Особенности корпоративного управления в современной России - Факторы, влияющие на развитие российской версии корпоративного управления

Оглавление:

В двадцатом веке в мировой практике акционерное общество стало основной формой организации и управления в экономической сфере, где требуется объединение нескольких заинтересованных лиц. Поэтому одной из главных задач приватизации стало формирование корпоративной системы контроля над собственностью, которая в СССР управлялась непосредственно государством по административным каналам.

Российское приватизационное законодательство предусматривало несколько схем передачи государственной собственности коллективным собственникам, но во всех схемах приватизация в итоге приводила к формированию корпоративной модели. Чтобы правильно понять, почему приватизация в России (т.е. передача бывших государственных предприятий в акционерную собственность) не решила главной проблемы (повышение эффективности этих предприятий), необходимо сначала посмотреть, что происходило в советской экономике в период до приватизации.

В СССР до середины 1960-х годов основным звеном народного хозяйства было производственное предприятие. Первые промышленные ассоциации были созданы в конце 1950-х годов. В 1965 году были приняты первые своды правил, определяющие статус ассоциаций.

Их широкое создание началось в соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 02.03.1973 г. «О некоторых мерах по дальнейшему совершенствованию управления промышленностью». После 1973 года было создано более 4 тысяч производственных и научно-производственных объединений, в которых было сосредоточено производство около 50% всей промышленной продукции СССР, Чрезмерное углубление специализации во всех сферах производства привело к крайней степени монополизации промышленности. Например, среди почти 300 станкостроительных предприятий не было даже двух, которые производили бы одинаковую продукцию. Практически все металлургические предприятия были строго ориентированы на определенный прокат и являлись монополистами. В промышленности СССР процветал один из самых «тяжелых» видов монополизма — отраслевой монополизм. Проблемы с монополиями сыграли значительную роль, и любая программа приватизации и структурной перестройки, направленная на создание конкурентной среды, должна учитывать это. В то же время все советские крупные предприятия не были экономическими единицами в полном смысле этого слова. Они сосредоточились в основном на выполнении производственных функций. Такие функции, как маркетинг, поиск источников финансирования, инвестиций и т.д., были прерогативой аппарата министерств и ведомств. Отраслевые министерства придерживались жесткой политики концентрации и специализации производства. Такая политика отражала веру в эффективность крупномасштабного производства, а также способствовала решению задач централизованного планирования, ценообразования, снабжения и распределения.

Таким образом, в советской экономике возникли крупные предприятия с внутренними отделами и внешним сотрудничеством, которые были больше сосредоточены на приобретении ресурсов, чем на их продаже и маркетинге. После упразднения Госплана, Госснаба и отраслевых министерств в России предприятия оказались в «пустой среде» и с искаженной организационной и кооперационной структурой, не приспособленной к эффективной жизни в условиях рынка. Реформа остро поставила вопрос о связях между промышленными предприятиями и рынком. За короткий период времени предприятиям пришлось перестраивать и развивать свою организационную структуру и кооперационную сеть в направлении формирования дилерских и сбытовых сетей, маркетинговых инструментов и контроля рынка, перехода к более высокому перераспределению сырья и другим механизмам, ориентированным на спрос. В то же время выявлено отсутствие или очень слабое развитие институтов, обеспечивающих не только доставку продукции потребителям, но и получение от них денег для оплаты продукции. Денежная сфера была примитивно сведена к использованию простых схем предоплаты, обросших неплатежами, плохими долгами и т.д.

В результате спрос на продукцию многих компаний резко упал, а формирование новой рыночной системы не удалось осуществить быстро и безболезненно. Это требовало значительных вложений времени, денег и, что самое главное, руководства высшего уровня. Прежде всего, это был вопрос овладения искусством стратегического управления. В стране не хватало подготовленных менеджеров.

Как отмечают А. Радыгин и И. Сидоров, в логике формирования современного корпоративного сектора в России стихийный грабеж государственных активов был первым шагом. Первоначальное «накопление» российского капитала происходило в условиях быстро растущего разрыва между позднесоветской правовой базой, «горбачевской» идеологией рыночного социализма и экономической практикой «дикого капитализма» в конце 1980-х — начале 1990-х годов.

Еще до начала официальной приватизации в СССР на рубеже 1980-1990 годов началась стихийная приватизация государственной собственности (часто называемая номенклатурной приватизацией). Его суть заключалась в установлении контроля над собственностью путем управления многими предприятиями на основе аренды, выделения структурных подразделений, образования различного рода ассоциаций и т.д. Поскольку система государственного контроля была резко ослаблена, а правовые основы частной собственности отсутствовали, эти процессы естественным образом осуществлялись с помощью криминальных структур и подкупа чиновников. В этот же период была отменена государственная монополия на внешнюю торговлю. Это открыло возможность заключения экспортных контрактов напрямую или через «специальных экспортеров» и создало неограниченные возможности для вывоза капитала за рубеж. Схемы были разными, но суть их оставалась одной и той же — разграбление экономического потенциала. Например, в алюминиевом подсекторе широко использовалась так называемая толлинговая система.

Факторы, влияющие на развитие российской версии корпоративного управления

По этой схеме российские алюминиевые заводы получали платежи только за переработку сырья, а вся выручка, за вычетом маржи, установленной участниками схемы, оставалась в оффшорной компании.

В это же время в России появились первые иностранные инвесторы. Как правило, это были так называемые «инвесторы-стервятники», которые совсем не были заинтересованы в развитии компании, а были заинтересованы лишь в получении контроля над финансовыми потоками.

В описываемый период также наблюдалось появление новых интегрированных структур и псевдопредприятий (в виде корпораций, ассоциаций), созданных на базе бывших министерств и ведомств. Они характеризовались нечеткой системой собственности, высокой степенью централизации управления и его низкой эффективностью. Так, на базе министерств — производителей нефтегазопромыслового оборудования были образованы корпорации, объединившие машиностроительные предприятия, выпускающие однотипную продукцию: «Химнефтемаш», «Нефтеком», «Аконхол», «Гидромаш». В рамках вновь созданных отраслевых корпораций (хотя, как показывает зарубежный опыт, основной чертой корпорации является ее многоотраслевой характер) фактически были подтверждены ранее искусственно созданные (отраслевые) барьеры и унаследована иррациональная монополистическая структура. Более того, стиль, методы управления и, более того, сами принципы работы организационных структур остались прежними. Просуществовав чуть более года, корпорации были реорганизованы (Указом Президента № 721, вступившим в силу 1 июля 1992 года) в коммерческие структуры. Первоначальные задачи координации научно-технического и производственного потенциала предприятий не были реализованы на практике. А параллельно развивающаяся политическая ситуация, спровоцированная «парадом суверенитетов» бывших советских республик, окончательно разрушила единую систему производителей нефтегазового оборудования.

В этих условиях началась официальная приватизация. Кроме того, и президент, и правительство решили следовать стандартной программе макроэкономической стабилизации Международного валютного фонда (МВФ), известной как «шоковая терапия». Это решение было принято, несмотря на то, что у него было много противников как в самой России (в том числе в академической среде), так и на Западе.

Если оставить в стороне политическую составляющую возражений, то главным моментом в дебатах о приватизации была идея о том, что приватизации обязательно должна предшествовать реструктуризация экономики. Это необходимо как для формирования частных предприятий с достаточно эффективной организационной структурой, так и для формирования рыночных структур, способных поддерживать конкурентные рынки. Однако в России приватизация рассматривалась прежде всего как политический инструмент, как способ раз и навсегда отрезать коммунистов от государственного руля, поэтому большое значение придавалось ее скорости. Поспешность — одна из наиболее характерных черт приватизации в России.

Хотя некоторые эксперты считают, что нужно было поторопиться, так как стихийная приватизация набирала обороты. Например, значительное количество предприятий легкой промышленности и сферы услуг было приватизировано в 1992 году, до официального начала приватизации. На практике «шоковая терапия» дала совсем не тот эффект, на который рассчитывали ее сторонники — она обернулась провалом экономики и разочарованием значительной части населения из-за невыполненных обещаний государства.

Обострение экономического кризиса в России в 1990-е годы проявилось во всех трех его классических составляющих: а) спад производства (по разным оценкам от 23 до 60%); б) рост безработицы и неполной занятости; в) инфляция. Более того, этот экономический кризис имел долгосрочную тенденцию, и поэтому речь шла о просчетах и ошибках в выборе приоритетов экономической политики. Не было серьезных возражений против либерализации цен, приватизации государственной собственности, финансовой стабилизации. Решение этих задач было объективно необходимым, но проблема заключалась в чрезмерной абсолютизации этих задач и игнорировании других, не менее важных мер по преодолению кризиса. Экономическая политика, проводимая до августа 1998 года, была монетаристской по своей сути. Конечно, нельзя отвергать идеи монетаризма, хотя бы потому, что они получили определенное экономическое подтверждение. Но с самого начала реформ, несмотря на ряд заявлений и публикаций ведущих экономистов страны, структурная природа российского экономического кризиса игнорировалась. Более того, процессы приватизации не только не оказали положительного влияния на экономику с целью ее стабилизации, но и усугубили спад производства, способствовали распаду экономических отношений. Основные причины этих негативных явлений коренились в выбранной концептуальной модели приватизации и конкретном механизме ее реализации. Сделав ликвидацию государственной собственности самоцелью, исполнительная власть навязала политику принудительного распределения государственной собственности.

На практике приватизация сопровождалась массовыми отступлениями от законов о приватизации государственного и муниципального имущества, собственности, местном самоуправлении и федеральном договоре. Постановление Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 года о разграничении государственной собственности на федеральную и республиканскую не было реализовано должным образом; не была достигнута необходимая четкость в определении объектов муниципального присвоения, что по понятным причинам нарушало права субъектов. Это потребовало принятия парламентских постановлений («О внесении изменений и дополнений в постановление Верховного Совета Российской Федерации «О разграничении государственной собственности в Российской Федерации…» и «О порядке распоряжения федеральной собственностью в России»), направленных на блокирование разбазаривания федеральной собственности, устранение противоречий между субъектами Федерации и недовольства местных элит.

Процесс приватизации

К сожалению, процессы приватизации приобрели ярко выраженный административно-управленческий характер.

Методы приватизации в Государственной программе-92 и в проектах Государственной программы-93 были крайне схематичными и единообразными. Это затрудняло учет отраслевых и региональных особенностей (не говоря уже о порой уникальном характере) приватизируемых объектов. В результате они все чаще преобразовывались «в особом порядке» (не на основе Государственной программы приватизации, а по отдельным волевым решениям федеральных органов исполнительной власти), что также означало отступление от действующих законов.

Функции Комитета по государственному имуществу Российской Федерации и Российского фонда федерального имущества не были приведены в соответствие с Законом о приватизации государственных и муниципальных предприятий. Таким образом, баланс их полномочий был нарушен, и контроль представительных органов власти над процессом приватизации был фактически заблокирован. Приватизация должна была проводиться в сочетании со стабилизацией, с сильными структурными инвестициями и социальной политикой, и, следовательно, для стимулирования предпринимательской деятельности должны были использоваться экономические, а не административные методы.

Одной из наиболее актуальных задач этого периода было определение общих принципов формирования новых крупных экономических структур (корпораций) и роли государственного регулирования в этом процессе. На государственном уровне была выдвинута идея формирования оптимальной структуры отраслей и эффективного распределения инвестиционных потоков только на основе «естественного отбора». На практике это привело к серьезному спаду в обрабатывающей промышленности, регрессу ее наукоемких и высокотехнологичных секторов. Это оказало негативное влияние в настоящее время и продолжит оказывать негативное влияние в будущем.

Мировой опыт показывает, что функционирование механизма межотраслевого избытка капитала (в соответствии с ценовыми сигналами фондового рынка и различиями в отраслевой доходности капитала), который усиливает конкурентное давление и побуждает предприятия к реализации стратегии диверсификации производства, возможно только в рамках организационных структур, имеющих высококонцентрированные и централизованные производственные и банковские активы.

Из всего этого следует, что оживление инвестиционных потоков и межотраслевого перемещения капитала было возможно только на основе комплексного устранения государством барьеров входа и выхода, акционирования и социализации предприятий, формирования жизнеспособных организационных объединений, составляющих основу промышленной базы страны. Однако процесс формирования новых бизнес-структур в России в 1990-е годы был иным и характеризовался следующими моментами.

На самом высоком уровне был выдвинут совершенно ложный и необоснованный тезис о том, что низкая концентрация производства является необходимым и достаточным условием для эффективной конкуренции. Невозможно говорить о конкуренции в общих чертах, это структурное понятие. А структура отраслевого рынка определяется организацией производства и распределения продукта, то есть степенью не только концентрации, но и специализации производства, уровнем барьеров для входа в отрасль (экономических, административных и т.д.). Именно структура отраслевого рынка оказывает непосредственное влияние на поведение предприятий в области ценообразования, инноваций, инвестиций и внутриотраслевого взаимодействия. Исходя из этого тезиса, на практике дробление крупных промышленных структур началось в ходе реализации непродуманных и экономически необоснованных антимонопольных мер.

Государственные структуры во многом самоустранились от решения вопросов, остающихся в их компетенции в условиях рыночной экономики, что привело, в частности, к так называемому «управленческому камуфляжу «1 — распространению негосударственных структур спекулятивного и посреднического характера, деятельность которых не соответствовала задачам и целям реформы. Анализируя это явление, эксперты отмечали, что функционирование ряда таких структур оказалось очень затратным, и они не смогли обеспечить создание и функционирование сложных кооперативных структур в отрасли (соответствующих рыночным реалиям). Возросшие издержки обращения были переложены на предприятия и привели к резкой потере рентабельности их продукции. Легальная (официальная) приватизация в России прошла ряд этапов, различающихся в основном методами осуществления и группами победителей на каждом этапе.

Российская стратегия приватизации

Курс на приватизацию в России привел к доминированию в экономике акционерных структур, которые юридически «открыты», но де-факто закрыты для внешнего влияния и контроля.

По данным Комитета по государственному имуществу РФ, три четверти предприятий страны выбрали второй вариант приватизационных льгот, оставив контрольный пакет акций в руках трудового коллектива. К декабрю 1994 года администрации и трудовым коллективам в среднем принадлежало не менее 65% акций приватизированных акционерных обществ.

Таким образом, в период массовой приватизации на большинстве приватизированных российских предприятий сложилась закрытая система акционерной собственности, т.е. система, в которой контроль над стратегическими решениями оставался за работниками и администрацией. Основная причина этого явления заключалась в том, что в начале 1990-х годов менеджеры компаний находились в особом и очень выгодном положении: Часто их некому было заменить, потому что предыдущий владелец — государство — в значительной степени стал номинальным, а новых владельцев просто не было.

Преобладание владения акциями компании сотрудниками и/или руководством называется в мировой экономической литературе владением инсайдерами или внутренними акционерами. Это рассматривается как барьер для привлечения инвестиций. Эта проблема известна в мировой экономической литературе как «дилемма инсайдера». Суть в том, что безраздельный контроль инсайдеров над компанией делает невозможным убедить внешних инвесторов вложить средства в эту компанию. Это связано с тем, что инвестору, решающему, куда вложить свои деньги, необходим доступ к объективной информации и контроль над тем, как расходуются его средства. Соответственно, инсайдеры должны либо отказаться от своих планов по привлечению инвестиций, либо от безраздельного контроля.

В среднем в 1994 году доля менеджеров в акционерном капитале составляла 62-65%, доля внешних собственников — 18-22%, а доля государства — до 19%. Причем на предприятиях нефтегазовой, электроэнергетической и телекоммуникационной отраслей доля государства составляла около 38-51%, менеджеров — 20-30%, в то время как на предприятиях легкой и пищевой промышленности доля государства либо отсутствовала вовсе, либо находилась в пределах 10-15%, доля менеджеров превышала 50%.

Таким образом, мы можем определить сильное доминирование менеджеров в структуре собственности компаний как главную особенность корпоративного управления в России на данном этапе приватизации.

Высокая степень распыления акционерного капитала привела к передаче огромной власти, сравнимой с властью собственника, менеджерам компании. Помимо распыления собственного капитала, этому также способствовало слабое участие инвестиционных фондов, которым принадлежало около 10% собственного капитала, других финансовых инвесторов и государства в управлении компаниями, а также покупка менеджерами акций сотрудников компаний для концентрации собственных пакетов акций.

После 1 июля 1994 года была принята новая программа приватизации, которая предусматривала продажу оставшихся государственных активов на аукционе только за наличные. Расчет авторов программы заключался в том, что рыночные механизмы ослабят контроль инсайдеров. Однако этап денежной приватизации не привел к быстрому и прозрачному перераспределению прав собственности. Руководителям приватизированных фирм в основном удавалось сохранять контроль с помощью формальных и неформальных ограничений на продажу акций сотрудниками посторонним лицам. Тем не менее, процент инсайдерской собственности снизился с 65% до 58% в период с 1994 по 1996 год (согласно оценкам, приведенным в ). Фондовый рынок играл очень незначительную роль в этом процессе, поскольку он оставался неразвитым и неликвидным. Большая часть акций торговалась вне рынка.

В августе 1995 года президент Борис Ельцин принял предложения В. Потанина, главы ОНЭКСИМ Банка, широко известные как программа «кредиты за акцию». Государство согласилось использовать доли в высокопривлекательных компаниях в качестве залога по кредитам: Акции 29 компаний «голубых фишек» были предложены банкам на закрытом аукционе. Банк, предложивший наибольший кредит на каждый пакет акций, был объявлен победителем. Если правительство не погасит кредит к сентябрю 1996 года, банкам разрешалось продать свои заложенные акции.

Банки, выступая в роли организаторов, максимально ограничили число участников аукциона и создали все условия для победы собственных заявок. В результате они значительно увеличили свою долю в собственности приватизированных компаний. Результаты большинства аукционов были оспорены в суде, но лишь однажды арбитражный суд отменил результаты залогового аукциона по продаже акций «Сибнефти». Правительство не погасило кредиты в установленные сроки, и наиболее привлекательные активы перешли в руки олигархов. На заключительном этапе приватизации в 1996-1997 годах правительство выставило оставшиеся акции на продажу на инвестиционных конкурсах. Это стало началом так называемой «войны банкиров». Это началось потому, что к этому времени количество привлекательных инвестиций значительно сократилось, и не каждый мог себе их позволить.

После разработки реформ правительство возлагало большие надежды на рынок корпоративных ценных бумаг, но только с 1997 года роль фондового рынка возросла: увеличился объем торговли ценными бумагами, расширилось предложение ликвидных акций, выросли их цены. Помимо «голубых фишек», акции некоторых компаний «второго эшелона» также стали ликвидными. В конце 1997 года 17 российских компаний вышли на мировой фондовый рынок, выпустив американские депозитарные расписки. В 1997 году РЦФБ зарегистрировала 3256 выпусков корпоративных ценных бумаг. Впервые были выпущены корпоративные облигации: около 30 выпусков на сумму более 30 млрд рублей. В 1997 году Россия лидировала в мире по росту фондового индекса (88% к концу 1997 года по сравнению с 1996 годом). Однако эти положительные тенденции продолжались недолго и закончились обвалом фондового рынка в августе 1998 года.

Текущее состояние и возможные тенденции развития корпоративного управления в России

Приватизация в России была основана на англо-американской модели как наиболее развитой схеме корпоративной структуры. Она подразумевает перераспределение собственности через фондовый рынок, а не ее прямую продажу. Однако им не удалось создать соответствующие финансовые рынки: Движение капитала шло не через них, а через захват собственности в облегченном механизме банкротства. Мало кто выходил на фондовый рынок. Более того, корпорации стали уходить в «тень» из-за высоких налогов. Выбор модели был обусловлен тем, что акционерное общество как институт является универсальным и практически не зависит от национальных и иных особенностей. Однако опыт многих стран, в том числе Германии и Японии, показывает, что необходимо опираться на национальные традиции, культуру, особенности исторического развития.

На практике внедрение англо-американской модели корпоративного управления встретило серьезное сопротивление со стороны групп, уже получивших контроль над собственностью в условиях стихийной приватизации (номенклатуры), в первую очередь совета директоров.

И сегодня в России существуют достаточно мощные группы, заинтересованные в реализации континентальной модели — в основном это банки и олигархические группы. Это приводит к постоянной несогласованности формирующейся модели корпоративного управления в России.

Суть противоречия заключается в том, что сосуществуют два принципиально противоположных подхода. Первый связан с концентрацией акционерного капитала, что предполагает минимум средств защиты акционеров; второй связан с англо-американской правовой традицией, для которой характерна максимизация средств защиты миноритарных акционеров. Сочетание этих подходов привело к уникальной ситуации взаимной нейтрализации. В этом смысле Россия не является исключением из правил, которые применяются к странам с переходной экономикой. Но в силу национально-исторических особенностей России, борьба экономических интересов в этой стране выявила следующие основные черты, характеризующие состояние корпоративного управления.

В результате возникновения олигархических структур основные отрасли промышленности разделены на сферы влияния между отдельными группами, которые борются между собой за передел собственности и влияние на высшие уровни власти. «В этих условиях банки утратили способность выполнять функции финансовой инфраструктуры, поскольку свободное движение капитала через границы олигархических групп было затруднено. Внешне эти группы могут напоминать японских «кейрецу». Но полное отсутствие национальной идеологии, деловой этики, норм и ценностей делает их инструментом обогащения олигархов, а не средством достижения национальных целей, как это имеет место в Японии.»

Отсутствие четких границ между политической сферой и рынком, особая роль государства.

Во многих крупных российских компаниях пакет акций принадлежит государству. Но государство не хотело и не хочет брать на себя соответствующие функции, предпочитая передать свои акции в доверительное управление генеральным директорам. Это порождает феномен власти — владения. Это нераздельное единство функций власти и собственности: Политическое лидерство дает неотъемлемое право распоряжаться собственностью, а собственность органически подразумевает политическую власть.

Вывод финансовых ресурсов за рубеж.

«Центры прибыли» большинства крупных российских предприятий находятся за рубежом. Практически вся прибыль и значительная часть других инвестиционных средств вывозится за рубеж, а затем реинвестируется в предприятия по мере необходимости в виде кредитов иностранных банков или прямых инвестиций иностранного капитала. Сотни миллионов долларов ежемесячно выкачиваются из России через фиктивные сделки по продаже и покупке акций российских компаний, фиктивные импортные контракты и т.д. Государственные органы либо не могут, либо не хотят предотвратить перевод финансовых ресурсов за рубеж. В то же время российская экономика страдает от недостатка инвестиционных средств.

Неэффективная структура собственности и слабое развитие корпоративной демократии.

Массовая приватизация создала условия для распыления акционерного капитала среди большого числа индивидуальных владельцев. Однако отсутствие механизмов учета интересов мелких собственников и возможности влиять на принимаемые решения привело к массовому сбросу акций мелкими собственниками. Акции скупались либо спекулянтами, либо менеджерами компаний. В свою очередь, фондовый рынок, который находился в зачаточном состоянии, не мог существенно повлиять на действия менеджеров.

«В результате возникла ситуация, когда отсутствие контроля со стороны акционеров и фондового рынка создало условия для оппортунистического поведения менеджеров, то есть максимизации собственной выгоды за счет интересов акционеров. В результате массовой приватизации в 1992-1994 годах старые механизмы контроля над менеджерами были разрушены, а новые, по крайней мере в краткосрочной и среднесрочной перспективе, не были созданы.» В. Андрефф, профессор экономики Университета Париж 1 (Сорбонна), определил существующую систему отношений между собственниками и менеджерами как «ни план, ни рынок». Помимо экономической неэффективности, сложившаяся в России структура собственности неэффективна и с социальной точки зрения. Это лишает его легитимности в глазах части населения страны.

Возникающая структура собственности не только не отвечает критериям экономической эффективности, но и создает условия для обострения социально-экономических проблем в средне- и долгосрочной перспективе». 5. усиление монополистических тенденций в экономике.

На странице курсовые работы по менеджменту вы найдете много готовых тем для курсовых по предмету «Менеджмент».

Здесь темы рефератов по менеджменту

Читайте дополнительные лекции: