутора веков все моральные устои демократии были подорваны, и Афины, как и вся Греция, стали легкой добычей Филиппа Македонского».

Христианская философия истории Г.П. Федотова

Оригинальная политико-философская концепция Г.П. Федотова сформировалась в потоке русской философии и общественной мысли и под влиянием русских революционных демократов (Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова и др. ), ранние славянофилы (К.С. Аксаков, И.В. Киреевский, Хомяков), русская религиозная философия (Булгаков, В.С. Соловьев, Мейер и др.), гегельянство, марксизм, историография средневековья.

В творчестве Федотова отразились и черты его характера — непосредственность, независимость, неспособность к моральным компромиссам — и особенности жизненного пути: вынужденная эмиграция, необходимость жить и работать за границей, часто в атмосфере изоляции и враждебности соотечественников. К политической журналистике Федотов пришел сравнительно поздно, так как уже был зрелым мыслителем, взгляды которого сформировались таким образом, что ядро его политической философии, в отличие от многих его современников, оставалось практически неизменным на протяжении всего периода творчества.

Федоров разработал свою концепцию в контексте поиска путей преодоления системного кризиса для России и Европы, которые, по его мнению, были связаны единством судьбы и культуры. Конечно, проблема кризиса беспокоила и других мыслителей его времени. В основу своей концепции Г.П.Федотов положил синтез таких идей, как христианская концепция истины, социалистические идеалы справедливости, своеобразное либералистское утверждение человека и его духовной свободы как высших ценностей. Их реализация, по его мнению, должна привести не к реставрации старого или консерватизму существующих социально-политических устоев, а создать общество и человека принципиально нового типа.

Спор о социализме на страницах «Нового Града»

Хотя позиции монархистов, коммунистов, евразийцев, младороссов, ассертистов и новоградцев часто сильно различались в оценке политических процессов в современной России — СССР, в определении базовых политических ценностей, во взглядах на роль эмиграции, теоретические построения, основанные на синтезе идей, стали очень популярны. А православие практически всегда рассматривается как важный элемент в системе программных идей того или иного течения, причем его понимание варьируется в широких пределах — от «цементирующего» культурного элемента империи до нравственной опоры «социальной правды».

«Новый Град» занимал достаточно независимую позицию, равноудаленную от крайностей как дореволюционных, так и послереволюционных течений. Идеологически близкими к новоградцам были некоторые из их современников — конфирмантисты и младоросская группа российских временщиков. Традиция идеологических устремлений новоградцев восходит к идеям русских исследователей социальных аспектов христианства, особенно Московского религиозно-философского общества памяти В. Соловьева.

Авторы «Нового градуса» различались в своем видении того, как возродить Россию и воплотить в жизнь христианские принципы общественной жизни, но все они исходили из одних и тех же основных предпосылок: необходимости противопоставить доктринам коммунизма и фашизма христианские ценности, наполненные духовным содержанием, которые они трактовали как свободу, демократию и социализм. Они рассматривают развитие политического бытия как религиозное перерождение общества, в ходе которого возникает новый тип человека, обладающего целостным христианским мировоззрением. Новоградцы отвергают возможность идеального общества, к которому приведет «дух времени», «история» или «мировой разум», независимо от политической воли самих людей. Поэтому в работах новоградских ученых отсутствует четкий контур будущего государственного устройства России, вместо этого они озабочены формированием духовного образа гражданина, способного к религиозно-философской рефлексии и на этой основе к «очищению» своей социальной жизни. Дается лишь примерный вектор развития и предостережение от поспешного демонтажа всех достижений советской системы. Авторы единодушно признали необходимость переходного периода «демократической диктатуры», после которого останется сильная государственная власть, уравновешенная независимыми представительными органами. По их мнению, экономическая система должна быть справедливой и сочетать собственность с сильной государственной регулятивной политикой. Новоградцы также считали чрезвычайно важной роль церкви, которая должна быть отделена от государства, но сохранять свое влияние на все общество, включая политиков.

Высшей ценностью Г.П. Федотов считал человеческую личность, душа которой, по его убеждению, принадлежит Богу, а потому вмешательство в ее свободу и неприкосновенность со стороны кого бы то ни было недопустимо. Федотов рассматривает свободное духовное творчество человека как направленное только к Богу и как борьбу за свою власть в мире. Свобода в данном случае не может быть понята как безответственность, беспечность, удобство или набор прав. Политические и экономические права человека должны быть в определенной степени ограничены в отличие от его свободы.

Оценки советского периода российской истории в контексте

размышлений Г.П. Федотова о судьбах социализма
Многие представители русской религиозной мысли, оказавшись за пределами России, не переставали задаваться вопросом о том, что происходит на родине. Их живой интерес к своей стране подпитывался не только искренней любовью к ней. Оно также было продиктовано глубокой верой в будущую актуальность религиозно-философской мысли, которая сохранилась и обогатилась в эмиграции как часть русской культуры. Несомненная актуальность этой части наследия Г.П. Федотова отчасти связана с настойчивыми попытками современной российской историографии выработать взвешенный подход к недавнему прошлому страны и преодолеть многие мифологизированные представления о нем.

В свете вышеизложенного представляется возможным систематически осветить некоторые аспекты историко-философских взглядов Г.П. Федотова на советскую историю.

Размышляя над этой проблемой, Федотов писал: «Всякое культурное творчество имеет общий фон, состоящий из традиций, из общих усилий людей, из «общего дела». При взгляде с большого расстояния культура обнаруживает единство — по крайней мере, единство направления…».

Историческая преемственность предполагает генетическую связь всех временных модальностей, что способствует, в частности, сохранению уникальной индивидуальности отдельного народа в общей ткани мировой истории.

Примечательно, что Федотов никогда не сомневался в принадлежности советского периода к генеральной линии развития российской истории, несмотря на глубокий культурный разрыв страны, произошедший в результате русской революции. Идея исторической преемственности может быть прослежена до категории фундаментального в исторических и философских построениях ученого.

Более того, его присутствие можно проследить не только в анализе макроисторических процессов, но и в явлениях меньшего масштаба. Изучая социальный портрет «антилиберального» советского человека, опираясь на свой метод «индивидуализации культурно-исторических типов», ученый отметил, в частности, его глубокую типологическую близость по социально-психологическим показателям к «москвичу», строителю и защитнику допоморского русского государства.

Первый «ближе к москвичу своим гордым национальным сознанием, его страна — единственная православная, единственная социалистическая — первая в мире: третий Рим…. Может показаться странным говорить о типе москвича, когда речь идет о динамике советской России… Однако это движение идет по линии внешнего строительства, преимущественно технического … За внешне неспокойной … Движение — внутреннее спокойствие», — подчеркнул Федотов.

В частности, идея «суперпозиции исторических эпох», изначально интерпретированная в свете проблемы преемственности, позволила подойти к глубокому пониманию многих болезненных проблем российской истории XX века, в том числе природы «сталинократии». Последнее он связывал не только с практикой большевизма, но и с русской традицией деспотической власти, берущей начало от Ивана Калиты и его потомков. «Разве деспотизм преемников Калиты, уничтоживший и удельное самоуправление, и вольные города, подавивший независимость бояр и церкви, не привел к склерозу социального тела империи, бессилию буржуазии и «черной сотне» в стиле «большевистской» народной революции?» — заметил Федотов. Несомненно, свою роль сыграл и крайне низкий культурный уровень самого Сталина, на что объективно указал ученый.

Таким образом, в своем исследовании Советской России Федотов руководствовался основным теоретическим предположением, что советский период может быть объективно интерпретирован только в контексте российского исторического процесса.

Важным методологическим принципом Федотова как религиозного мыслителя было признание унитарного христианского характера европейской цивилизации, важнейшей составляющей которой была ее русская ветвь. Он справедливо полагал, что основные тенденции мировой истории, особенно в современное и новейшее время, обусловлены общим происхождением двух внешне непохожих миров. Это не означает, что специфика отдельных культур игнорируется. Как уже говорилось выше, признание социокультурной специфики каждого народа рассматривалось ученым как важнейшее условие познания исторического процесса. В этой связи Федотов, в частности, подчеркивал: «…мы должны научиться видеть Россию в русском свете, а Европу — в европейском, не путая безнадежно наш двойной опыт».

Признание многообразия мира при его фундаментальном единстве побуждало мыслителя к поиску критериев, позволяющих глубже понять особенности западной и русской культуры, а также суть тех или иных исторических событий и явлений. Один из таких важных критериев, которым он руководствовался в процессе исторического познания, получил следующую формулировку: «…истина достоинства человеческой личности и религиозный смысл концилиарной заботы о культуре». При изучении советской истории такой критерий должен способствовать объективному выявлению достоинств и недостатков коммунизма и капитализма как идеологических и экономических систем. В своем общем значении он органично вписывался в основную историософскую схему русской религиозно-философской мысли, ключ к диалектике которой, как убедительно указал другой русский мыслитель, В.В. Ключом к его диалектике стала проблема «светскости», убедительно представленная другим русским мыслителем, Зеньковским.

Идеи христианского социализма Г.П. Федотова в политическом дискурсе современной России

После перестройки общество получило возможность познакомиться с работами С. Дж. Франк, И.А. Ильин, Г.П. Федотов, П.И. Новгородцев, С.Н. Булгаков, H.A. Бердяев, П.Б. Струве и др. донесли до общественности идеи христианских ценностей в политике и, в частности, христианской демократии. С начала перестройки в России действуют пять христианских демократических организаций. Самым крупным и влиятельным из них было Российское христианско-демократическое движение (РХДД). Программа движения содержала ряд важных пунктов, сопоставимых с идеями «Нового Града»: Защита свободы и целостности личности, необходимость наполнения политики духовным содержанием, благожелательный нейтралитет в церковно-государственных отношениях, право народов СССР на самоопределение. Но есть и ряд существенных различий. Например, экономические приоритеты СКРП склоняются к социальной рыночной экономике, а не к «новоградскому» социализму. В отличие от Федотова и его единомышленников, движение было резко негативным в своей оценке советского периода истории.

РХДП так и не смогла стать серьезной политической силой, а в 1993 году, когда произошел право-левый раскол, она фактически сошла с политической сцены, хотя формально продолжала существовать еще несколько лет. Автор приходит к выводу, что христианские демократические идеи не могут быть адекватно реализованы в драматических условиях постперестроечных политических реалий без поддержки государства и церкви.

В концепции В.В.Аксючица, одного из основателей и руководителей РХДП, и православного публициста А.Е.Молоткова, ссылаются в своих трудах на авторитет Г.П.Федотова. Как и Федотов, Аксючиц и Молотков говорят о необходимости внедрения христианских моральных ценностей в политический процесс. А.Э. Молотков, однако, стремится лишь наполнить социализм духовным содержанием, которое он, как и Федотов, рассматривает как сугубо христианскую ценность. В то же время А.Э. Молотков воспринимает демократию негативно и видит в ней исключительно инструмент американского мирового господства. В.В. Аксючиц же, отстаивая идеалы демократии и христианства, исключает социализм из «новоградской триады» как (по его мнению) порочное наследие советской системы.

Концепции А.Э. Молоткова и В.В. Концепции А.Э. Молоткова отличаются от концепций Г.П. Федотова своей явно антизападной риторикой. А.Э. Молотков солидарен с А.С. Панариным и указывает на амбиции США стать мировым гегемоном. (Отсюда и существенные различия в его оценке поворотных моментов в истории России: В то время как Федотов с ликованием восхищается культурным великолепием России в период правления Петра Великого, Молотков сравнивает реформы Петра Великого с большевистской революцией и «либеральной вакханалией» 1990-х годов. В.В. Аксючиц возвращается к Н.Я. Аксючиц. Данилевский, который критиковал европоцентризм и отмечал естественный антагонизм между Россией и Европой. В Октябрьской революции 1917 года он видит план уничтожения России, навязанный Западом и осуществляемый антироссийскими силами.

Есть еще одно существенное отличие: Федотов, как и И.А. Ильин, критиковал идею мессианской роли русского народа. Он считал это недопустимым религиозным высокомерием. Федотов считал, что для России важнее сначала освободиться самой и только потом, возможно, своим примером показать другим странам путь к политической трансформации. В свою очередь, А.Э. Молотков и В.В. Аксючиц видят мессианское значение в самой российской государственности и российском государственном образовании.

Политическая свобода в правовом государстве требует институционализации См: Богданова Н.А. Система науки конституционного права. Народный суверенитет не может быть выражен хаотично, он требует правовой организации. Его основой является конституционное регулирование системы и положения выборных государственных органов: порядок их формирования, деятельности и прекращения полномочий. Конституция распределяет полномочия между главой государства, парламентом, правительством и судами; сферы компетенции между федеральным правительством, субъектами федерации и муниципалитетами. Парламент, избираемый непосредственно народом, регулирует общественные отношения и создает нормативную базу для деятельности государственных и муниципальных органов. Функционирование главы государства, правительства, органов исполнительной власти со специальной компетенцией (например, полиции, армии) носит подчиненный характер: все они связаны волей парламента, которая выражается в его законодательстве. Члены парламента избираются народом и сменяются народом в ходе периодических избирательных кампаний.

Для институционализации политической свободы верховенство закона признает и гарантирует политические права, которые могут быть индивидуальными или коллективными. К ним относятся свобода мысли и слова, право на свободу выражения мнения, право на объединение, право на мирные собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирование, право на участие в управлении государственными делами и право на обращение в государственные органы. Эти права защищены административными и судебными процедурами.

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Здесь темы курсовых работ по философии

Читайте дополнительные лекции: