Для связи в whatsapp +905441085890

Сравнительный анализ отечественных и зарубежных теорий эмоций — Физиологические теории эмоций

Эмоции — это психологическая реакция на хорошее и плохое, на наши страхи и радости, на наши отчаяния и удовольствия. Эмоции обеспечивают нашу способность чувствовать и сопереживать и поддерживают наш интерес к жизни и миру вокруг нас. Эмоции — это часть нашей умственной деятельности, часть нашего «я». Их природа определяется внешними воздействиями и сигналами от органов и тканей, особенностями нашего темперамента и мышления. В формировании эмоций большую роль играют глубинные структуры мозга. По этой причине факторы, влияющие на состояние эмоциональной сферы, не всегда признаются нами. Обширные двусторонние связи между самыми глубокими частями мозга и корой головного мозга объясняют связь между эмоциями и мыслями, которую каждый знает, по крайней мере, по собственному опыту.

Современный человек часто руководствуется в своих поступках не эмоциями, а разумом, но во многих жизненных ситуациях влияние эмоций на поведение человека очень велико. Когда эмоции исчерпываются, это, как правило, отрицательно сказывается на широте человеческих интересов и лишает его восприятия многочисленных прелестей жизни, ощущения радости бытия.

Пытаясь понять природу эмоциональных явлений, исследователи строят теорию эмоций. Многие существующие теории позволяют ответить на ряд вопросов о функциях и проявлениях эмоциональных явлений.

Сравнительный анализ отечественных и зарубежных теорий эмоций - Физиологические теории эмоций

Физиологические теории эмоций

Одним из первых серьезных исследователей, чье внимание было привлечено к эмоциональным явлениям или их внешнему выражению в поведении, является создатель теории естественного отбора, Чарльз Дарвин. В 1872 г. он сформулировал три принципа выражения эмоций: 1) принцип полезных ассоциативных привычек (полезных, т.е. действия, удовлетворяющие определенные потребности, могут быть воспроизведены при наличии подобного возбуждения по привычке или ассоциации); 2) принцип антитезиса (при возбуждении состоянием, прямо противоположным первоначальному полезному, возникает непроизвольное стремление к прямо противоположному действию); 3) принцип генерации действий по свойствам нервной системы (предполагается, что прямое воздействие нервной системы на выражение эмоций не зависит от

Дарвин сосредоточился на изменениях эмоций в процессе филогенеза (особенно при переходе от высших животных к человеку), который он понимал как эволюционный процесс, происходящий в результате естественного отбора. Он пытался объяснить биологическое происхождение выразительных движений в различных эмоциях, что ему не очень удавалось, особенно для выражения печали, страха, смущения, стыда, возмущения и т.д.. Как честный исследователь, он признает это упущение, отмечая в человеке сугубо человеческую природу большинства эмоциональных явлений, не имеющих аналогов в животном мире. В то же время он указывает на большое биологическое значение эмоций у животных, которое он связывает с ролью эмоций в обеспечении действий, необходимых для выживания. Например, потливость рук на верхних сучьях у приматов облегчает движение по ветвям деревьев при появлении хищника.

К концу двадцатого века появились более общие представления о природе эмоций, или теории, которые можно классифицировать в зависимости от того, хотят ли они объяснить природу эмоций, и если да, то на какие вопросы они обращают внимание.

На начальном этапе становления психологии эмоций рассказы об эмоциональных явлениях даже не претендуют на то, чтобы объяснить природу эмоций, а лишь пытаются описать специфику этих явлений: труды Теодора Рибо, Вильгельма Вундта и Теодора Липпса не создавали общих теорий, а способствовали развитию понимания отдельных явлений или аспектов эмоциональной сферы. Рибо вводит понятие «эмоциональной памяти» и рассматривает эмоции через линзу патологии, что приводит его к изоляции двигательного состояния или стремления как основного эмоционального элемента. Вундт описывает трехмерную или трехкомпонентную модель эмоционального процесса (возбуждение — успокаивающее, удовольствие — неудовольствие, напряжение — разрешение) и предлагает конкретный путь эмпирического исследования, который стал моделью на долгие годы. Позже появились более общие теории, которые можно классифицировать достаточно условно в соответствии с основным вопросом, на который пытается ответить конкретная теория.

Первая группа теорий сначала пытается ответить на вопрос: «Что порождает и/или определяет тот или иной качественно особенный эмоциональный феномен?». Эту группу условно можно назвать детерминистическими теориями, так как она сосредоточена на механизме возникновения определенных эмоциональных явлений.

Вторая группа теорий пытается ответить на вопрос: «Что делают или выражают эмоциональные явления?». Их можно назвать группой функциональных теорий, поскольку они ориентированы на механизм влияния тех или иных эмоциональных явлений на сознание, поведение и организм человека, а также на процессы социального взаимодействия, т.е. эта группа теорий направлена на описание функций эмоциональных явлений.

Третья группа теорий пытается ответить на вопрос: «Каковы «первичные элементы», составляющие эмоциональную сферу?». При этом исследователи пытаются обнаружить наиболее универсальные «первичные» или «базовые» эмоции для человеческой психики. Эти теории можно назвать теориями основных эмоций.

Легко заметить, что все эти подходы отталкивались от идей Дарвина, так как его интересовала как роль эмоций в адаптации к жизни, так и то, как генерируется эмоциональное выражение, а также основные типы этого выражения. Не случайно ряд современных теорий эмоций прямо или косвенно опираются на его идеи.

В 1884 году в США и в 1885 году в Копенгагене независимо друг от друга были опубликованы две работы об эмоциях: статья философа и психолога Уильяма Джеймса (1884-1984) и книга невропатолога и физиолога Карла Ланге, которая быстро приобрела мировую известность и стала отправной точкой для создания теории эмоций. Основные тезисы Джеймса и Ланге были простыми и феноменологически полезными.

Парадоксальные и простые аргументы Иакова и Ланге оставили неизгладимое впечатление не только у их современников, но и у всех последующих поколений исследователей эмоций. Основатель научной психологии В. Вундт, хотя в его творчестве есть и понятия (например, «чувственный тон»), которые больше соответствуют функциональному подходу. Не случайно Феликс Крюгер, его преемник на посту директора Института экспериментальной психологии в Лейпциге, был создателем первого истинно функционального подхода к изучению эмоций.

Бурное развитие физиологии в начале 20 века и исследования Шеррингтона, Кэннона и Барда на собаках и кошках с разделением узлов и участков центральной и вегетативной нервной систем привели к пересмотру идей Джеймса и Ланге, наиболее последовательно выраженных в работе Кэннона.

Кэннон заявляет следующие возражения против теории Джемса Ланджа:

  1. полное отделение внутренних органов от центральной нервной системы не изменяет эмоционального поведения (здесь он ссылается как на эксперименты Шеррингтона, в которых он отделил блуждающий нерв собаки на уровне спинного мозга, так и на собственные эксперименты, в которых он удалил симпатические узлы вегетативной нервной системы у кошки);
  2. одни и те же висцеральные изменения происходят в очень разных эмоциональных и неэмоциональных состояниях (на основании своих исследований он показывает сходство этих изменений в сильном возбуждении при воздействии очень разных стимулов);
  3. структуры внутренних органов относительно нечувствительны (к такому выводу он приходит, анализируя распределение нейронов в организме);
  4. висцеральные изменения происходят слишком медленно, чтобы быть источником эмоциональных переживаний (основой здесь является сравнение латентности эмоциональных реакций индивидуумов на зрительные стимулы и латентности реакций периферических органов — например, Павлов обнаружил шестиминутную латентность на стимуляцию блуждающего нерва)
  5. искусственное возбуждение висцеральных изменений, характерное для сильных эмоций, их не вызывает (инъекция адреналина не вызывала эмоций у учащихся, хотя у тех из них, кто участвовал в соревнованиях, было специфическое ощущение «возбуждения»).

Из всего этого Кэннон (вслед за ним Бард) приходит к выводу, что эмоции зависят от центрального процесса, в обеспечении которого структура оптического таламуса занимает решающее положение.

Позже физиологи также весьма критично отнеслись к теории таламуса Кэннон-Барда. Работа Лэшли, например, ставит под сомнение центральную роль таламуса, так как Лэшли находит недостаточные доказательства того, что таламус способен обеспечить весь спектр эмоциональных явлений в норме и патологии.

Тем не менее, задача работы Кэннона состоит не столько в замене одного физиологического субстрата на другой, как это воспринимали его современники, сколько в утверждении роли корковых и подкорковых структур мозга, а следовательно, и процессов обработки информации, в генерации эмоций.

Когнитивная теория эмоций

В то время как периферийная теория утверждала, что определенное состояние тела имеет решающее значение для генерации определенной эмоции, противники этих взглядов искали детерминанты эмоций в интеллектуальной или когнитивной сфере. В первые годы развития психологии обращались к идеям немецкого философа и педагога Гербарта, который уже в 1920-е годы рассматривал любую эмоцию как переживание корреляции репрезентаций и их динамического состояния (замедление и ускорение). Этот опыт, являющийся результатом сравнения, может иметь противоречивый характер: например, образ мертвого отца, по сравнению с образом живого, хранящимся в воспоминаниях, порождает печаль. Это эмоциональное состояние, в свою очередь, невольно, почти рефлексивно, вызывало слезы и другие органические изменения, характеризующие грусть и горе.

Несмотря на то, что эта идея не очень хорошо подходила Джемсу и Ланге, большинство исследователей полагались на нее. Джон Дьюи, ученик Джеймса, также описывает роль эмоций с точки зрения адаптивных механизмов, исходя из представления Дарвина об адаптивной значимости эмоций (первый принцип). В частности, эмоции возникают тогда, когда нарушается стереотип мотора, т.е. когда моторный план действий не соответствует его реализации в реальных условиях. Например, по мнению Дьюи, удовольствие — это результат неожиданного (т.е. более раннего, чем ожидалось) появления чего-то, что ожидалось от человека. Другой современник Дьюи, Айронс, распространяет эту идею на адаптацию в целом, справедливо указывая на то, что эмоции выражают специфическое человеческое отношение к себе, к другим людям, к миру. Позже это представление о рассогласованности как условии генерации эмоций (несоответствие между реальной ситуацией и предсказанием) было использовано Карвером в «Идеях об эмоциях» как инструмент для активации более высоких уровней контроля перед лицом неожиданных изменений в окружающем мире, а затем легло в основу теории конфликтов эмоций последователей Дьюи. Советский физиолог П.В. Симонов распространил принцип дезадаптации из двигательной сферы на все другие сферы деятельности. В своей «теории информации» он рассматривает эмоции как сигнал несоответствия, функцию фактической потребности и разницу между необходимой и доступной информацией.

Эта теория, в отличие от психологических теорий, пытается рассматривать эмоции не как психологическое явление, а как физиологический процесс производства мозгом органических феноменов, т.е. как это рассматривалось в рамках психологии как в начале, так и во второй половине 20-го века. Более того, эмпирические основы этой теории не выдерживают никакой критики.

Создатели теории мотивации достижения McClelland и Atkinson также считают, что после первого (эндогенного) появления эмоций под действием стимула, несоответствие между релевантностью и ожиданиями становится определяющим фактором эмоции, при этом небольшое несоответствие производит положительную эмоцию, а большое несоответствие — отрицательную.

Для психологического понимания эмоций эта теория вряд ли может дать что-то новое, так как она слишком общая и не объясняет определения конкретных эмоциональных явлений. Каждый ментальный процесс включает в себя прагматическую неопределенность, для ориентации или постановки целей теряют свой смысл в выполнении автоматизированного навыка, в котором нет прагматической неопределенности.

По мнению Райзенсигна и Шенпфлуга, первые правильные психологические представления об определяющей роли когнитивных процессов в генерации эмоций появились в трудах Карла Штумпфа, профессора философии и директора Института экспериментальной психологии при Берлинском университете. В этих работах оценка объекта эмоции по отношению к существующим убеждениям человека имеет решающее значение для возникающего эмоционального феномена. Однако следует признать, что в работе Штумпфа психологический анализ еще не отделен от философского анализа эмоций, задача которого заключается не столько в изучении и объяснении эмоциональных явлений в реальной жизни, сколько в поиске онтологической природы эмоций. Он, как и Выготский, фокусируется на проблеме взаимосвязи аффекта и интеллекта как универсальной, а не конкретной эмпирической проблеме.

Работы Стэнли Шехтера и Ричарда Лазаря сыграли важную роль в становлении современной когнитивной теории эмоций, основывая свои идеи на эмпирически обоснованных гипотезах. В одном из своих самых известных экспериментов Шехтер пытается не что иное, как эмпирическое испытание теории Джеймса Ланга и начинает с того, что пришло время отказаться от модели того, как эмоции возникают у пассивного участника. По его мнению, процессы, происходящие в нашем организме, также являются объектами нашего понимания и интерпретации. Это то, что Шехтер и его коллега Джефферсон Сингер предположили, когда разрабатывали свой эксперимент.

Логика их рассуждений была следующей. Согласно всем известным источникам по психологии эмоций, включая теорию Джемса-Ланджа, в генерацию эмоций вовлечены как минимум два компонента: 1) физиологическое состояние и 2) когнитивные процессы.

Шехтер и Зингер удобно построили многогрупповую конструкцию, в которой независимыми переменными были 1) состояние возбуждения, вызванное инъекцией эпинефрина (синтетического адреналина), 2) полученная участниками информация и 3) эмоциональное состояние экспериментального партнера.

В своих более ранних исследованиях роли страха в членстве Шехтер обнаружил, что люди, испытывающие тревогу и страх перед каким-либо испытанием, с большей вероятностью ожидают этого события вместе с кем-то, чем в одиночестве. Шехтер объяснил это желанием людей понять причины своего состояния, сравнивая свой опыт с опытом других людей, оказавшихся в такой же ситуации.

Эти исследования, наряду с более ранними исследованиями Кэннона и Мараньона, заставили Шехтера и Зингера поверить в то, что физиологическое возбуждение само по себе не способно производить полноценные эмоции; когнитивный компонент имеет решающее значение для генерации эмоций.

Лазарь называет свою модель когнитивно-мотивационной теорией отношений. По его мнению, теория эмоций должна не только определять стратегию изучения и определения эмоциональных явлений и их классификацию, но и интегрировать биологические универсалии и социокультурные факторы, объясняя при этом множество взаимозависимых причинно-следственных процессов и переменных. В то же время теория эмоций должна давать конкретные описания отдельных эмоций, которые соответствуют общим закономерностям.

Для Лазаря название «когнитивно-мотивационная теория отношений» означает, что эмоции всегда представляют собой взаимодействие между человеком и его окружением, включая восприятие и оценку вреда (в случае отрицательных эмоций) или пользы (в случае положительных эмоций), а не просто эффект внешнего стресса или проявление внутрипсихических процессов. Таким образом, каждая эмоция представляет собой свой «ядерный» тип отношения. «Мотивационный» означает, что эмоции представляют собой реакции на возможность достижения — не достижения — жизненных целей и выражают характеристику индивида или диспозиционную переменную в виде иерархии целей, но в то же время инициируются требованиями и возможностями окружающей среды индивида, что также делает эту сторону эмоций «интерактивной».

В то же время попытки Лазаря найти физиологические критерии для отделения эмоциональных и неэмоциональных явлений не увенчались большим успехом, как и его попытки отделить рефлексивно обусловленные ощущения бол и удовольствие от реальных эмоций.

Когнитивная теория оказала значительное влияние на интеграцию психологии эмоций и социальной психологии, что было особо отмечено в идеях Эверилла и Вайнера. По мнению Эверилл, эмоции представляют собой изменчивые социальные роли, которые выражают оценку человеком важности текущей ситуации для него. Термин «социальные роли» используется здесь в смысле возможности множественных социальных действий в социально согласованном и понятном контексте. Таким образом, одной из отличительных черт ролевого поведения, которое является частью экспрессивного поведения, является нарушение общепринятых социальных норм рационального поведения. Теория атрибуции Вайнера приписывает существенную роль в изменении эмоции к причинно-следственной атрибуции индивидуума причин полезности или вредности того или иного аффекта; эта атрибуция может изменить эмоцию и привести к ее переоценке.

Более поздние версии когнитивной теории эмоций фокусируются на процессах целенаправленного поведения и утверждают, что наше переживание события (прошлого, настоящего или будущего) является функцией вклада события в достижение или недостижение желаемой цели. В частности, Ортони, Клоур и Коллинз рассматривают эмоции как продукт когнитивной системы (состоящей из норм и установок), которая структурирует понимание человеком происходящих событий.

Дискуссии о природе эмоций в 1920-х годах побудили многих психологов и физиологов описать эмоции в контексте энергетических и фоновых процессов. При этом ставился под сомнение статус эмоциональных явлений как качественно обособленных «сущностей», занимающих свое особое, обособленное место в процессах жизнедеятельности. Если изменить порядок в традиционной философской триаде — познания, волеизъявления и чувства — то схема не изменится существенно, но если отвергнуть разделение этих явлений и сказать, что эти явления идут одновременно, а не последовательно (т.е. люди думают, действуют и переживают то, что они делают одновременно), то эта схема теряет свою ценность. И так для психологии нет волевых явлений внутри себя и сами по себе, к которым психология пришла уже к середине двадцатого века, так же, как нет чувственных явлений внутри себя и сами по себе.

Самой радикальной в отрицании эмоциональных явлений как качественно специфического класса психических явлений была Элизабет Даффи, которая утверждала, что существующие описания даже самых сильных эмоций ничем не отличаются от описаний поведения в целом. Человек, по ее мнению, «сдается ситуации» или избегает ее, в зависимости от ее значения, которое либо привлекательно, либо угрожает.

По словам Даффи, все так называемые эмоциональные характеристики могут быть сведены к трем переменным:

1) энергетический уровень поведения, 2) степень целеустремленности поведения и 3) характер реакции на отношения в ситуации. Но и другие формы поведения, которые обычно не классифицируются как «эмоциональные», также варьируются в зависимости от этих переменных. Это приводит к радикальному выводу, что эмоции не существуют как отдельные и специфические явления в реальности, а являются данью философской традиции, которая отличает эмоции как группу явлений.

Большинство психологов проигнорировали инвакцию Даффи хотя бы из-за феноменологической очевидности существования и значимости различных эмоциональных явлений, но ее аргументы очень убедительны, а к ее вызову теоретическим попыткам понять природу эмоций нужно относиться серьезно и ответственно.

Психолог В.К. Вилюнас, посвятивший большую часть своей работы теоретическому анализу эмоций, отказывается обсуждать способы ответа на «вечный» вопрос о границах «эмоциональной территории», не принимая вызов Даффи. Позиция непрерывного вовлечения эмоциональных явлений в процессы психической рефлексии и регулирования он называет «принципом паноэмоциональности», но не принимает такого понятия.

В то же время его собственный теоретический анализ приводит к предположению, что именно эмоции обеспечивают пристрастность психической рефлексии путем выделения цели и плана образа: «Это означает, что эмоция является особым переживанием субъекта некоторых особенностей образа, что придает им объективный характер и заставляет субъекта принимать решение об уровне образа для задачи его достижения, и, наконец, для целеустремленной внешней деятельности» [5]. Аналогичный вывод уже сделал известный исследователь конформизма Соломон Эш, который отметил важность эмоций как механизма, указывающего на степень успеха в достижении целей.

Из этого обязательно следует, что любое целенаправленное поведение невозможно без вовлечения эмоций. Однако еще меньше оснований полагать, что эта целеустремленность «неэмоциональна».

В то же время, идеи Даффи нашли отклик в исследованиях Вудворта и Шлосберга, которые, вслед за Вундтом, попытались описать эмоциональные реакции, используя те же параметры, что и Вундт: Радость — радость, расслабление — напряжение, спокойствие — волнение. Вудвортс предложил двумерную классификацию выражений эмоций лица в виде круга с двумя осями: Радость — Недовольство и принятие — Отказ. Затем Шлосберг добавляет третье измерение, напряжение сна, еще больше увеличивая сходство с параметрами Вундта.

Дональд Линдсли, в результате многолетних электроэнцефалографических (ЭЭГ) исследований, в которых также использовались популярные показатели эмоций, такие как гальваническая реакция кожи (ГСР) и электрокардиограмма (ЭКГ), указывает на сходство в ЭЭГ-ответах (а-ритмовая депрессия) во время сенсорной стимуляции, внимания и во время эмоциональных реакций, таких как удивление или испуг. Благодаря работе под руководством Мэгуна, Линдсли пришла к выводу, что ретикулярное образование ствола мозга, а также обонятельные структуры мозга, играют важную роль как в стимуляции и торможении двигательной активности, дополняя картину, ранее описанную Кэннон. Указывая на то, что эмоциональные реакции представляют собой различную степень активации между максимальным возбуждением и его противоположностью, расслаблением и сном, Линдсли отмечает, что теория активации объясняет только экстремальные состояния, оставляя промежуточные и смешанные эмоциональные состояния без достаточного зачатия.

Мотивационная теория эмоций

Идея о том, что эмоции являются основными мотиваторами человеческого поведения, существует по крайней мере с древних времен. Последователи и последователи Эпикура последовательно верили, что люди ищут удовольствия и избегают недовольства. В этом случае надвигающееся удовольствие действует и как стимул, и как нечто, придающее смысл поведению (разумеется, только если такая цель соответствует нормативным ожиданиям тех, кто ищет этого удовольствия).

Научная психология неоднократно рассматривала роль эмоций в мотивации поведения. Фредерик Бартлетт, например, отмечает, что эмоции обеспечивают неспецифическую мотивацию для выполнения необходимого действия. По мнению Бартлетта, появление эмоций — это указание организму на столкновение несовместимых тенденций действия (отрицательные эмоции) или на то, что происходит или возможно объединение этих тенденций (положительные эмоции). Аналогичные идеи встречаются в исследованиях мотивационной сферы в научной школе Курта Левина, если рассматривать понятие «валентность» как эквивалент понятия «эмоция» (и на это есть причины, поскольку «валентность» в этой научной школе определяется в терминах субъективной ценности объектов, способствующих или препятствующих удовлетворению актуальных потребностей, что почти так же, как многие современные исследователи определяют эмоции). Однако один из самых ярких представителей теории мотивации, Роберт Липер, был одним из самых резких критиков теории Левина.

В своей редакторской статье Р. Липер категорически отвергает идею дезорганизации роли эмоций и рассматривает этот тип идей как результат влияния философии рационализма и неадекватного обобщения эмпирических данных, поскольку, во-первых, феномен дезорганизации отождествляется с его причинами, а во-вторых, остаются неясными ориентиры и критерии указания на дезорганизацию. Липер различает две, по его мнению, принципиально разные группы мотивационных процессов: жизненные потребности и соответствующие им ощущения жажды или голода, жары или холода, боли или запора; эмоции и соответствующие им переживания, которые не ограничиваются первыми потребностями.

Несмотря на обилие общих тезисов о положительной роли эмоций, больший интерес в контексте теории мотивации представляет конкретная эмпирическая работа, направленная на описание вовлеченности эмоций в процессы регуляции как познавательных, так и телесных функций. Хотя многие исследователи, безусловно, согласны с вовлечением эмоций в организацию поведения, мало кто склонен рассматривать эмоции как то, что мотивирует и «имеет смысл» в человеческом поведении, хотя, похоже, так оно и есть у «человека на улице». Аналогичным образом, мы приписываем многие другие наши поступки, которые мы не можем приписать внешним причинам, стремление получить удовольствие и избежать дискомфорта.

Теория основных эмоций

Термин «основные эмоции», который будет использоваться ниже в качестве синонима аналогичного термина «основные эмоции», также характеризуется многочисленными толкованиями. Если для прародителей психоанализа 3. если для Фрейда и Дж. Уотсона бихевиоризмом главной чертой «основности» была врожденная, инстинктивная природа эмоции, то для М. Арнольда основными эмоциями являются все те реакции, которые возникают при оценке трех аспектов стимулирующей ситуации: является ли для нас аффект «хорошим» или «плохим», представляет ли он что-то настоящее или нет, и сможем ли мы с этим легко справиться или избежать. Для одного из ранних сторонников этого подхода Карла Йоргенсена основным показателем основных или «фундаментальных» эмоций, как он их называет, является отсутствие связи с каким-либо когнитивным содержанием.

Макдугалл связывает первичные эмоции (как простейшие и далее не поддающиеся сопоставлению) с основными инстинктами: 1) инстинкт бегства и эмоция страха, которые, по его мнению, служат фактором социальной дисциплины, учат людей контролировать свои эгоистичные порывы; 2) инстинкт отвращения и эмоция отвращения; 3) инстинкт любопытства и эмоция неожиданности; 4) инстинкт сопереживания и эмоция гнева; 5) инстинкт самоуничтожения (или покорности) и эмоция покорности; 6) инстинкт самостоятельности и эмоция самоуважения; 7) родительский инстинкт и эмоция нежности.

Один из самых известных продолжателей этого направления, Роберт Пласик, также уделяет особое внимание тому, какие эмоциональные явления являются первичными, а какие производными, подчеркивая общие характеристики «первичных эмоций». По словам Пласика, эмоции можно считать первичными, если:

  1. они имеют отношение к базовой биологической адаптивности] процессы;
  2. могут быть найдены в той или иной форме на всех эволюционных уровнях;
  3. не зависят в своем определении от конкретных нейрофизиологических структур или частей тела
  4. не зависят от самоанализа в своем определении (хотя я могу его использовать);
  5. может быть определена в первую очередь поведенчески.

Эта модель признает роль отрицательных эмоций как «сигналов бедствия» и оценивает дисбаланс активации, но в целом приписывает им дезорганизующую функцию.

Наиболее подробное описание термина «базовые эмоции» можно найти у Кэрролла Изарда (Carroll Izard), который также определяет пять критериев для определения того, можно ли классифицировать ту или иную конкретную эмоцию как «базовую».

  1. Основные эмоции имеют выраженные и специфические нервные субстраты.
  2. Основные эмоции проявляются в выразительной и специфической конфигурации мышечных движений лица (мимика).
  3. Основные эмоции включают в себя особый и специфический опыт, реализованный человеком.
  4. Основные эмоции возникли в результате эволюционных и биологических процессов.
  5. основные эмоции оказывают организующее и мотивирующее влияние на человека, служат его адаптации.

На странице курсовые работы по психологии вы найдете много готовых тем для курсовых по предмету «Психология».

Читайте дополнительные лекции:

  1. Влияние уровня развития внимания на учебную успеваемость подростков — Внимание как психологический феномен
  2. Психотерапия сексуальных расстройств
  3. Особенности проявления самооценки у детей старшего дошкольного возраста
  4. Изотерапия как метод психологической коррекции
  5. Мотивационная сфера спортсменов-инвалидов разных нозологических групп
  6. Воображение и внимание
  7. Взаимосвязь тревоги и депрессии
  8. Социально-педагогическая поддержка подвергшихся насилию детей
  9. Влияние семейного воспитания на формирование Я-образа ребенка — Роль семьи в социализации личности
  10. Общение как средство речевого развития дошкольников — Роль речевого общения в развитии детского языка