Для связи в whatsapp +905441085890

«Москва — третий Рим» (Филофей) — Суть концепции

Возникновение концепции «Москва — третий Рим» обычно связывают с именем ставленника Филофея из псковского Елизарова монастыря. В настоящее время считается, что старший Филофей родился около 1465 года и умер в 1542 году. В.Кожинов в книге «История России и русского слова» отмечает, что как псковский Филофей имел духовное влияние, близкое к прелату Иосифу Волоцкому, который был архиепископом Новгородским и Псковским в 1484 — 1504 годах.

По сути, в своих посланиях великому князю Московскому Василию Ивановичу, царскому писцу М.Г. Мунечину и царю Ивану Васильевичу Филофей сформулировал и обосновал доктрину «Москва — третий Рим» в соответствии с господствующим мировоззрением и духовными потребностями общества того времени. Идея превращения Москвы в Третий Рим поначалу была связана не столько с политической властью, сколько с предназначением русского государства как оплота «истинного христианства». Однако очень скоро оно приобрело новый смысл, и произошло своеобразное смещение акцентов — от религиозного провиденциализма к идеологическому и политическому обоснованию возвышения Москвы как державы.

Филофей написал царю:

«Храни и внимай, благочестивый царь, что все христианские царства срослись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть».

Это, по словам Филофея, «настоящее» и «будущее» российского государства, а значит и Церкви. Эта формулировка и стала классическим выражением концепции «Москва — третий Рим».

Следует отметить, что идея Филофея сочетала в себе черты теории «Прощающего Рима», которая часто распространялась во всех христианских странах и которая утверждала бессмертие Римской империи до конца земной истории. Так или иначе, желание заявить о принадлежности своей страны к «Римской империи» находит отклик в общественной мысли различных народов Западной и Восточной Европы. В России провозвестниками этой идеи стали русские книжники из числа иосифлян, которые к началу 1920-х годов заняли доминирующее положение в русской церкви и официальной идеологии. В развитие идей Иосифлянина в формулировке «Филофея» был разработан новый аспект, который связывал роль русского центрального государства как единственной опоры православия со всемирно-историческим процессом.

Таким образом, формула, произнесенная Филофеем, объединила и выразила две фундаментальные идеи: 1) преемственность царствования и 2) избрание русского народа Богом. Оба они дали приемлемое для своего времени объяснение истории и обоснование возвышения Москвы и ее мессианской роли в будущем.

Современный российский историк Р.Г. Скрынников отвергает предположение, что официальное признание доктрины «Москва — третий Рим» следует трактовать как выражение претензий Москвы на роль центра новой мировой империи, преемницы древнего Рима и Византии. С его точки зрения, поражение в Ливонской войне настолько ослабило Московское государство, что оно могло думать только о защите своих границ и возвращении утраченных русских территорий.

Москва, разбитая на поле боя, разоренная войной и опричной политикой, страдающая от острого социального конфликта, не могла претендовать на мировую империю и роль главы мирового православия, но доктрина «Третьего Рима» не была тактическим требованием сиюминутной политики. Она выражала глубокую убежденность в исторической, божественной миссии и представляла собой мощный духовный импульс, сыгравший решающую роль в будущем страны».

Доктрина «Москва — третий Рим» возникла не сразу: она имела «скрытый» период своего развития с пятнадцатого по конец шестнадцатого века.

В 1453 году Константинополь пал под натиском турок, и Константинопольский патриарх оказался в зависимости от мусульманского султана. В России победа турок над Византией совершенно четко связана с принятием греками унии; потеря государственной независимости — это Божья кара, кара за предательство православия. Место, освобожденное в историософском сознании византийским императором, начинает занимать русский правитель, который воспринимается в том же ключе, что и традиционно царь. Отсюда и именование: русских правителей более или менее последовательно называют царем и самодержцем, начиная с Василия II.

В 1473 году Иван III женился на последней византийской принцессе, Софии Палеолог. В это время Москва приняла византийского двуглавого орла в качестве своего государственного герба.

Окончательное освобождение русского народа от татаро-монгольского ига в 1480 году прямо поставило Московское государство перед вопросом понимания своей исторической сущности и судьбы. Исторические события определенно противостояли историческим судьбам двух великих православных держав: Если в Византии мусульмане одержали победу над православием, то в России православие одержало долгожданную победу над исламом. В то время богословская идея «третьего Рима» была пересажена из Византии и попала к нам.

«Москва — третий Рим» (Филофей) - Суть концепции

Суть концепции «Москва как третий Рим»

Автор теории, вошедшей в историю политической мысли под названием «Москва — третий Рим», был иосифлянином по своей идеологической ориентации. Его учение развивало и уточняло основные иосифлянские идеи о природе царской власти, ее предназначении, отношениях с подданными и устройстве Церкви.

О самом авторе, монахе (или, возможно, игумене) псковского Елизарова монастыря Филофее, известно немного. Он пишет о себе, используя традиционную самоуничижительную формулу: «сельский житель, он изучал литературу, но не изучил эллинистических злоупотреблений, не читал риторической астрономии и никогда не вел бесед с мудрыми философами». В сохранившейся заметке его современника говорится, что Филофей жил в монастыре («этот старец был не из монастыря») и был ученым человеком («мы знаем мудрость слов»). Неизвестный биограф также упоминает мужество и беспристрастность Филофея, благодаря которым он «проявил большую смелость по отношению к правителю….. Бояре и наместники», бесстрашно обличая их обиды. Свою политическую теорию он сформулировал в письмах к псковскому воеводе М. Г. Мунечину и великим князьям Василию Ивановичу и Ивану Васильевичу.

Вопрос о значении законной царской власти для всей России был наиболее полно разработан Филофеем. В письме к великому князю Василию Ивановичу он возводит династическую генеалогию русских князей к византийским императорам и наставляет Василия III, что он должен править по заветам, начавшимся с прадедов, среди которых «великий Константин…. Блаженный святой Владимир и великий и богоизбранный Ярослав и другие…. Их корень для тебя».

Филофей неоднократно обращается к описанию образа носителя верховной власти и традиционно разрешает его. Царь суров ко всем, кто отступает от «правды», но заботлив и справедлив ко всем своим подданным; среди его обязанностей — «утешать плачущих и рыдающих…». чтобы избавить страждущего от руки страждущего».

Высокое понятие королевской власти подтверждается требованием беспрекословного подчинения подданных этой власти. Согласно Филофею, все подданные клянутся правителю «исполнять его волю и его заповеди, соблюдать во всем», и если кому-то приходится напрасно терпеть «великое царское наказание», то выразить свою скорбь можно только «горькими вздохами и истинным раскаянием». Правитель обязан заботиться не только о своих подданных, но и о церквях и монастырях. Церковная власть подчинена светской, хотя и оставляет за духовными служителями право «говорить правду» тем, кто занимает высокое положение во власти. Он, как и его предшественники, настаивает на необходимости правовых форм осуществления власти. Так, он советует Ивану Васильевичу жить праведно и следить за тем, чтобы его подданные также жили по закону.

Оставаясь верной православию, Россия непобедима, она сбросила татарское иго, теперь успешно защищает свои границы и поднимается в глазах современников еще и благодаря успехам в области дипломатии. Величие и славу Руси Филофей сравнивает с величием и славой Рима и, прежде всего, Византии, которая считалась великой страной в глазах всех русских. Его великолепие, слава и мощь не исчезли, а перешли к стране, возглавляемой великим русским князем.

Основная идея концепции — преемственность московских правителей в христианской православной империи от византийских императоров, которые в свою очередь унаследовали ее от римских императоров. Ход развития этой идеи можно представить следующим образом. Величие Древнего Рима, колоссальный рост и обширность его территории, включавшей почти все известные в то время страны и народы, высокий культурный уровень и успехи романизации заставляли современников верить в совершенство и неизменность созданного порядка (Рим, вечный город, urbs aeterna). Христианство, переняв у языческого Рима идею единого вечного царства, развило ее дальше: новое христианское царство, как образ Царства Небесного на земле, ставило перед собой не только политические, но и религиозные задачи; вместо одного владыки появилось два — светский и духовный.

Трансформация концепции в идеологическую доктрину Московского государства

Во второй половине XV века вся Русская земля образовала два больших государства — восточное под властью московских самодержцев и западное под властью литовско-польского правительства. Русская церковь также была разделена на две митрополии — Московскую и Киевскую. Политический триумф Москвы совпадает с первым великим кризисом в сознании Русской Церкви — и этот кризис глубоко обозначен. Это искушение Флорентийской унии и катастрофа падения Константинополя в 1453 г. Русское сознание воспринимало оба события как апокалиптические предзнаменования, как страшный обрыв в истории православия. Учителя и преподаватели оказывались предателями православия и попадали за это в «агарянский плен». Зависимость от Византии, ослабленной и развращенной ее слабостью, становилась все менее оправданной фактами и все более обременительной. К концу семнадцатого века московскому великому князю пришлось выслушать уроки византийской теории теократии, образец которой мы находим в послании Константинопольского патриарха Антония великому князю Василию Дмитриевичу.

Мы уже знаем, насколько глубоко эта теория отразилась в истории южнославянских империй, которые были буквально «очарованы» теократической мечтой. Легитимная Россия веками принимала его без оговорок, хотя иногда пыталась ослабить свою церковную зависимость от Константинополя. А если к этому добавить тот факт, что под влиянием суровой действительности, монгольского плена и всеобщего разорения в конце XIV века на Руси усилились эсхатологические настроения и ожидание конца света, то, конечно, падение империи, предательство греков и, прежде всего, место Москвы во всех этих событиях приобрели новое значение. До этого времени Византия была «мерилом православия»: русские могли спокойно строить церкви и монастыри, молиться Богу, развивать свое государство: за всем этим всегда стояла гарантия вселенского византийского православия, уверенность в его авторитете. Но теперь как раз мера исчезла, рухнул авторитет: «Вместо святой, то есть в Синоде и Апостольской церкви Константина город теперь мерзость и запустение. И теперь было ясно, что святая миссия Византии перешла к Москве и теократическая мечта Востока нашла новое воплощение. Уже суздальский иеромонах Симеон, очевидец флорентийского свержения греков, писал: «В России великое православное христианство больше всего», а московский князь возвел «благочестивого, христолюбивого и благочестивого истинно-православного великого князя в положение Белого царя всея Руси». Уничтожить исторический авторитет греков было нелегко. Неизмеримо труднее — преодолеть канонический авторитет Матери-Церкви….. История скрупулезных мучений русской канонической совести по вопросу самостоятельного рукоположения митрополита Ионы (1448), которое было равносильно началу автокефалии, представляет собой одно из выдающихся свидетельств русской канонической совести. Столь же добросовестно великий князь Василий Васильевич отнесся к неожиданно свалившейся на него чрезвычайно ответственной задаче: стать хранителем православия, которое было потрясено в своем святилище в Цареграде и тем самым грозило исчезнуть во всем мире….. Падение Константинополя оказалось апокалиптическим знаком и свидетельством. Спустя годы Курбский писал, «когда Сотона выпустили из тюрьмы».

Русский религиозный «мессианизм» действительно родился в эсхатологическом напряжении, смятении и страхе. Но события «оправдали» его. В 1453 году Константинополь пал. В 1472 году Иоанн III женился на племяннице последнего византийского императора — и над Москвой по праву засиял двуглавый орел империи. В 1480 году произошло окончательное освобождение от татар. Еще раз подтвердилась схема византийских историков о странствующем царстве. Наконец, старый Рим был поколеблен православием, и империя перешла в новый Рим. Не пришло ли время для его нового движения — в Москву? Так возникла теория Москва — Третий Рим, главным «идеологом» которой стал учительный старец псковского Елеазарова монастыря Филофей. Согласно его посланиям к великим князьям Василию III и Ивану IV, Православная Церковь, как апокалиптическая женщина, сначала бежала из древнего Рима в Новый Рим — «…но не находит там ни мира, ни союза ради латинства на восьмом Соборе». И отныне Константинопольская церковь была разрушена. Королевство… «бежал в третий Рим, который есть новая великая Россия….. Все христианские царства сошли в твое: как два Рима пали, а третий стоит, а четвертый еще не пришел, так и христианское царство твое не осталось….. Ты единственный христианский царь во всем небесном царстве».

Влияние доктрины на общественно-политическую жизнь России конца XV и XVI веков

Как уже говорилось, идея Москвы как Третьего Рима в ее первоначальном варианте имела прежде всего богословское значение. Это было связано, прежде всего, с определением новой роли Русской Церкви в христианском мире, ее международного статуса и положения по отношению к царской власти. Идея о том, что Москва должна стать третьим Римом, поначалу была связана не столько с ее политической мощью, сколько с предназначением русского государства как убежища для «истинного христианства». Но вскоре оно приобрело новый смысл, и произошло своеобразное смещение акцентов: от религиозного провиденциализма к идеологическому и политическому обоснованию прихода Москвы к власти.

Руководящей идеей Филофея является идея провиденциализма: все, что происходит в истории, все совершается по мудрому руководству Провидения. У Филофея этот взгляд затем перерастает в теократическую систему управления земными царствами, а его политическая идеология основывается на концепции богоизбранного царствования, которое направляет жизнь человечества к конечной цели человеческого существования на земле; избранные Богом люди охраняют истинную религию, открытую Богом. Филофей не показывает полную последовательность мировых империй, но переходит непосредственно к древнему Риму, намекает на его смену Константинополем — вторым Римом — и, наконец, переходит к России, с богохранимой Москвой, этим третьим Римом — и последним.

С одной стороны, России предписывалась роль хранительницы единственно истинной христианской православной веры, с другой — православие объявлялось «русским», а русское государство — единственным и истинно христианским, и в этом смысле вселенской империей. Московские правители вскоре поняли этот второй смысл и увидели в этой идее соответствие своим собственным устремлениям, связанным с укреплением политического положения Москвы и усилением самодержавия. Новый религиозный статус Москвы, пользующейся милостью Божьей, сделал ее центром христианского мира. Соответственно, московский царь был превращен во «всесильного», отвечающего только перед Богом, и поэтому он не мог делить свою власть ни с кем, включая церковь. Правда, не все придерживались таких взглядов. Например, Максим Грек не признавал независимость русской церкви от греческой. И даже завоевание Византии турками, по его мнению, не лишило ее благочестия и, вопреки утверждениям Москвы, не дало ему оснований считать себя ее преемником — Третьим Римом. Позже эту идею подхватил патриарх Никон.

Двойственность идеологемы «Москва — третий Рим» и связанного с ней русского мессианизма очень точно уловил Н.А. Бердяев. «Русское религиозное призвание, исключительное призвание, связано с силой и величием русского государства, с исключительным значением русского царя», — писал он. Таким образом, «империалистический соблазн проникает в мессианское сознание. Открылась возможность превратить провиденциалистскую идею в аргумент в пользу имперской идеологии и политики. Но полное осознание этого противоречия, вместе с практическими выводами, пришло позже, с историческим опытом. И в шестнадцатом веке совпадение религиозной и политической идеи все еще казалось естественным и не грозило далеко идущими последствиями.

В XVI веке, ко времени правления Алексея Михайловича, религиозно-историософская идея «Москвы как третьего Рима» окончательно приобрела самостоятельное политическое значение и стала официальной геополитической доктриной Кремля. Российское государство стало восприниматься его лидерами не только как хранитель «древнего благочестия», но и как законный покровитель и защитник всех православных христиан.

Влияние доктрины на общественно-политическую жизнь России XIX — начала XX века

В доктрине «Москва — Третий Рим», являвшейся прямой апологетикой византизма, российское государство представлено как исторический и политический субъект, активно участвующий в мировом цивилизационном процессе и выполняющий ответственную религиозно-духовную, социально-историческую и общественно-политическую миссию.

В XIX — XX веках в русской религиозно-философской мысли понятия «Византия» и «византизм» относятся к огромному культурно-историческому комплексу религиозных, политических, философских, нравственных, художественно-эстетических идей и связанных с ними форм социальной практики, генетически восходящих к византийским нормам и обуславливающих отличие русской цивилизации от европейского Запада.

Концепция Соловьева о византизме. В своей работе «Византизм и Россия» В.Соловьев исследовал византизм как исторический и социокультурный феномен, характерный для православных государств, и особенно для самой Византии, а также для России, принявшей оттуда православие. По мнению Соловьева, неспособность и нежелание византизма выполнить главные жизненные требования христианства были внутренней, духовной причиной падения старой православной империи.

В понимании Соловьева, византизм характеризуется несколькими тяжкими «общественными грехами»:

1) отсутствие высшей цели общества и государства, которая соответствовала бы христианским идеалам;

2) Отсутствие явного стремления к совершенству;

3) безразличие государства к неформальной религиозно-гражданской, религиозно-нравственной жизни народа и задачам ее развития. «Нельзя, — писал Соловьев, — указать ни на один государственный акт, ни на одну общую меру правительства, которая имела бы в виду какое-нибудь существенное улучшение общественных условий в нравственном смысле, какое-нибудь возвышение того или другого законоположения до требований безусловной истины, какое-нибудь исправление собранной жизни внутри империи или в ее внешних сношениях».

В. В.В.Розанов: Судьба России — быть пленницей византизма.

В. В. В. Розанов, размышляя о влиянии Византии на Россию, обратил внимание на то, что Россия приняла христианство до разделения Церкви на Восточную и Западную. Однако в течение четырех с половиной веков, с 988 по 1453 год, Россия была связана только с одной Восточной церковью. В результате русские были выведены из старого общехристианского течения в изолированное течение византийского церковного движения. Или, говоря иначе, после Византии русские вошли в тихую историческую глубинку, недоступную для волнений и возрождения.

Таким образом, Розанов четко представляет идею о том, что унаследованный византизм отделил Россию от Запада. Именно он стал главным препятствием на пути интеграции России в цивилизованное мировое сообщество.

А. Тойнби: Византизм как «варварский след» на лице России. Во второй половине 1940-х годов известный английский историк и социальный философ Арнольд Тойнби обратился к проблеме русского византизма в своих публичных лекциях, журнальных статьях, а также в книге «Цивилизация на суде» (Нью-Йорк, 1948).

По мнению Тойнби, в своем активном взаимодействии с Западом Россия постоянно демонстрировала непоследовательность своих ответов. С одной стороны, им двигало упрямое желание сохранить собственную независимость от Европы, с другой стороны, он хотел идти в ногу с Европой.

Вызов Запада вызвал в России две контрастные социальные реакции, разбросанные в пространстве и времени. Первая реакция была сильно византийской, с православным консерватизмом и социальным изоляционизмом. Самыми ярыми его сторонниками были русские старообрядцы. Другая реакция приняла форму западнической политики Петра I, который стремился поставить православную Россию в один ряд с государствами западного мира, привести ее гражданскую и военную организацию к европейским стандартам, сохранив при этом ее политическую независимость и культурную автономию.

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Читайте дополнительные лекции:

  1. Философия неоконсерватизма
  2. Классы как историческая реальность
  3. Теория истины
  4. Значение философии в жизни человека — Философское понимание мира, его основных типов и способов
  5. Теория революционного преобразования общества
  6. Гуманистическая концепция человека
  7. Пьер Абеляр, средневековый французский философ-схоласт
  8. Начало философии в китае: конфуцианство, даосизм, легизм, моизм
  9. Понятие «нирваны»
  10. Сознание как фактор регуляции деятельности