Экономическое учение Р. Оуэна

Оглавление:

Предмет: Философия

Тип работы: Реферат

У вас нет времени или вам не удаётся понять эту тему? Напишите мне в whatsapp, согласуем сроки и я вам помогу!

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Дополнительные готовые рефераты на темы:

Введение

Имя Роберта Оуэна хорошо известно, но обычно он ассоциируется с образом чудака, растратившего все свое состояние в безуспешной попытке достичь всеобщего человеческого счастья. Он жил и действовал в то время, когда наша современная промышленная система только начинала формироваться; многие из реформ, которые он впервые набросал и за которые боролся, теперь воплотились в жизнь и составляют основу течений, которые сейчас в ней преобладают. Но за ним последовало столько блестящих личностей, наполнивших мир «шумом его имени», что память о человеке как-то померкла, а его имя, одного из самых благородных друзей человечества, стало уходить на второй план.

Помимо великой промышленной революции, которая началась в Англии под влиянием изобретений Уатта, Аркрайта и других, и которая заложила основу всего нашего современного строя, Оуэн почти с первых своих шагов на этом поприще проявил себя реформатором, другом рабочих и неутомимым борцом против зла, которое с самого начала породила фабричная система.

Все свое состояние и долгую жизнь он посвятил облегчению нужд трудящихся классов. Роберт Оуэн был ребенком-рабочим, человеком большого таланта, силы и практики, и одним из самых первых экспертов по фабричному труду в Англии. Он был человеком, который знал дело, которому служил с такой преданностью, такой верой и такой непоколебимой энергией. Он сам жил среди людей и знал их страдания, вызванные невежеством и бедностью, и против этих двух великих зол он боролся до конца своей жизни. Многие попытки Оуэна были неудачными, но ни насмешки, ни порицание врагов не смогли свернуть его с однажды выбранного пути, и он остался верен своей цели до последнего дня своей долгой жизни.

Нравственный облик Роберта Оуэна настолько привлекателен в своей правдивости, доброте, «благодатной, светлой безмятежности», что, помимо всех его заслуг как общественного деятеля, нельзя не считать его личность одним из лучших современных воплощений истинного христианина. Применяя шаблонный подход, нельзя сказать, что Роберт Оуэн был великим человеком или великой фигурой, сыгравшей важную роль в какой-либо из тех выдающихся областей, которые обычно составляют область истории. Он посвятил себя самой неблагодарной деятельности, выступая в свое время как единственный защитник только что зародившегося рабочего класса, и вполне понятно, что на этом поприще он часто терпел неудачи и разочарования. Но главный интерес такой жизни заключается не в достигнутых успехах, не в блеске славы, а в верном служении высокому идеалу и неустанных попытках достичь его.

Детство и юность

Роберт Оуэн родился 14 мая 1771 года в небольшом городке Ньютаун, округ Т Монтгомери, Уэльс; он был младшим из семи детей. Его отец был седельником, а также содержал деревенское почтовое отделение. Его мать была дочерью мелкого фермера из окрестностей того же Ньютауна.

Известно, что в детстве Роберт Оуэн был чрезвычайно энергичным и одаренным мальчиком. Еще до пяти лет он посещал местную школу и поражал учителя своей любознательностью: он был самым прилежным учеником. Сам Оуэн рассказывает, как однажды, торопясь в школу, он проглотил горячую овсянку, отчего ему стало плохо. Последствия этой детской неосторожности остались на всю жизнь, и он всегда страдал от плохого пищеварения. К семи годам ученик исчерпал весь запас знаний своего учителя, и тот сделал его своим помощником, что Оуэн выполнял в течение двух лет, помогая учителю в обучении других детей, многие из которых были намного старше его, так что с раннего детства он приобрел способность передавать знания другим. Как и все дети, которые рано развиваются, Оуэн проявлял большую страсть к чтению; книги для него предоставляли местный викарий, врач и адвокат. Он поглощал их с жадностью и вскоре исчерпал всю местную библиотеку. Книги, которые он читал в это время, варьировались от Робинзона Крузо и романов Ричардсона до тяжелых теологических трактатов. Когда ему было около восьми лет, он познакомился с тремя очень религиозными старыми девами, которые жили в том же городе и принадлежали к секте методистов. Методисты — одна из самых распространенных евангелических сект в Англии и Америке, представляющая собой своего рода возрождение пуританства. Методисты не признают священства и признанных форм богослужения. Они проявляли живой интерес к умному ребенку и пытались обратить его в свою веру, даря ему множество брошюр религиозно-нравственного содержания. Но мальчик был частично знаком, благодаря уже прочитанным книгам, со многими доктринами вечно враждующих сект, и в его сознание закралось сомнение «в истинной религиозности людей, столь ненавидящих друг друга», как он сам позже писал. Однако под влиянием этих религиозных страхов он сам сочинил три проповеди и бережно хранил их до тех пор, пока не прочитал солилоквию Гамлета о Йорике. Затем он убедился, что Шекспир уже многое предвосхитил, и, опасаясь обвинения в литературном воровстве, поспешил бросить свою работу в печь.

Можно представить себе, как растерялись три благочестивые служанки, когда увидели неожиданный результат своего стремления спасти мальчика. Но богословские вопросы не отвлекали его от детских забав, и он преуспел среди своих сверстников во всевозможных играх; он также научился танцевать и, кстати, развлекал местную публику, исполняя на кларнете различные популярные в то время песни.

У Роберта был старший брат, тоже шорник, как и его отец, который занимался своим ремеслом в Лондоне; именно к старшему брату родители решили отправить мальчика, когда ему исполнилось десять лет. В своей автобиографии Оуэн описывает то долгое путешествие в императорском вагоне почтовой кареты, как он дрожал всю ночь от холода, и как разгневанный пассажир не позволил ему войти в вагон, несмотря на просьбу кондуктора. «Было темно, — говорит Оуэн, — поэтому я не мог видеть ни самого пассажира, ни сколько человек было внутри….. Оглядываясь назад, я рада, что не видела его, потому что так мне не пришлось бы злиться на человека, который так жестоко обошелся с ребенком».

Его приютила семья его брата в Лондоне, но он провел с ним всего шесть недель. По просьбе друзей отца мальчика взял в свой магазин в качестве подмастерья великий драпировщик и торговец шерстью Макгаффог, живший в Стэмфорде, Линкольншир. Роберт должен был отработать первый год без жалованья; за второй год хозяин назначил ему 80 рублей, а за третий — 100. Оуэн оставался три или четыре года в драпировочной мастерской МакГаффога, и годы, проведенные там, имели для него огромное значение. Он очень хорошо отзывается о своем хозяине, который любил его. Он был человеком добрым, удивительно честным и с образованием. Он начал свою карьеру в качестве бродячего сельского торговца и с тех пор сколотил большое состояние. Он пользовался всеобщим уважением не только среди низших слоев населения города, но и среди местных землевладельцев, которые, по словам Оуэна, приезжая в город из своих владений, обычно назначали встречи в его депо.

Здесь Оуэн научился аккуратной, методичной работе и приобрел много практических знаний, которые пригодились ему в дальнейшем; но важнее для подмастерья было то, что в доме его хозяина была довольно богатая библиотека, которой Роберт мог свободно пользоваться. Дела в магазине были сравнительно легкими, с десяти до четырех, поэтому он мог посвятить чтению пять часов в день. Рядом с городом находился прекрасный парк Борли, и прогулка по его тенистым аллеям с книгой в руках была для мальчика самым лучшим летним удовольствием.

«Часто, — пишет Оуэн в своих мемуарах, — я проводил время в парке с трех или четырех до восьми утра, а затем снова вечером, с шести до наступления темноты. Я записал многие из учений Сенеки в маленький блокнот, который носил в кармане, и мне было приятно размышлять над ними здесь….. В том же парке, который служил мне библиотекой, я прочитал много хороших книг….. Часто я встречал здесь восход солнца утром и видел, как оно заходит на покой вечером…».

По окончании ученичества Оуэн покинул Стэмфорд, хотя его любимый мастер оставил мальчика при себе. Но он хотел посмотреть мир, а кроме того, побывав у разных хозяев, он мог лучше знать свое дело. Несомненно, его также тянуло к родной земле, ведь привязанность к отцу, братьям и семье была одной из черт его характера. Получив лучшее свидетельство от своего старого хозяина, Оуэн отправился сначала в Лондон, к своему брату. В это же время он посетил свой родной Ньютаун; по его словам, не только его семья, но и все жители маленького городка, знавшие его в детстве, были чрезвычайно довольны им.

Затем он поступил на работу в крупный оптовый склад шерсти, принадлежавший компании «Флинт и Палмер» в Лондоне. Это был один из самых известных торговых домов в городе, он стоял на Старом Лондонском мосту, который тогда еще был застроен зданиями. Там Оуэну платили 250 рублей жалованья, он пользовался всем, что было готово, и считал себя «богатым», но работа была тяжелой. Клерки должны были приходить в магазин в восемь часов утра, а в весенние месяцы торговля иногда велась до десяти часов, но работа не заканчивалась, потому что клерки должны были убрать и разложить все куски ткани, которые были разложены перед покупателями в течение дня. Поэтому иногда они не выходили из магазина до двух часов ночи. «Я не спал весь день, — рассказывает Оуэн о тех днях, — я едва мог дотянуться до своей кровати по перилам лестницы». Помимо клерков, к тяжелой работе привлекались и молодые девушки. Кроме того, клерки должны были представать перед клиентами в полном костюме, не забывая о тонкостях quaffer [причесок], которые в то время были весьма замысловатыми. «Мне пришлось стоять в очереди с раннего утра, пока парикмахер намазывал мои волосы, пудрил их и укладывал косы сзади. Мы не осмеливались предстать перед клиентами в ином свете.

Смена работы

Совершенно измученный этой тяжелой работой, Роберт попросил свою семью выпросить для него другую работу, и в начале лета ему предложили должность клерка в крупной оптовой компании по продаже шерстяных изделий Satterfield в Манчестере. Здесь ему уже выдали 400 рублей, что давало право пользоваться всем готовым. Четырнадцатилетний мальчик с радостью принял предложение и сразу же переехал в Манчестер, где ему предстояло провести несколько судьбоносных лет, определивших всю его дальнейшую жизнь. Как и прежде, его старые хозяева удерживали его и с сожалением уходили.

В целом, в то время, когда Роберт Оуэн служил другим, ему очень везло с хозяевами; мальчика везде любили и почитали как отличного, эффективного работника; его также ценили за откровенный, мягкий характер и скромное достоинство, с которым он вел себя. Все, кто относился к нему благосклонно, и в этом, возможно, кроется секрет его ранних успехов, неизбежно привлекали его откровенные, благородные качества, полные энергии, лживые и завистливые, и простые, как у ребенка. Судя по некоторым фрагментам его автобиографии, мы должны предположить, что основные черты характера Роберта Оуэна уже тогда формировались под влиянием книг теологического содержания, полных противоречивых взглядов различных сект, которые он читал с раннего детства, и что основополагающая мысль, пронизывающая всю его жизнь: о первостепенной важности человеческого братства, взаимопомощи и любви, уже прочно укоренилась в его сознании в эти первые годы юности.

Тот факт, что в эти молодые годы ему пришлось встретиться со многими людьми с очень разными характерами и положением в обществе, имел для Роберта Оуэна большое воспитательное значение. В Стэмфорде у МакГаффога это была элитная земельная аристократия, в магазине на Лондонском мосту — обычные уличные покупатели — рабочие и бедные горожане, в Манчестере у Саттерфилда Оуэн видел купцов, владельцев фабрик и рабочих. Неудивительно, что, учитывая его врожденную наблюдательность, он приобрел значительный житейский опыт и знакомство с манерами и характерами людей разных сословий в то время, когда многие сидели за школьными партами.

Оуэн работал на складе Саттерфилда до 18 лет. В это время он познакомился с мастером по фамилии Джонс, который изготавливал проволочные каркасы для дамских шляпок. Оуэну часто приходилось сталкиваться с ним по делам. Джонс рассказал ему о новых замечательных машинах для прядения, которые в то время (1789 год) начали входить в употребление, и добавил, что он всячески старается ознакомиться с ними, так как на этом деле можно заработать большие деньги. Через некоторое время Джонс сообщил, что ему наконец-то удалось увидеть некоторые из новых машин в действии, и что он думает, что может сделать то же самое. Он предложил молодому клерку взять его в партнеры, если тот, в свою очередь, внесет тысячу рублей, так как, по его мнению, одной только прибыли будет достаточно для продолжения и расширения бизнеса. Сегодня это кажется грошовой суммой для такого бизнеса, но в те времена, когда бумажные фабрики только начинали развиваться, происходило многое, что сейчас может показаться невероятным. Роберт решился на предприятие своего товарища. Он занял необходимую сумму у своего брата и ушел от хозяина.

Сотрудничество и обмен рабочей силой

Еще до поездки в Америку Роберт Оуэн был глубоко увлечен идеей организации кооперативных товариществ, которую он распространял среди своих друзей и последователей. Его обращение к высшим и богатым классам не увенчалось успехом. Он не смог собрать капитал, необходимый для масштабной реализации проекта. Попытки заинтересовать правительство, как уже говорилось, ни к чему не привели; его проекты не имели успеха в Филантропическом обществе, несмотря на поддержку многих влиятельных людей. В этот переломный момент его карьеры перед ним встал выбор: либо отойти от общественных дел и вести спокойную жизнь в достатке, либо посвятить себя активной пропаганде своих идей среди масс, в надежде, что последние наконец-то осознают собственную полезность и присоединятся к делу, с которым связаны их самые жизненные интересы. Когда позже его спросили, почему он предпочел тяжелую, тревожную и враждебную борьбу с существующей несправедливостью спокойной жизни частного лица, он ответил, что, как бы благодетельна она ни была, он не мог жить спокойно, зная обо всех страданиях, которые напрасно терпит большинство населения страны, и что для него личное счастье невозможно вне деятельности, направленной на облегчение этих страданий.

Дело, которое Оуэн хотел привести в движение, было сопряжено со значительными трудностями. Ранее среди рабочих не было значительной пропаганды его идей; они были подавлены и раздроблены сложившейся системой производства, не говоря уже о том, что английское правительство, опасаясь повторения Французской революции в стране, стремилось различными ограничительными законами против политической свободы уничтожить всякую личную инициативу, всякую возможность коллективных действий со стороны рабочих и передать их целиком в руки фабрикантов, в результате чего появились нищета, невежество и моральное отупение. Прежде чем сделать это, Оуэн должен был создать несколько кружков убежденных, энергичных людей, проникнутых верой и энтузиазмом, которые бы распространяли его экономические идеи среди рабочих и убеждали их на собственном опыте в целесообразности его планов по улучшению их материальной и моральной жизни.

В 1821 году группа таких людей основала в Лондоне еженедельный журнал «Экономист» с целью просвещения работников производственных и потребительских обществ. В это же время группа лондонских наборщиков сформировала Кооперативное и экономическое общество, которое собралось в редакции журнала, чтобы обсудить планы Оуэна и их осуществимость. Члены общества задумали создать ассоциацию рабочих из 250 семей, которые будут проживать в общем здании или зданиях, примыкающих друг к другу, с общими кухнями и столовыми. Из еженедельных подписок они должны были получать капитал; сначала они намеревались продолжать вести свою собственную торговлю, но позже надеялись объединиться в независимое кооперативное предприятие, в котором каждый из членов ассоциации будет получать доход. Полностью реализовать свою идею они не смогли, а из-за отсутствия денег и малого количества членов им пришлось ограничиться лишь совместной закупкой необходимых товаров по оптовым ценам, то есть реализацией идеи потребительских обществ. Тем не менее, в своей резолюции они заявили:

«Наше общество, помимо распространения тех принципов, которые нас объединяют, должно иметь своей главной целью создание такого производственного и потребительского учреждения, в рамках которого планы, разработанные великим благодетелем человечества — мистером Робертом Оуэном из Нью-Ланарка — могут быть реализованы. «

За этим обществом последовало несколько других в разных частях Англии. В конце 1824 года в Лондоне появилось Кооперативное общество, которое носило в основном литературный характер; оно публиковало памфлеты, брошюры и пыталось распространить свои идеи среди населения путем регулярных собраний, на которых читались лекции и обсуждались различные экономические вопросы, связанные с новой системой Оуэна. Сам Роберт Оуэн часто посещал эти собрания, излагая свои теории и дискутируя с мальтузианцами. Наконец, в 1826 году Общество начало издавать периодическое издание под названием «Кооперативный журнал», которое во многом способствовало распространению идей Оуэна о пользе ассоциации в различных ее формах. Сначала его последователи ставили перед собой очень далеко идущие планы, такие как создание сельскохозяйственных и промышленных общин, для формирования которых требовались большие суммы денег и которые во многом зависели от помощи богатых людей, что, естественно, задерживало их развитие. Но в 1827 году в «Кооперативном сборнике» появилась статья под названием «Опирайтесь на себя», и с тех пор старая истина, что «сила заключается в ассоциации», стала основополагающим принципом всех дальнейших попыток такого рода. Повсюду начали возникать небольшие общества рабочих и последователей Оуэна; их члены вносили по несколько пенни каждую неделю, а накопленные таким образом суммы отправлялись в Лондонскую ассоциацию Центрального кооперативного фонда, целью которого было формирование независимых сельскохозяйственных и промышленных колоний, в которых могли бы участвовать вкладчики из провинций пропорционально их взносам.

В 1828 году начал выходить «Кооператор» — периодическое издание в форме газеты, посвященное исключительно практической стороне вопроса и содержащее всю информацию и цифры, относящиеся к развитию нового движения. Это издание, душой которого был последователь Оуэна, знаменитый доктор Кинг, широко распространилось по всей Англии, и особенно среди рабочих. В одном из первых номеров описывается собрание, состоявшееся в Лидсе в 1828 году, на котором Карсон, рабочий из Бирмингема, очень толково рассказал о работе кооперативной системы. Этот доклад дает очень хорошее представление о том, на каких основаниях были созданы первые рабочие кооперативы. Карсон в своей речи предложил организовать такое товарищество из шестидесяти семей с еженедельным взносом в один шиллинг. Кооператив Лидса, который начинался с шестидесяти семей, к семидесятым годам превратился в огромное предприятие, в котором работало более 20 000 человек.

Потребительские магазины

В конце 1829 года в Англии насчитывалось 133 кооператива, а в 1830 году — около 300. Среди них преобладали потребительские магазины; их члены не пользовались дивидендами, как это принято в более новых потребительских обществах, поскольку они служили для увеличения капитала, который предназначался для конечной цели ассоциации, а именно для создания собственного промышленного предприятия, которое должно было приносить доход всем членам общества. Но реализация такой идеи казалась многим слишком далекой; непосредственные выгоды, которые можно было получить от таких объединений, не казались большинству достаточно привлекательными, и первая волна кооперативного движения, достигшая своего пика в 1832 году, когда число таких товариществ приблизилось к 700, постепенно начала ослабевать.

Через несколько лет большинство созданных партнерств исчезли. Основной причиной этого была неподготовленность самих рабочих, которым идея совместной работы пришла извне; они были слишком угнетены, слишком зависимы от внешней помощи, слишком не привыкли действовать сообща и полагаться на собственные силы в защите своих интересов. Им пришлось пережить еще несколько лет жестокой нищеты, профсоюзных волнений, чартистских восстаний и политической борьбы, вызванной законопроектом о реформе, прежде чем кооперативное движение вступило в новую фазу своего развития.

В начале сороковых годов товарищество ткачей из Рочдейла, известное как «Рочдейльские пионеры», использовало предыдущий опыт своих товарищей и, имея первоначальный капитал в 280 рублей, создало потребительское общество, которое за пятнадцать лет выросло до 1200 000 рублей, положив начало новому движению, которое затем распространилось по всей Европе. Годовой оборот кооперативов только в Великобритании в восьмидесятые годы превысил 250 миллионов рублей, а прибыль членов составила около 30 миллионов рублей. Примечательно, что самые успешные из старых кооперативов как в Англии, так и во Франции — Товарищество ткачей Рочдейла и Лондонский рабочий союз — были основаны в самые трудные времена забастовок и безработицы. Размеры этого очерка не позволяют даже поверхностно рассмотреть дальнейшую историю кооперативных ассоциаций в их различных формах, производственных и потребительских, а также сельскохозяйственных, но несомненно, что дело, начатое Робертом Оуэном, не только внесло огромный вклад в современную жизнь, но и что принцип кооператива должен сыграть важную роль во всех будущих экономических движениях.

Роберт Оуэн почти с самого начала своего публичного служения не мог примириться с мыслью, что, несмотря на огромное богатство Англии, сосредоточенное в одних руках, большая часть населения остается без работы и находится в состоянии, близком к голоду. Его постоянно мучила мысль: как занять праздные руки и накормить голодные рты? За шестьдесят лет с 1817 года Англия пережила более тридцати коммерческих кризисов, которые подавили ее промышленность и принесли ужасные лишения трудовому населению. Даже в относительно благополучные годы не все находили работу, поэтому Оуэн часто задавал себе вопрос: если работа приносит богатство, то почему большинство рабочих страны должны голодать в вынужденном безделье? Общественные деятели и политики не предложили никакого ответа. Экономисты рассуждали о падении спроса, о переполненных рынках, забывая о том, что если у голодных людей будет работа, то они сами будут влиять на рынок, поскольку их потребность в жизни естественным образом возрастет. Производитель был также потребителем, и Роберт Оуэн был убежден в необходимости социальных мер, направленных на то, чтобы дать возможность бездельнику производить хотя бы столько, сколько ему необходимо для поддержания своего существования.

План Оуэна «Банк биржи труда», сформировавшийся в начале 1830-х годов, ставил своей главной целью трудоустройство людей, не имеющих работы. В его основе лежала идея о том, что труд является мерилом ценности и источником богатства.

Трудно было придумать какой-либо другой план, который дал бы возможность трудоустроить миллионы рабочих, оставшихся без работы или занятых лишь частично в этот период угнетения промышленности, не внося опасных потрясений в существующие торгово-промышленные отношения. Проект Оуэна никоим образом не нарушал существующую систему. Он предложил организовать центральное учреждение, в котором каждый работник в обмен на производство своей рабочей силы получал бы ее стоимость в виде банкнот, выражающих свою стоимость не в деньгах, а в затраченном на это времени, в часах труда. Все, что приобреталось путем покупки, оплачивалось теми же дощечками или банкнотами по преобладающей рыночной цене, при этом единицей обмена был час труда стоимостью 20 копеек, которые таким образом заменялись текущей монетой. Так, например, сапожник предлагает на обмен пару обуви, материал которой стоит, скажем, 1 рубль. 40 коп. и на которую он потратил семь рабочих часов, соответственно (20 коп. в час) составляет также 1 рубль. 40 копеек, он получил за свой товар 14 односотрублевых купюр, эквивалентных по стоимости 2 рублям. 80 копеек. Он смог использовать их для покупки материалов для продолжения работы и продуктов питания, необходимых для пропитания себя и своей семьи. Пока он делал свою работу, другие рабочие изготавливали другие необходимые изделия, получали в обмен соответствующее количество купюр и таким же образом покупали сапоги, которые он делал. Это учреждение должно было охватить все отрасли промышленности и торговли; оно должно было, одним словом, охватить все, что необходимо человеку, и каждый трудящийся получал бы в обмен на известные продукты своего труда все, что необходимо для его жизни, и мерилом ценности были бы не деньги, а час труда.

При такой системе все праздные рабочие могли бы получить работу, обмениваясь своими продуктами между собой; каждый из них, кто знает какое-либо ремесло или профессию, нашел бы применение своему труду и умению, и был бы обеспечен, по крайней мере, предметами, в которых существует наибольшая потребность; производительная сила рабочих рук не пропадала бы зря, и рабочие естественным образом формировали бы тот рынок, тот спрос на определенные предметы, недостаток которых так губителен при существующей системе. При таком порядке труд непосредственно обменивается на труд, и до тех пор, пока эти вынужденно праздные и голодные люди могут производить то, что необходимо для взаимного удовлетворения их потребностей, до тех пор они не будут знать нужды. Такова суть идеи Оуэна, которую он перенес в основание Банка биржи труда.

Очевидно, что реализация такого плана была сопряжена с большими трудностями, требовала значительного капитала и, вероятно, большего опыта, чем имели первые исполнители. Требовалось большое помещение для хранения различных товаров, привозимых на бартер, и сырья, необходимого для работы; нужно было нанять целый штат клерков и других работников, знакомых с ценами на работу, предлагаемую на бартер. В самом начале необходимо было создать специальный офис, где выпущенные банкноты можно было обменять на деньги, если владелец не мог найти нужные ему банкноты в хранилищах, и, кроме того, в новом учреждении должен был быть создан специальный отдел для получения необходимых продуктов, чтобы подписчикам общества не приходилось обращаться к различным мелким торговцам в своем районе, которые могли спекулировать со значительной скидкой на обмене новых банкнот и таким образом получать значительную прибыль в ущерб себе. Конечно, большая часть работы, представленной на обмен, могла быть произведена фабричным способом дешевле, чем при преобладающей системе домашнего производства; но следует помнить, что это учреждение имело в виду главным образом тех, кто нуждался в рабочей силе, и вызвало к деятельности те силы, которые в противном случае остались бы непроизводительными и растраченными. Эти люди работали здесь не для конкурентных рынков, а для удовлетворения своих насущных потребностей, и они в любом случае остались бы без работы, если бы не такой способ обмена, приспособленный к взаимной выгоде производителя и потребителя. Если бы только такая система могла укорениться, она, несомненно в соответствии с реально существующей потребностью, была бы вне всех случайностей, возникающих из-за колебаний цен и спроса, спекуляций, кризисов, войн и т.д., которым постоянно подвергается фабричное производство.

Если бы у Роберта Оуэна было достаточно денег, его необыкновенная деловая хватка, вероятно, позволила бы ему успешно осуществить этот первый опыт взаимного обмена трудом, который лежит в основе новейшей экономической доктрины.

Оуэну пришлось бороться с нетерпением своих компаньонов, которые хотели начать предприятие в то время, когда все еще было далеко не готово. Он сдерживал их, сколько мог, но в конце концов был вынужден уступить. Центральная биржа труда начала свою деятельность в большом помещении, которое владелец отдал основателям бесплатно. Однако когда владелец увидел, что дела идут хорошо и продажи достигли 10 000 рублей в неделю, он неожиданно потребовал от учредителей необоснованную арендную плату, а получив отказ, выставил их на улицу. Им пришлось переехать в менее удобные помещения в более отдаленной части города, когда после первоначальных трудностей, вызванных новизной предприятия и неопытностью сотрудников, производство уже было в полном разгаре и стало известно среди рабочих. Такой неожиданный поворот событий потребовал, помимо прочих неудобств, новых и непредвиденных расходов. Более того, одной из главных причин неудачи нового предприятия было то, что отделы по снабжению рабочих необходимыми для производства продуктами питания и сырьем, которые должны были стать здесь, пожалуй, самой важной отраслью, были плохо организованы из-за отсутствия средств на бирже; для удовлетворения спроса пришлось договариваться с различными купцами, которым была совершенно чужда основная идея предприятия и которые, конечно, преследовали те же цели личной наживы. Все это внесло путаницу в новый бизнес, лишило его целостности и подорвало кредит. Банк биржи труда, основанный в 1832 году, под влиянием всех этих неблагоприятных обстоятельств, и особенно из-за недостаточного оборотного капитала, был вынужден закрыть свою деятельность в 1834 году.

Преследуя цель своей жизни — заложить основы справедливости в господствующую экономическую систему, Роберт Оуэн был неудержим из-за постигших его неудач.

Заключение

В последние пятнадцать лет своей жизни Роберт Оуэн больше не принимал активного участия в общественной жизни; но тот интерес, то искреннее сочувствие к любому делу на благо общества, которые отличали его прежде, не покидали великого старика до последнего момента его жизни. Горячая вера в прогресс, в близость лучшего будущего для человечества, составлявшая преобладающую черту этой идеальной в полном смысле слова натуры, была его главной опорой среди всех неудач, и поэтому он никогда не падал духом. В один из самых тяжелых моментов, при схожих обстоятельствах, он сказал одному из своих друзей:

«Пытаясь проследить события, оказавшие наибольшее влияние на мою жизнь и судьбу, я заметил, что каждое событие, которое поначалу казалось мне самым неудачным, впоследствии приводило к самым благотворным результатам, и наоборот: то, что поначалу казалось мне большим успехом, впоследствии часто оказывалось причиной различных неудач и несчастий. Поэтому я всегда жду, пока не смогу оценить последствия: если они хорошие, я радуюсь; если плохие, горе приходит ко мне постепенно и поэтому менее болезненно.

В эти последние годы он переиздал многие из своих ранних работ, включая план реформ, необходимых для улучшения участи несчастной Ирландии. В 1849 году, после революционной бури, пронесшейся над Европой и отразившейся в Великобритании в чартистских беспорядках и ирландском восстании, Оуэн напечатал свою новую книгу «Революция в сознании и практике человеческого рода», в которой он призывал всех недовольных создать новый общественный порядок мирными средствами. В последний год его жизни была опубликована его краткая автобиография, о которой уже упоминалось.

Врагов Роберта Оуэна очень забавляло и злило его увлечение спиритизмом. Но следует помнить, что ему шел восьмидесятый год, слух его был слаб, так что с почти детской простотой и доверчивостью, свойственной этому человеку, который никогда не произносил ни слова неправды, он легко мог стать жертвой обмана. Кроме того, было бы слишком сурово осуждать старого человека, обремененного годами, когда он нашел утешение в словах, которые услышал от умерших друзей, которые работали с ним, в которых он верил и которых любил.

В середине пятидесятых годов в Англии возникла знаменитая Ассоциация социальных наук, к которой Роберт Оуэн относился с наибольшей симпатией, и в которой его старый друг, лорд Брум, был одной из главных фигур. На первом конгрессе этого общества, состоявшемся в Бирмингеме в 1857 году, Оуэн прочитал свой доклад «Об управлении людьми без помощи наказания». В это время ему было восемьдесят пять лет. Следующий конгресс Общества состоялся в Ливерпуле в 1858 году, и хотя силы старика к тому времени сильно уменьшились, он все равно поехал туда в сопровождении одного из своих друзей. По прибытии в Ливерпуль он почувствовал себя настолько плохо, что ему пришлось лечь в постель, но через некоторое время он потребовал, чтобы его провели в зал заседаний. Опираясь на руку своего друга лорда Брума, Оуэн вышел вперед и начал читать свой доклад; но старческие силы предали его, он лишился чувств, и друзья были вынуждены отнести его домой.

Немного оправившись после двухнедельного отдыха в Ливерпуле и чувствуя приближение смерти, Оуэн отправился в свой родной город Ньютаун, где и пожелал умереть. Его старший сын Роберт Дейл Оуэн, обосновавшийся в Америке и бывший в то время посланником Соединенных Штатов в Неаполе, поспешил туда и застал его в живых. Здесь он описывает последние минуты жизни своего отца: 17 ноября 1858 года.

Все кончено. Мой дорогой отец умер сегодня утром, без четверти семь, так тихо и мирно, как будто уснул. В его теле не было ни малейшей судороги, ни дрожания мускулов, ни малейшего следа страдания на лице. Его дыхание становилось все медленнее и медленнее и прекратилось почти незаметно, так что я, всегда державшая его за руку, не могла уловить момент, когда он перестал дышать. Его последними словами были: «Есть мир…».

Роберт Оуэн был похоронен на маленьком причудливом кладбище в Ньютауне, на берегу Сьювери, в той же могиле, в которой лежали его отец и мать.

Мы уже говорили в предисловии, что многие считают Роберта Оуэна утопистом, растратившим свое состояние [Сумма, потраченная Оуэном на реализацию различных планов, оценивается в 1 200 000 рублей] на безумные филантропические авантюры. Между тем мы видим, что он провел большую часть своей жизни в борьбе с непосредственным злом и в поиске практических средств помощи окружающим его людям в бедствиях, которые происходили на его глазах. Будучи первым и поначалу единственным защитником фабричных рабочих и их детей, Роберт Оуэн был одним из лучших знатоков фабричного труда в Англии, зная его до мельчайших технических деталей. Практический успех его колонии Нью-Ланарк, которая послужила образцом для всех последующих учреждений такого рода, говорит об этом красноречивее слов. Первые фабричные законы и кооперативы, идея которых, несомненно, восходит к Оуэну, получили огромное развитие в наше время. Одних только его трудов в области народного образования, особенно создание первых в Англии школ для маленьких детей, не говоря уже о его широких, гуманных взглядах на это великое дело, достаточно, чтобы причислить его к первым работникам на благо общества. Даже его безуспешные попытки создать сельскохозяйственные и промышленные общины и учреждения для обмена рабочей силой не были напрасными. Они были ценным и поучительным опытом в той непрекращающейся борьбе за более справедливое распределение продуктов труда и за всеобщее пользование знаниями, которая является одним из выдающихся явлений современной жизни.

Но как бы ни были велики заслуги Роберта Оуэнса перед людьми с этой стороны, его личность более всего поражает гармоничным сочетанием высочайшей любви к человеку и истине и безграничной веры в человека с неустанным самоотверженным трудом во имя достижения всеобщего человеческого счастья. Это была, в полном смысле этого слова, прекрасная, цельная человеческая жизнь. По словам его английского биографа, «всю свою жизнь он работал для человека, умер в этой работе, и его последней мыслью было счастье человека».

Список литературы

Утопический социализм. Хрестоматия / под редакцией А.И. Володина. -М.: Политиздат, 1982 г. — 125 c.
Nemanov I. Н. О природе эксперимента Роберта Оуэна «Новый Ленарк». В сборнике: Социально-экономическое развитие России и зарубежных стран. Смоленск, 1972 г. — 284 c.
Подмарков В. Г. Роберт Оуэн — гуманист и мыслитель. М., 1976. — 187 c.
Адвадзе В.С., Квасов А.С. История экономических учений: учебник для вузов — М:. ЮНИТИ-ДАНА, 2004 г. — 276 c.
Бартенев С.А. История экономических учений: учебник для вузов — М: ЮРИСТ, 2002 г. — 197с,
Сердце А.И. Роберт Оуэн // Сочинения в девяти томах. Т. 6: Былое и думы (Существование и мысль). Ч. 6: Англия. Глава IX. Роберт Оуэн. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1957 г. — 202 c.
Смелость / Д. Валовая, М. Валовая, Г. Лапшина. — М.: Мол. гвардия, 1989. — 314[6] с., . С.128-142.
Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений — М.: Экономика, 1995. — 367с.
Туган-Барановский М. И. Оуэн // Очерки новейшей истории политической экономии: Оуэн, Сен-Симон, Фурье, Прудон, Родбертус, Маркс — СПб: Изд. — С. 91-109. X, 434 СТР.