Детерминизм и индетерминизм. Динамические и статистические закономерности развития бытия

Оглавление:

Предмет: Философия

Тип работы: Реферат

У вас нет времени или вам не удаётся понять эту тему? Напишите мне в whatsapp, согласуем сроки и я вам помогу!

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Дополнительные готовые рефераты на темы:

Введение

Аргумент о случайности уже устарел. В древние времена над людьми довлела неизбежность, предсказуемый, фатальный исход. А старая поговорка «от судьбы не уйдешь», дошедшая до наших дней, также очень популярна среди футурологов, гадалок и астрологов.

Судьба и необходимость являются одними из основных категорий философии. В одном из последних учебников по философии случайность определяется как нечто, что может произойти или не произойти при заданных условиях, но в противном случае может произойти или не произойти. Можно ли считать такое определение достаточно полным на современном этапе развития теории вероятностей и ее приложений? Многие философы ищут ответ на этот вопрос. В настоящее время нет окончательного решения.

В философии существует такая категория вопросов, которые, будучи однажды заданными, служат краеугольным камнем всего дальнейшего развития философской мысли в будущем, хотя и не имеют однозначного и окончательного ответа. Один из таких вопросов, например, заключался в том, что первично — материя или разум. Такой же важный философский вопрос поставил французский физик Пьер Симон Лаплас: все ли в мире предопределено предшествующим состоянием мира, или одна причина может порождать множество следствий. Как и полагается по философской традиции, сам Лаплас в своей книге «Изложение мировой системы» не задавал вопросов, а давал готовый ответ: Да, все в мире предопределено. Но, как это часто бывает в философии, мировоззрение, предложенное Лапласом, убедило не всех. Его ответ вызвал дискуссию о случайности и предопределении. Это продолжается и по сей день.

Некоторые философы считают, что квантовая механика разрешила этот вопрос в пользу вероятностного подхода. Тем не менее, теория Лапласа о полном предопределении (теория детерминизма Лапласа) актуальна и сегодня. Просто введите термин «детерминизм Лапласа» в поисковую систему Интернета, и вы увидите это.

Вероятностный детерминизм

До развития квантовой физики в первой половине XX века идеи жесткой детерминации и случайности уживались вполне мирно, поскольку считалось, что случайность является лишь следствием незнания человеком всех причинных факторов. На самом деле, в этом нет ничего случайного, но человеческий разум очень ограничен и не способен постичь бесконечность мира, чтобы убедиться в отсутствии какой-либо случайности. Следует отметить, что случайность — это событие, которое не имеет причины, поэтому понятие случайности формально противоречит идее детерминации.

Развитие квантовой механики привело большинство ученых к необходимости принять такую интерпретацию физической теории, которая подразумевает наличие случайности в самой реальности, а не только в нашем сознании. Такое изменение взгляда на природу случайности можно назвать онтологизацией случайности. Но даже в этом случае детерминизм не отвергается полностью, а скорее ослабляется и принимает форму вероятностного детерминизма. В этой форме детерминизма каждое событие имеет множество причин и множество следствий, которые включены в сеть причинно-следственных связей. Следствие вытекает из причины лишь с определенной степенью вероятности, а не необходимости. Вероятность — это степень необходимости, которая может принимать непрерывный диапазон значений от нуля (невозможность) до единицы (необходимость).

Общая схема вероятностного детерминизма может быть приблизительно изложена следующим образом. Если u(ti) — это событие в момент времени ti, то оно может следовать из нескольких предыдущих событий с некоторыми вероятностями, такими как u1(ti-1) и u2(ti-1) с вероятностями P-1 и P-2, соответственно, и вызывать несколько последующих событий, таких как u1(ti+1) и u2(ti+1) с вероятностями P+1 и P+2. В этом случае, даже если мы знаем, что существует событие u(ti), мы не можем точно определить, с какого предыдущего события началось данное событие, и к какому будущему событию оно приведет. Конечно, это не означает, что мы вообще ничего не знаем. Мы можем утверждать, например, что событие u(ti) следует из события u1(ti-1) с вероятностью P-1 и приведет к событию u2(ti+1) с вероятностью P+2. Это тот вид вероятностного знания о причинно-следственных связях, который лежит в основе вероятностного детерминизма. Этот вид детерминизма более привычен для человека, чем жесткий детерминизм, поскольку в повседневной жизни мы можем связывать события друг с другом только причинно-следственными связями с некоторой вероятностью. Будет ли завтра солнечно или пасмурно? Сдам ли я экзамены? Правда ли, что все беды нашей страны вызваны развитием «дикого капитализма»? Был ли грипп вызван простудой или снижением иммунитета? Все эти и подобные вопросы являются общими для людей. Мы можем ответить на них только с определенной степенью вероятности. Следовательно, человеческая жизнь всегда была погружена в сферу вероятности.

Каждое событие в модели вероятностного детерминизма оказывается узлом бесконечной сети отношений частичных причин и следствий. Абсолютное различие между ними исчезает. То, что является причиной и следствием в один момент, может стать следствием в следующий. Происходит чередование причин и следствий. Если возможны случайные события, т.е. события без предшествующей причины, то может возникнуть новый узел в причинной сети. Но там, где есть возникновение, есть и аннигиляция: становится возможным событие без последствий, проявления которого исчезают в будущем. Таким образом, узлы причинно-следственной сети также могут исчезнуть. Возникновение и аннигиляция также приобретают онтологический характер: вероятностный детерминизм, осуществляемый последовательно и полностью, должен привести к ограничению закона сохранения энергии, что как раз и наблюдается в квантовой физике.

Дефинитивный детерминизм

Когда говорят о детерминизме, обычно имеют в виду, что одни основания могут определять другие основания. Например, аксиомы и правила дедукции в логической теории определяют теоремы, выводимые из них. Причины определяют следствия, которые из них вытекают. Используя общую структуру рассуждений A1ЇL, A2ЇL, …, AnЇL, B1ЇL, B2ЇL, …, BmЇL, где A1, …, Ap — причины, данные в некотором L-состоянии, B1, B2, …, Bm — представления, которым передается L-состояние, мы также можем сказать, что причины определяют (детерминируют) себя как представления. Принцип детерминизма утверждает, что каждый подход имеет свою причину, которая его определяет и из которой он вытекает с той или иной степенью необходимости.

Обычно говорят о двух основных видах детерминации — окончательной и причинной.

Дефинитивный детерминизм берет свое название от латинского definitio — «определение» и означает, что каждое начало имеет некую основу, которая определяет, почему это начало является таким, какое оно есть. Дефинитивный детерминизм предполагает, что каждый принцип имеет свое место в структуре мирового целого, а основой принципа является это место, что приводит к ограничению целого данным принципом. В некоторой степени это можно увидеть на следующем примере. У каждого солдата есть звание: унтер-офицер, лейтенант, майор, генерал и т.д. Звание определяет положение человека в военной иерархии, его место. Каждое звание подразумевает свой набор обязанностей и прав, поэтому достижение того или иного места в военной иерархии определяет, как человек должен и будет себя вести. Другой пример — иерархия живых организмов в биологии. Каждое живое существо принадлежит к виду, роду, классу и т.д. Волк, например, относится к

Царство — Животное
Виды — Хордовые
Класс — млекопитающие
Порядок — хищнический
семья — собачья
род — canis
вид — canis lupus

Здесь указывается не только собственное место (вид) волка в биологической системе (canis lupus — волк-собака), но и все более высокие места (род, семейство и т.д.), в которые это место входит. В идеале естественной системы организмов все характеристики живого существа должны определяться его местом в иерархии. Мы находим такую более естественную систему в периодической таблице химических элементов, где все свойства элемента могут быть выведены из его места в системе.

Если распространить эту мысль на все начала в мире, то можно предположить, что существует мир-система бытия, в состав которой входит каждое начало — человек, камень, планета, мысль, чувство и т.д. — занимает свое определенное место, которое полностью определяет все свойства и проявления этого начала. На вершине этой системы находится Высшее Начало, занимающее максимальное место бытия, из различных подразделений которого формируются все остальные места. Тогда основой X является его место, topos(X) (от греч. «topos» — «место»), в мировой иерархии. Если Высшее начало обозначить через A («Абсолют»), то отношение окончательного определения можно записать в следующем виде: X = AЇtoros(X) — «начало X есть Абсолют-как-состояние-пространство-X». Точнее говоря, основанием начала X является не только его место (topos(X)), но и бытие Абсолюта (A) и акт ограничения Абсолюта местом X (который мы обозначаем здесь символом стрелки Ї). Из этих трех компонентов, однако, расположение является модифицирующим параметром, так что при окончательном определении фокус обычно сосредоточен на topos(X). Каждое начало, таким образом, определяется как условное бытие Абсолюта, результат ограничения Абсолюта его частью. Например, чтобы найти место волка в биологической системе, нужно сначала разделить жизнь (биологический Абсолют) на животных и неживотных, затем животных на хордовых и нехордовых, и так далее, пока не дойдем до места волка. С этой точки зрения, определение представляет собой ряд все более узких ограничений — негативов, накладываемых на Абсолют. Голландский философ Бенедикт Спиноза выразил эту методологию ограничения определения, утверждая в XVII веке, что «omnis determinatio est negatio» — «всякое определение есть отрицание». Местоположение любого начала в мире, таким образом, определяется «архитектурой отрицаний», которые должны быть наложены на абсолют, чтобы получить местоположение искомого начала.

Учение о причинности. Античный детерминизм

Идеи причинности были самыми ранними в детерминизме. Как и большинство философских доктрин, учение о причинности зародилось в Древней Греции. К реализации идей причинности подтолкнула практика политической и правовой жизни древнегреческого города-полиса. Идеи причинности, как и необходимости, были высказаны еще Левкиппом (V век до н.э.), а затем Демокритом (ок. 450 г. до н.э.) в их атомистике. Последний сказал, что он «скорее найдет причинное объяснение, чем приобретет для себя персидский трон». В нем уже проявляется идея неприятия случайности, фатализма в понимании действия законов природы. Позднее Аристотель развил учение о четырех видах причин, включая идею цели как всеобщей причины (телеология):

1) формальный (formalis) или необходимый;
2) Материал («то, из чего»);
3) движущие или «производящие» начала;
4) целевой («что ради чего», teleo — цель).

Классификация Аристотеля не потеряла своей актуальности и по сей день, хотя первенство и общность формальных и целевых причин над другими признается только в теологии религии. Целесообразный разум и алгоритмичность универсальны только для поведенческих систем, то есть для сложных систем живой природы, общества и смешанных систем различного рода. Великий Архимед, который смог применить свои знания на практике, подчеркнул важность принципа причинности и интерпретировал его в терминах «творческого начала» Аристотеля. Согласно Архимеду, причинность заставляет материю вести себя упорядоченно и предсказуемо всегда и везде.

Определение причинности в современной науке восходит к Галилею. Он говорил о гравитации как о причине движения земных тел, хотя ему пришлось отказаться от причинности и ограничиться математическим описанием движения.

Ньютон и его современники разработали концепцию, которая оставалась практически неизменной в течение последующих двух столетий. Согласно этой концепции, причинность заложена в самой природе физического мира. Следуя этой концепции, Ньютон ввел универсальную силу гравитации как причину эллиптичности планетарных орбит. Лейбниц говорил, что у всего, что происходит, есть причина.

Совершенно иную интерпретацию причинно-следственной связи предложил Иммануил Кант. Под сильным влиянием ньютоновской науки того периода Кант защищал систему небесной механики и даже существенно дополнил ее в своей «Всеобщей естественной истории и теории небес» (1755). В своей главной философской работе, «Критике чистого разума» (1781), Кант утверждал, что причинность является логической предпосылкой всего рационального мышления. Согласно Канту, разум не нуждается в подтверждении эмпирическими данными. Во втором издании «Критики чистого разума» (1787) Кант дал следующее определение причинности: «Все изменения происходят по закону связи причины и следствия».

Шотландский философ Дэвид Юм попытался избавить причинность от какой-либо метафизической подоплеки. Фактически, он поставил под сомнение концепцию причинности. В работе «Исследование человеческого познания» (1793) Юм утверждал: «Единственное непосредственное применение всех наук состоит в том, что они учат нас контролировать и регулировать будущие явления с помощью причин. Объекты, обладающие сходством, всегда связаны с подобными — мы знаем это из опыта; поэтому, исходя из последнего, мы можем определить причину как объект, за которым следует другой объект, причем все объекты, похожие на первый, следуют за объектами, похожими на второй».

Детерминизм и случайность

Первейший элемент, без которого невозможна никакая наука — имя, слово, символ, понятие. Относительно реальности оно всегда обобщено, неконкретно, не учитывает индивидуальных различий предметов и явлений и т.д. Однако, если их не будет — не будет вообще никакого познавательного процесса в нашем понимании, поскольку не будет общения между людьми. Но, с другой стороны, эти слова, символы, лишь приближенно описывают предмет или явление и не могут полноценно заменить его. Они — лишь связь между миром реальным и миром нашей внутренней логики (имеется в виду общечеловеческий логический аппарат). Они — лишь модели мира реального.

Даже в рамках «железной» научной логики представления об окружающем мире зачастую формировались нестрого, нередко менялись. Кроме того, они находились в замкнутом логическом пространстве, которое сами же формировали в головах людей.

Таким образом, оказывается, что фундамент науки довольно зыбок и плохо приспособлен к восприятию случайности, — индивидуальных черт и уникальных явлений. А ведь именно из него «растут» термины и теории последнего времени.

Примером могут служить самые фундаментальные понятия — масса, скорость, время. Физики легко оперируют ими. Однако стоит лишь задуматься, что такое масса, время или скорость, как сразу становится понятным, что назвать нечто массой — значит сотворить наименьшее зло, а вовсе не прорыв в незнаемое. Эти слова могут показаться странным тому, кто знаком с физикой по школьному учебнику, но вспомните близкие нам терзания «отцов квантовой механики», открывавших новый и совершенно непонятный нам мир. Не один из них оставил истории фразы вроде «Я был вынужден ввести эту величину», «Я не нашел ничего лучшего, чем…» и т. д.

Есть и другие проблемы, например, переопределение определений. Весь мир взаимосвязан, одно здесь вечно проистекает из другого. Какие-то процессы мы обычно представляем как линейные логические цепочки, какие-то — как циклические. Все ли звенья этих цепей можно выделить четко? Все ли нам известны? Тем не менее, наука работает с тем, что есть. А ведь явления при этом остаются цельными и наблюдаются цельно.

Есть, например, такая непонятная вещь, как движение. Мы выделяем несколько сопутствующих ему категорий, в частности, время, скорость, расстояние. Понятия времени и пространства неразрывно связаны, это признает большинство серьезных мировоззренческих концепций, и при введении понятия времени физики выражаются довольно осторожно. Однако, время t, используемое в формулах, фактически постулируется, и многие аспекты этой связи теряются. А «вылезает» она при попытках определить остальные составляющие движения — скорость (v) и путь (s). Мы как бы спрашиваем: «Что такое А?» — «В, деленное на С» — «А что такое В?» — «С, умноженное на А». Чего стоят с точки зрения объяснения такие формулировки? Насколько эти формулировки связаны с реальностью? Мне кажется, они — это некоторое «логическое приближение», которое иногда работает, а иногда — нет. А движение, невзирая на наши t, s и v, было и остается явлением цельным.

Что же такое случайность? Что такое закономерность? Выбрав за точку отсчета что-то одно, мы с неизбежностью будем вынуждены говорить, что «случайность — это не закономерность» или наоборот. А мир остается цельным!

Если мы возьмем группу каких-то сходных процессов, например, движение планет по орбитам, то мы можем это сходство выявить и записать в виде закона (законы Кеплера). Однако, движение каждой планеты останется уникальным. Мы можем вносить многочисленные поправки, учитывать различные факторы, но в каждой конкретной точке познавательного процесса будем иметь дело с написанным нами законом и с отклонениями от него. Причем некоторые ситуации (например, задача трех тел при некоторых условиях) оказываются неустойчивыми. Таким образом, написав закон, мы неизбежно получаем случайность именно как результат написания закона.

Если система или объект находятся в неустойчивом состоянии, это значит что пренебрежимо малые изменения условий приводят к количественно и, возможно, качественно различным решениям. Однако факторы, которые определяют эти изменения, могут быть учтены при решении, а могут и не быть учтены. При оценке устойчивости карандаша на острие можно сказать, что практически любой процесс во Вселенной выведет его из неустойчивого состояния. В том числе и процесс, о котором мы не знаем. А это значит, что неустойчивые процессы содержат в себе элемент случайности, который невозможно объяснить при переходе от решения задачи на бумаге к реальной ситуации. Реальный неустойчивый процесс случаен и объяснение с его помощью прочих случайных процессов, очевидно, не снимает самого вопроса.

Заключение

Мир вокруг нас — это взаимосвязанное явление. Мы не можем сказать, что человек совершает ошибки, а природа следует закономерностям. Нельзя сказать и обратное. Все живое и неживое тесно приспособлено и взаимосвязано.

Очевидно, что детерминизм как обнаружение, обобщение и объяснение закономерностей является одним из самых мощных механизмов адаптации к среде. Человек ищет закономерности; узнав и объяснив их себе, он знает, как поступить в той или иной ситуации (в какой-то степени), когда позже обнаруживает ее признаки.

Проблема в том, что количество установленных шаблонов ограничено, а мир неисчерпаемо широк и глубок. Установив комплекс закономерностей, человек фиксирует на нем свое внимание (которое имеет свои границы), а все остальное непроизвольно отходит на периферию его сознания. А в рамках сознательных процессов приходится иметь дело с «чистыми» совпадениями, которые необъяснимы при определенных условиях.

И человек знает, как это сделать. Он обладает способностью жить в мире случайностей, отчасти врожденной, отчасти приобретенной, более того, натренированной. Вы проектируете печатную плату. Дерево — это сама непредсказуемость. Есть всевозможные узлы, прямые и перевернутые волокна, более и менее жесткие участки. Но с опытом столяр почти не думает о происходящем, его душа в руках, в рубанке, в самой доске; необъяснимым образом он достигает своей цели: доска становится гладкой. Конечно, некоторые знания о древесине можно передать устно и письменно. Но возьмите учебник плотника, доску и самолет. Прочитайте инструкцию и вырезайте. А теперь сравните свой результат с результатом мастера. И вы можете услышать от плотника следующее: «А что тут такого? Ты просто белишь и белишь!» Сам он провел значительную часть своей жизни, осваивая плотницкое ремесло.

Видимо, адаптация к чистой случайности лежит в иных формах нашего мышления, чем в сознательных процессах, поэтому те же игроки говорят, например, «я все-таки сделал удар». Я ударил его». А если вы промахнетесь? «Не повезло, ты пропустил». Никто никогда не сведет объяснение попадания или непопадания в ворота к логическому объяснению. Ну, в лучшем случае псевдологично. Потому что бить или не бить в принципе несводимо к полностью осознанному восприятию. В частности, в подвижных играх задействовано так называемое окружающее внимание, которое связано не с фиксацией в сознании конкретного объекта, а с общим восприятием пространственных ситуаций и их изменений. Ученым удалось выявить эту форму внимания, но объясняет ли она сама по себе адаптацию человека к быстро меняющимся ситуациям?

Так или иначе, человек живет в мире с дефицитом информации и ограниченной способностью ее обрабатывать. И он приспособлен к жизни в таком мире. И как индивидуум, и как вид. В противном случае, согласно Дарвину, он не был бы «отобран» естественным отбором.

Опираясь на биологические, психологические и другие способности, человек вместе с природой создал помимо логического, «объяснительного» мышления другие формы — художественное, религиозное, интуитивное, бытовое, спортивное, социальное мышление. Они не объясняют всего, а иногда и ничего, но они позволяют жить в реальном мире. Без них человек не был бы человеком и, подчиняясь сознательно выработанным нормам, не смог бы выжить ни в природе, ни в обществе.

Если вы возьмете карандаш на палец, то сможете удерживать его в таком положении некоторое время. Чем дольше, тем больше он обучается этому, и тем лучше развивается его врожденная предрасположенность к этому.

Поэтому наука не знает всего; на самом деле, детерминизм и случайность неразделимы, одно не объясняет другое. Человек приспособлен к миру, а мир приспособлен к человеку.

Список литературы

Аскин Ю.Ф. Философский детерминизм. — Саратов, 1974.
Бом Д. Причинность и случайность в современной физике. — М.: 1959.
Введение в философию. Учебник для вузов (под ред. акад. И.Т.Фролова), часть П. М.: Политиздат, 1990; гл.VII («Диалектика»), *4 («Контексты детерминации. Принцип детерминизма»).
Колмогоров А.Н. Основные понятия теории вероятностей. — М.: 1974.
Купцов В.И. Детерминизм и вероятность. — М.: 1976.
Лаплас П.С. Опыт философии теории вероятностей. — М.: 1988.
Мякишев Г.Я. Динамические и статистические законы в физике. -М.: 1973.
Пилипенко Н.В. Диалектика необходимости и случайности. — М.: 1980.
Радугин А.А. Философия. Курс лекций. — М.: 1997.
Сачков Ю.В. Введение в мир теории вероятностей. Вопросы методологии. — М.: 1971.
Философский энциклопедический словарь. — М.: «Советская энциклопедия», 1983. статьи: «вероятность», «необходимость и случайность», «возможность и действительность», «становление», «детерминизм», «причинность», «статистические и динамические закономерности», «организация».