Деструктивная личность - Исследование концепции деструктивности

Оглавление:

Агрессивные инстинкты в какой-то мере связаны с животными, и их контроль может быть ослаблен при психических расстройствах, но насилие — это не биологическое или медицинское, а человеческое явление.

Насилие — это крайняя форма человеческого поведения, и при работе с ним разумно избегать крайностей радикализма. Поскольку основным инструментом насилия является агрессия, нам остается только принять целесообразность и диалектику ее существования, которая заключается не в ее уничтожении (очередная война за мир), а в том, чтобы сделать ее проявления оптимальными и социально приемлемыми — без нарушения свободы и прав других людей.

Деструктивность — это разрушение, исходящее от человека и направленное вовне, на внешние объекты, или внутрь, на самого себя. В психоаналитической литературе первые идеи о деструктивности можно найти в ранних работах А. Адлера, В. Штекеля, К.-Г. Юнга и С. Шпильрейн, относящихся к периоду 1910-1912 гг.

А. Адлер предположил, что в человеке существует врожденный «агрессивный драйв». Штекель обнаружил, что в снах и фантазиях пациентов часто появлялись мотивы и действия, которые указывали на проявление ненависти и наличие внутренней тенденции к смерти.

Юнг предположил, что либидо содержит в себе силы как для созидания, так и для разрушения.

С. Шпильрейн предложил идею о склонности человека к описательности.

Объясняя психоаналитическое понимание деструктивного инстинкта, Фрейд подчеркнул, что из клинического опыта мы можем сделать вывод, что этот инстинкт содержится в каждом живом существе и направлен на его разрушение, с целью свести жизнь к состоянию неживой материи. Фрейд отметил тот факт, что действия людей обычно не являются результатом одного проявления влечений. Когда люди призывают к войне, это означает, что у них есть стремление к агрессии и разрушению.

Райх считал, что разрушительный импульс возникает в живом существе, когда оно стремится уничтожить источник опасности: Уничтожение становится биологически значимой целью. Мотивом в данном случае является не желание уничтожить, а заинтересованность жизненного инстинкта в сохранении себя как целого, то есть разрушительный инстинкт служит «изначальной биологической воле к жизни». На этом основании Райх отрицал изначальный биологический характер деструктивности и проводил различие между деструктивной, садистской, моторной и сексуальной агрессией.

Если трезво взглянуть на человека, каким он является сегодня (водородная бомба в его руках — дар его собственного разума, и инстинкт агрессии в его душе — наследие его человекоподобных предков, которое его интеллект не может контролировать), то трудно предсказать его долгую жизнь.

Но когда эту же ситуацию видит сам человек — на которого влияет все! — Это похоже на страшный кошмар, и трудно поверить, что агрессия не является симптомом современного культурного декаданса, патологическим по своей природе.

О таком можно только мечтать!

Именно знание того, что агрессия является подлинным инстинктом — первобытным инстинктом, направленным на сохранение вида, — позволяет нам понять, насколько она опасна. Главная опасность инстинкта заключается в его спонтанности. Если бы это была только реакция на определенные внешние условия, как предполагают многие социологи и психологи, то положение человечества не было бы таким опасным, как оно есть на самом деле.

Существует совершенно ошибочное учение о том, что поведение животных и людей преимущественно реактивное, и что даже если в нем есть какие-то врожденные элементы, его можно изменить с помощью дрессировки. Эта доктрина глубоко и упрямо коренится в непонимании правильного по своей сути демократического принципа. Как-то это не вяжется с тем, что люди не абсолютно равны от рождения и что не у всех есть равные шансы стать идеальным гражданином. Более того, в течение многих десятилетий реакции, рефлексы были единственными элементами поведения, на которые обращали внимание психологи с серьезной репутацией, в то время как спонтанность поведения животных была уделом «виталистических» (т.е. несколько мистических) ученых.

Что могло произойти, когда человек впервые взял в руки камень? Вероятно, это нечто подобное тому, что наблюдается у детей двух-трех лет, иногда старше: Никакие инстинктивные или моральные запреты не мешают им со всей силы бить друг друга по голове тяжелыми предметами, которые они с трудом могут поднять. Вероятно, первооткрыватель камня сомневался, стоит ли ему ударить своего товарища, который только что его разозлил. Ведь он не мог знать, какой ужасный эффект произведет его изобретение; врожденный запрет на убийство был тогда, как и сейчас, наложен на его природное вооружение. Смущался ли он, когда его соплеменник падал замертво перед ним? Мы вполне можем предположить, что так оно и было.

Исследование концепции деструктивности

У людей есть две различные мотивационные тенденции, связанные с агрессивным поведением: тенденция к агрессии и тенденция к ее сдерживанию. Тенденция к сдерживанию агрессии определяется как индивидуальная предрасположенность оценивать свои агрессивные действия как нежелательные и неприятные, что приводит к угрызениям совести и раскаянию. Эта поведенческая тенденция приводит к подавлению, избеганию или осуждению агрессивного поведения. Источники торможения агрессии могут быть как внешними, так и внутренними. Примеры внешних источников — страх перед возможным возмездием за агрессивное поведение, а примеры внутренних источников — переживание вины за несдержанное, агрессивное поведение по отношению к другому живому существу. Анализ индивидуальных различий в агрессии показывает, что люди с высоким мотивом агрессии сначала испытывают гнев и только потом адекватно оценивают ситуацию, которая вызвала этот гнев, в то время как менее агрессивные люди более тщательно взвешивают ситуацию, прежде чем разозлиться.

Основными причинами агрессии называют различные факторы: Фрустрация, жизненные обстоятельства, личная предрасположенность к агрессивным действиям. В качестве основных факторов формирования агрессивной личности называются: личный опыт в качестве жертвы агрессии, низкая самооценка, повышенная потребность в самоутверждении, одиночество, высокое нервно-психическое давление в результате неразговорчивости, вынужденное сокрытие внутренних страданий, истероидно-демонстративные черты в поведении.

А. Маслоу приходит к выводу, что даже умеренный уровень деструктивности и агрессии, характерный для среднего американца, не является врожденной, биологически обусловленной чертой человека. Антропологические данные дают нам веские основания полагать, что человеческая жестокость, гнев и агрессия — это вторичные, реактивные явления, вызванные недостатком удовлетворения основных потребностей.

Деструктивность может быть случайной. Когда человек стремится к важной для него цели, он иногда сметает все, что стоит на его пути.

Деструктивность может быть реакцией на скрытую угрозу. Любая угроза основным потребностям, любая угроза защитным системам организма, любая угроза жизни человека может вызвать реакцию страха и враждебности, что повышает вероятность агрессивного и разрушительного поведения. Однако такое поведение носит оборонительный характер, это не атака, а контратака.

Травмы и соматические заболевания угрожают целостности тела. Человек, у которого не развито первичное доверие, реагирует на эту угрозу страхом, в результате чего возможны агрессия и деструктивность.

Эмпирические данные свидетельствуют о том, что биологические детерминанты человеческого поведения, несомненно, существуют, но у большинства индивидов они слабы и могут быть легко подавлены, заглушены в процессе обучения, под влиянием других факторов, связанных с социализацией.

Жизнь и творчество Э. Фромма

Эрих Фромм — современник XX века, прожил ровно 80 лет (1900-1980) и оставил огромное количество работ, написанных на английском и немецком языках. Его 10-томный труд, изданный посмертно в Германии, представляет собой очень интересное собрание работ, которые не укладываются в рамки одной дисциплины. Это так же очевидно, как и то, что проблема человека не может быть изучена иначе, чем междисциплинарно. И нет необходимости размышлять о том, кем является Фромм — психологом или аналитиком, философом или культурологом, либералом или радикалом. Достаточно сказать, что он был настоящим мыслителем, энциклопедическим ученым и великим гуманистом, поскольку предметом его научных интересов на протяжении всей жизни был человек.

Эрих Фромм родился 23 марта 1900 года во Франкфурте-на-Майне в ортодоксальной еврейской семье.

Его отец был виноторговцем, а дед и прадед по отцовской линии были раввинами. Мать Эриха, Роза Краузе, была русской эмигранткой, иммигрировавшей в Финляндию и принявшей иудаизм.

Эрих получил хорошее начальное образование. Гимназия, где изучал латынь, английский и французский языки, пробудила в нем интерес к текстам Ветхого Завета.

Однако ему не нравились истории о героических битвах из-за их жестокости и разрушения; но ему нравились истории об Адаме и Еве, пророчества Авраама и особенно пророчества Исайи и других пророков. Образы универсального мира, в котором лев и овца живут бок о бок, рано привлекли внимание мальчика и впоследствии стали толчком для размышлений о жизни человеческого сообщества и идей интернационализма.

В средние школьные годы Эрих Фромм сформировал протест против массового заблуждения, ведущего к войне, начало которой молодой человек встретил с болью и недоумением (1914).

В это же время он переживает свое первое личное потрясение, которое сильно повлияло на него. Красивая молодая женщина, художница, друг семьи, совершает самоубийство после смерти своего пожилого, больного отца. Ее последней волей было желание быть похороненной вместе с отцом. Эрих мучительно размышляет над вопросом жизни и любви, пытаясь прежде всего понять, насколько сильна была любовь этой женщины к отцу, что она предпочла единение с ним (даже в смерти) всем удовольствиям жизни.

Эрих пережил Первую мировую войну в возрасте четырнадцати лет. «Как это возможно? — спросил он себя несколько лет спустя. — ‘Что миллионы людей будут убивать друг друга по явно иррациональным причинам или по политическим причинам, от которых каждый человек настолько далек, что никогда не пожертвует собой…’ То есть, как возможна война с политической и психологической точки зрения? Какие силы движут человеком?» Эти размышления привели молодого человека к изучению психологии, социологии и философии. А гораздо позже — в середине 1970-х годов — уже знаменитый Эрих Фромм сформулировал похожий вопрос в контексте ядерных и экологических угроз: «Как возможно, что самый сильный из всех инстинктов — инстинкт самосохранения — очевидно, перестал побуждать нас к действию?

Эти наблюдения и размышления привели Фромма на путь психоанализа. Он начал пытаться понять мотивы человеческого поведения.

С 1930 года Эрих Фромм работал в Институте социальных исследований во Франкфурте, где сформировалась знаменитая Франкфуртская школа. Здесь Фромм провел серию социологических исследований среди немецких «синих» и «белых воротничков» — и в 1932 году пришел к выводу, что серьезного сопротивления нацистской власти со стороны рабочих не будет.

Другим важным источником личных и профессиональных интересов Фромма в 1920-х годах был психоанализ Зигмунда Фрейда. Первой женой Фромма была Фрида Райхман, образованная женщина и психолог, и Эрих, который был намного моложе Фриды, под ее влиянием увлекся клинической практикой психоанализа. Они прожили вместе всего четыре года, но на всю жизнь сохранили дружбу и способность к совместной творческой работе.

Третьим интеллектуальным источником для Фромма был малоизвестный автор Иоганн Якоб Бахофен. Его доктрина о праве матери впоследствии стала для Фромма важным аргументом в опровержении теории «либидо» Фрейда.

Общество кибернетики

В конце 1930-х и в 1940-е годы Фромм отходит от Франкфуртской школы. Он активно занимается исследованиями, преподаванием и социальной работой, а также практикой психоанализа. Его клиническая практика приводит его к выводу, что большинство неврозов в современном обществе не сводятся исключительно к биологическим инстинктам, о которых говорил Фрейд, а имеют социальные корни. Этот вывод способствовал окончательному отходу Фромма от ортодоксального фрейдизма.

С 1949 по 1969 год Фромм жил в Мексике, а с 1969 года и до своей смерти в 1980 году — в Швейцарии. Он читал лекции, участвовал в общественной жизни, писал книги, а в 1962 году посетил Москву в качестве наблюдателя на конференции по разоружению. В старости, не чувствуя себя старым, Эрих Фромм сохранил ясность ума и живость восприятия, которые являются явными признаками полноценной творческой жизни.

70-летний ученый не только не чувствует себя старым, но испытывает настоящий расцвет в жизни и в творчестве. В эти годы он пишет свою «интеллектуальную биографию» под названием «По ту сторону иллюзий»; две важнейшие работы, которые он сам называет «делами моей души»: Психоанализ и дзен-буддизм и «Человеческая душа». В конце 1960-х годов он завершил работу над «Революцией надежды» и начал исследование агрессии. Работа оказалась колоссальной, но через пять лет она дала очень заметный результат: книгу в 450 страниц, которой автор намеренно дал очень строгое и меткое название «Анатомия человеческой деструктивности».

Анализ Фроммом «кибернетического общества» в 1960-х и 1970-х годах привел его к самостоятельной «типологии социальных характеров»: общество отчуждения «овеществляет» человека, утверждает Фромм, и превращает его в песчинку, колесо с единственной задачей — вращать огромную машину вооружения….. Такое общество, несомненно, создает особый «деструктивный тип личности», который становится угрозой для существования человечества.

Фромм назвал свою концепцию радикальным гуманизмом. Идея Фромма заключается в том, что почти каждая доктрина, религиозная или светская, содержит авторитарный и гуманистический компоненты. Когда доктрина в силе, первая тенденция начинает преобладать; когда она в оппозиции, вторая тенденция преобладает.

Рассматривая тоталитарные режимы (особенно на примере нацистской Германии), Фромм видит в них механизм ухода от свободы в виде подчинения индивидуальной воли внешнему авторитету — партии, власти, «закону и порядку» как самоценности. Это относится как к массам, так и к лидерам — Гитлер считал себя орудием судьбы, нации и природы; Сталин позволял себе руководствоваться интересами государства (а-ля Макиавелли). Фромм называет преобладающий тип характера (социальный характер) в этих обществах авторитарным (садо-мазохистским).

Еще одна грань теории Фромма — полярность биофилии и некрофилии. Самые крайние формы некрофилии проявляются в виде желания полного уничтожения. Это происходит, когда человек оказывается неспособным не только к любви и творчеству, но даже к обладанию, и ему остается единственный выход — уничтожение всего. Эти черты некрофилии были продемонстрированы нацистским режимом в Германии во время его отступления и агонии.

Фромм в своей «Анатомии человеческой деструктивности» обобщил многочисленные попытки различных исследователей дать целостное представление о реформированном психоанализе, о специфике философско-антропологической рефлексии в панораме биологических, психологических и антропологических учений. Деструктивное в человеке философски переосмысливается Фроммом как проблема зла в индивиде, в обществе, в истории и в жизни человеческого рода. С одной стороны, феномен деструктивности предстает как некая загадка, которую очень трудно разгадать. Деструктивность — это реакция человека на разрушение нормальных человеческих условий существования. Затем Фромм делает поразительный и парадоксальный вывод: человеку не нужно перерастать всю дочеловеческую историю, потому что агрессия вовсе не является результатом непрожитой жизни, залогом саморазрушения.

Люди, по своей привычке, для успокоения совести обвиняют в собственной деструктивности врожденные нейропсихологические механизмы. Фромм не оставляет людям такого убежища: человеческое поведение, по его мнению, не регулируется никакими врожденными, спонтанными и самонаправленными стимулами. Получается, что свобода — удел немногих.

Разрушение социальных отношений порождается ситуацией, в которой человек сталкивается с невозможностью реализовать свои потребности, что приводит к деформации влечений и побуждений. Фромм выделяет характерные психологические механизмы, лежащие в основе каждого типа ориентации, которые он классифицирует — мазохистской, садистской, деструктивной и конформистской. Люди с мазохистскими наклонностями склонны не самоутверждаться, не делать то, что хотят сами, а подчиняться действительным или воображаемым командам внешних сил. Часто они просто не способны испытывать чувство «я хочу», чувство собственного «я». Они обычно воспринимают жизнь как нечто непреодолимое, непреодолимое и неконтролируемое.

Деструктивная личность в работах Э. Фромма

Э. Фромм считал, что зло — это специфически человеческое явление. Это попытка вернуться к дочеловеческому состоянию и уничтожить то, что является специфически человеческим: Разум, любовь, свобода. Но зло — это не только нечто человеческое, но и нечто трагическое. Даже когда человек возвращается к совершенно архаичным формам опыта, он ни на мгновение не перестает быть человеком, поэтому он никогда не может быть удовлетворен злом как решением проблемы. Животное не может быть злым; это вопрос присущих ему инстинктов, которые, по сути, служат ему для выживания. Зло — это попытка выйти за пределы человеческого в нечеловеческое. Но это нечто глубоко человеческое, потому что человек не может стать животным, как не может стать «божеством». В зле человек теряет себя в трагической попытке освободиться от бремени своего человеческого существования. Потенциал зла усиливается еще и тем, что человек наделен способностью представлять себе все возможности зла, желать их и увековечивать мысль о них, питая свое злое воображение.

Деструктивность — это активная форма отстраненности; импульс к уничтожению других возникает из страха быть уничтоженным ими. Поскольку отстраненность и деструктивность являются пассивной и активной формами одного и того же отношения, они часто смешиваются в разных пропорциях.

Согласно теории Фромма, у людей можно выделить два совершенно разных типа агрессии. Первый тип, общий как для людей, так и для всех животных, представляет собой филогенетически врожденный импульс к нападению (или бегству) в ситуации, угрожающей жизни. Эта защитная «доброкачественная» агрессия направлена на выживание особи и вида; она проявляется биологически и затихает, как только исчезает опасность. Другой тип — «злокачественная» агрессия, разрушительная и жестокая, присущая только человеку и практически отсутствующая у других млекопитающих; она не имеет филогенетической программы, не служит биологической адаптации и не имеет цели.

Человеческие группы отличаются друг от друга по степени своей деструктивности — факт, который можно объяснить только на основе предположения о врожденной природе жестокости и деструктивности.

Различные степени деструктивности могут быть связаны с другими психологическими факторами и с различиями в соответствующих социальных структурах. С развитием цивилизации степень разрушительности возрастает (а не наоборот).

От деструктивности следует отличать давно известные эмоциональные состояния, которые часто кажутся современному исследователю свидетельством природной деструктивности человека. Серьезный анализ показывает, что, хотя они и ведут к разрушительным действиям, они не вызваны страстью к разрушению.

Деструктивность проявляется в двух различных формах: спонтанной и связанной со структурой личности. Первая форма относится к проявлению дремлющих (не обязательно подавленных) деструктивных импульсов, которые активируются при исключительных обстоятельствах, в отличие от деструктивных черт личности, которые не исчезают и не появляются, а всегда присущи конкретному человеку в латентной или явной форме. Оказывается, человека гораздо больше возбуждают (возбуждают) гнев, ярость, жестокость или разрушительные побуждения, чем любовь, творчество или любой другой продуктивный интерес. Оказывается, первый вид возбуждения не требует никаких человеческих усилий: ни терпения, ни дисциплины, ни критического мышления, ни самоограничения; он не требует ни учебы, ни концентрации, ни борьбы с собственными сомнительными желаниями, чтобы отказаться от своего нарциссизма.

Следует отметить, что власть имущие (даже самые худшие из них) все равно в значительной степени находились во власти истории (исторической необходимости). Злодейство и иррациональность личности приобретали масштабный характер и могли играть решающую роль только в такие периоды истории, когда внешние обстоятельства были благоприятны и должны были способствовать прогрессу человечества, но коррупция (как в верхних, так и в нижних слоях социальной лестницы) становилась непреодолимым препятствием на пути этого прогресса.

Авторитарный характер определяется одновременным присутствием садистских и мазохистских влечений. Мы определили садизм как стремление к неограниченной власти над другими, в большей или меньшей степени связанное с разрушительными тенденциями; мазохизм — как желание раствориться в подавляющей силе и тем самым обрести ее мощь и славу. Как садистские, так и мазохистские наклонности вызваны неспособностью человека существовать самостоятельно, его потребностью в симбиотической связи для преодоления одиночества.

Деструктивная личность может проявиться наиболее ярко только при определенных условиях. Садистская личность, которая в тоталитарном обществе (где террор и садизм не осуждаются, а одобряются) может вести себя как спокойный и даже милый человек, если захочет, может превратиться в настоящего дьявола. Другой может подавлять все открытые формы садистского поведения, но его характер все равно будет проявляться в мелочах: позах, мимике, жестах, внешне безобидных словах.

Деструктивный человек, наделенный властью, особенно опасен, поскольку обладает способностью влиять на массы. Очень часто ощущение опасности и возникающее в результате реактивное насилие основаны не на реальной действительности, а на манипуляции мыслями; политические и религиозные лидеры убеждают своих последователей, что им угрожает какой-то враг, тем самым разжигая субъективное чувство реактивной враждебности.

Одним из важнейших источников защитной агрессии является угроза нарциссизма.

Очень высокий уровень нарциссизма часто встречается у политических лидеров. Его можно считать профессиональным заболеванием (или профессиональным капиталом) политиков, особенно тех, кто пришел к власти благодаря своей популярности в массах. Когда лидер убежден в своих выдающихся способностях и миссии, ему легче убедить общественность; ведь сильный, уверенный в себе человек всегда притягивает к себе простых людей. Но харизматический лидер (нарцисс) использует свое влияние не только как средство достижения политического успеха. Ему нужны аплодисменты и признание, чтобы сохранить внутреннее равновесие. Но убежденность в своей правоте и непогрешимости основана в первую очередь не на реальных достижениях, а на нарциссизме. Он буквально не может жить без постоянного подкрепления своего нарциссизма, потому что его человеческая сущность (ядро личности: вера, убеждения, совесть, любовь) недостаточно развита. Людям с высоким уровнем нарциссизма буквально необходима слава, иначе они могут впасть в депрессию, а то и в безумие.

На странице курсовые работы по психологии вы найдете много готовых тем для курсовых по предмету «Психология».

Здесь темы рефератов по психологии

Читайте дополнительные лекции: