Социальный капитал: понятие и экономическое значение (Курсовая работа)

Оглавление:

Предмет: Экономика

Тип работы: Курсовая работа

Дата добавления: 03.02.2019

Данная курсовая работа не является научным трудом, не является готовой курсовой работой!
Данная работа представляет собой готовый результат, структурирования и форматирования собранной информации и её обработки мной, поэтому эта работа предназначена для использования в качестве материала первоисточника для самостоятельной подготовки учебной работы.

У вас нет времени или вам не удаётся написать эту тему? Напишите мне в whatsapp, согласуем сроки и я вам помогу!

Я подготовила статью с примерами и образцами о том, что такое курсовая работа и как её быстро оформить.

Собрала для Вас похожие темы, посмотрите, почитайте, возможно они Вам помогут:

Роль государства в условиях перехода к рыночной экономике	Экономическая оценка инвестиций
Налоговая система России в X-XVII веках	Макроэкономические показатели, их особенности и методы расчета

Введение

Современная идеология реформ, систематически проводимая как в развитых странах мира, так и в развивающихся, основана на достижениях новой политической экономии и институциональной теории, широко использующих традиционный аппарат макро- и микроэкономики, теория международной торговли и экономико-математическое моделирование.

Целью работы является рассмотрение подходов к интерпретации категории «социальный капитал»; изучить влияние «групп Олсона» и «групп Путнэм» на экономическое развитие развитых и развивающихся стран; обосновать двойственное влияние институтов на динамику экономического развития.

Социальный капитал: теория и практика

В последнее время особое значение в реформах было уделено институциональной модернизации, которая раньше практически не учитывалась в идеологиях реформаторов. Например, основные принципы Вашингтонского консенсуса полностью игнорируют институциональный фактор модернизации, зависимость от предыдущего развития стран, в которых проводятся реформы, необходимость корректировки не только «государственного фиаско», но также «рыночное фиаско» и слишком универсальный характер вынесенных рекомендаций переоценивают эффективность приватизации и приватизации, которые, по мнению многих уважаемых ученых (таких как Л. Кляйн, Д. Родрик, Дж. Стиглиц, М. Алексеев, О. Богомолов, Д. Львов, П. Катышев, В. Полтерович) оказали пагубное влияние на социально-экономическое развитие стран, где модернизация осуществлялась в соответствии с требованиями Всемирного банка и МВФ. В частности, «провал» финансово-экономических реформ в Латинской Америке и Африке в конце XX — начале XXI века. (Мексика, 1995 г., Аргентина, 2001 г.), «развал иллюзий» быстрого восстановления ВВП после распада командно-административной системы в странах Восточной Европы и СНГ, следуя указаниям Вашингтонского консенсуса, еще раз подтверждает важность разработки теории институциональных изменений, а также указывает на несовершенство современного состояния ее развития. Вышеуказанные факты вовсе не означают необходимости принудительного «демонтажа» установленных принципов, но требуют их корректировки по существу, дополнений, выборочного применения с учетом исторических и культурных особенностей стран, в которых проводятся реформы, последовательной реализации процесс модернизации (например, Южная Корея использовала только пять первых основных принципов Вашингтонского консенсуса).

Институциональная модернизация осуществляется эволюционным путем, но она «затрагивает» практически все аспекты жизни общества (включая политическую систему).

Технологическая модернизация заключается в обновлении технологий, оборудования, продукции, методов организации и управления, а также в структурной перестройке экономики, предполагающей интенсификацию и инновации.

До 90-х годов падение ВВП Латинской Америки составляло примерно 0,8% в год, а с 90-х годов показатели экономического роста не превышали 1,5% в год. До начала 2000-х годов страны Балтии теряли до 40% ВВП, а Украина, Грузия и Молдова — до 65%.

Реформы должны рассматриваться только как преднамеренное изменение институциональной или технологической среды, в которой участвуют агенты, разрабатывающие и реализующие план трансформации. Эти два типа реформ взаимосвязаны, потому что если институциональная среда хорошо развита и успешно поддерживает рыночные отношения (права собственности, конкуренция, защита контрактов), то технологическая модернизация протекает беспрепятственно, формируется интенсивный поток инноваций, и экономика растет. Самопроизвольное развитие экономических систем (когда, например, роль государства сводится только к формальной консолидации устоявшихся норм поведения) является скорее «инерционной трансформацией», нежели реформами в их классическом смысле.

Основной проблемой развивающихся стран в контексте формирования институциональной среды, которая будет способствовать развитию экономики в долгосрочной перспективе, является слабый социальный капитал, изучению которого не уделяется достаточного внимания отечественная наука. «Триада социального капитала» обычно определяется совокупностью норм поведения, доверия и сетевой активности. Социальный капитал — это совокупность отношений, которые порождают действия, и эти отношения связаны с ожиданием того, что другие экономические агенты выполнят свои обязательства без санкций. Обычно одновременную концентрацию ожиданий и обязательств обобщают на категорию «доверие» (чем больше обязательств накоплено в обществе, тем выше уровень взаимности и, соответственно, уровень социального капитала). Именно благодаря социальному капиталу общество поддерживает порядок на основе доверия, взаимного уважения и отдельных лиц с учетом не только частных, но и общественных интересов (своего рода институциональная альтернатива государству, с помощью которой вносится вклад в экономическое развитие производится в «горизонтальном направлении»). Кроме того, эффективность функционирования формальных институтов и качество государственного управления (влияние на экономику в «вертикальном направлении») зависят от резервов социального капитала. Социальный капитал и формальные институты взаимно усиливают друг друга, поскольку они призваны решать общие проблемы, а при наличии достаточного количества первой из них необходимость государственного регулирования значительно снижается (минимальное использование политического и административного капитала, связанного с способность одних агентов регулировать доступ к ресурсам и деятельности других). Важнейшей функцией социального капитала является защита официальных учреждений от их неправомерного использования (получение частных пособий за государственный счет). В этом контексте в условиях демократии особое общественное благо является подотчетностью власти, а эффективный контроль общества над ней требует существования такого типа социального капитала, как гражданская культура.

А. Токвиль впервые обратил внимание на важность социального капитала для развития общества, назвав его «искусством объединения». Ученый сравнил особенности объединения граждан Франции и США в добровольные организации (литературные и спортивные клубы, религиозные организации, профсоюзы, комитеты по борьбе с рабством, насилием в семье), Полагая, что они более распространены и более активны в Соединенные Штаты. и это не может не способствовать развитию демократии. В связи с развитием социального капитала в Соединенных Штатах многие социальные услуги предоставляются неправительственными организациями, в то время как во многих европейских странах их предоставление является исключительной компетенцией государства. Р. Солоу из-за сложности измерения и идентификации социального капитала предложил назвать его «социальными отношениями», а Ф. Фукуяма понимает под ним нормы и ценности (формальные и неформальные), которые делают возможным коллективные действия в группах людей. ,

Э. Банфилд применил концепцию этоса, которую он определяет как совокупность характерных навыков, идей, стандартов и кодов, которые придают группе особый и индивидуальный характер, при изучении ценностей и ориентаций сельских общин в Южной Италии ( так называемая «моральная основа»). характер по сравнению с другими группами. Анализируя обычаи южно-итальянских общин, ученый фокусируется на материальных интересах семьи и нежелании действовать сообща для общего блага. Исследователь характеризует этот тип социальной ориентации как «аморальный фамилизм», под которым он понимает нормы поведения, согласно которым «вы должны сотрудничать только с членами своей основной семьи и пытаться использовать всех остальных, потому что если вы не сначала использовать их, затем они сделают это с вами. « Доминирование этого принципа сосуществования влечет за собой неспособность людей совместно решать социальные вопросы и разрыв в связи между какими-либо абстрактными принципами (идеологиями) и поведением в повседневных ситуациях.

Некоторые гипотезы относительно практического функционирования этоса «аморального кумовства», предложенные исследователем, подтверждаются практикой социально-экономического развития не только южных регионов Италии, но и большого числа развивающихся стран (включая Украину) :

если государственный служащий является носителем идеала «аморального кумовства», то он может брать взятки;
в обществе «аморального кумовства» слабая общественная воля поощряет режим, который поддерживает порядок «сильной рукой».

Р. Патнэм, известный исследователь феномена социального капитала и его роли в экономическом развитии, понимает под этим способность объединений людей к коллективным действиям для достижения общей цели и рассматривает «уважение к закону». как один из показателей его состояния в обществе. Правовое сознание и правовая культура являются неотъемлемыми и многомерными явлениями, связанными с традициями, ценностями, сложившимися обычаями граждан и общин в отношении права и институтов правосудия, а также с отношениями между обычным правом (неформальные нормативные положения и практика) и формальными система права. Проблема коллективных действий возникает в связи с предотвращением возможных «сбоев рынка» из-за несогласованности частных и общественных выгод, когда действия участников исключительно в их собственных интересах не обеспечивают Парето-оптимального использования имеющихся ресурсов (но могут способствовать равновесию по Нэшу). «Рыночное фиаско» помогает избежать скоординированной координации действий, при которой каждый участник отказывается от индивидуально лучшего решения для коллективного блага, что приводит к более высокому уровню выгод, чем при отсутствии такой координации. Фактически, эта неформальная часть институциональной среды как публичный ресурс «подпитывает» «модернизацию снизу», в то время как формальные нормы и правила могут способствовать «модернизации сверху».

Исследования социального капитала часто сталкиваются с проблемой того, что «количественные исследования этого явления» страдают «от несовершенства методологии и качества данных». И хотя ученые уже составили примерный список показателей социального капитала в контексте включения отдельных лиц в социальную сеть и его определяющих характеристик (например, распространенность пожертвований, волонтерство, благотворительные практики; уровень коррупции; уклонение от уплаты налогов степень участия общественности в принятии политических решений, количество ассоциаций граждан, явка избирателей, количество зарегистрированных преступлений, количество абонентов Интернета или мобильной связи, которые позволяют оценить благоприятность конкретной институциональной среды, но все они в основном связаны с внешними факторами, влияющими на мотивацию (например, осуждение общественности за то, чтобы она избегала благотворительных пожертвований в пользу больных и бедных; угроза санкций за несоблюдение налогового и антикоррупционного законодательства; государственная поддержка доноров; «взяточничество») избирателей).

На наш взгляд, проблема внутренней мотивации в стимулировании развития социального капитала представляет больший интерес. Некоторые ученые ссылаются на случаи нарушения дипломатами правил парковки в принимающей стране в качестве классических примеров недостаточной внутренней мотивации. Дискриминация мигрантов по различным признакам (раса, религия, язык, этническая принадлежность и гражданство) также может служить примером недостаточного развития социального капитала в данной стране. Однако, так как практически невозможно оценить влияние внутренних факторов на социальный капитал с использованием метода формализации, это способствует междисциплинарной коммуникации экономики, социологии, права, а также интеграции экономических концепций в другие собственные науки. Р. Коуз, касаясь ситуаций нехватки достоверных данных при анализе социально-экономических процессов, сформулировал теорию «классной экономики», в которой он акцентировал внимание на невозможности учета всех факторных признаков и отсутствии необходимости это. «Зачастую экономическая политика рассматривает только те ситуации, которые разрешаются на доске. Вся необходимая информация предоставляется заранее, и учитель« играет »за всех участников сразу: определяет цены, устанавливает налоги и распределяет субсидии (на доске) для повышения общественного благосостояния. Однако в реальной экономической системе нет учителя. Нет никого, кому бы было поручено решать задачи на доске ». Поэтому каждый экономический агент действует в условиях неопределенности и риска Формируются «правила игры», которые довольно сложно изменить, сравнивая их преимущества с потерями и на этой основе формируя стратегию поведения в определенной институциональной среде.

Среди большого количества форм капитала (экономического (включая деньги), производственного, товарного, природного, человеческого, организационного, символического, культурного) именно для социального характерны более характерные признаки общественного ресурса, поскольку его основа формируется. сетью социальных связей, которая используется для трансляции информации, экономии ресурсов, повышения доверия между партнерами, создания индивидуальной репутации и превращения ее в общественное достояние, мобилизации ресурсов для реализации государственных проектов, распространения надежной информации между экономическими агентами и взаимной изучение правил поведения. Однако в контексте теории коллективных действий М. Олсона нельзя однозначно утверждать, что социальные и политико-административные капиталы используются отдельными лицами исключительно для достижения социальных целей и повышения эффективности функционирования организаций в государственном секторе экономики. экономика. Условно людей можно разделить на две категории: «группы Путнэма», чьи цели заключаются в достижении общественных выгод, сотрудничестве и координации действий (концепция гомо-реципроканов), повышении «прозрачности» власти и «групп Олсона», которые преследовать свои собственные цели (концепция Homo Economicus), создавать и распределять выгоды исключительно среди членов клуба.

Следует отметить, что действия должностных лиц, которые максимизируют свою личную целевую функцию с учетом общественных интересов (группы Putnam), рассматриваются в работах А. Амсдена, А. Ведемана, П. Эванса, Б. Камингса, М. Кастельс, Р. Патнэм, Н. Флигстин и др. Э. Банфилд, Дж. Бьюкенен, Э. Крюгер, Д. Мюллер, В. Нисканен, М. Олсон посвятили свою работу анализу деятельности чиновников, максимизирующих свою личную целевую функцию, используя свое официальное положение в бюрократической иерархии ( «Олсон групп»), Г. Таллок и другие. Однако любой бюрократический аппарат имеет как «хищные» черты, так и черты государства развития. Мы полагаем, что их соотношение зависит именно от институциональной среды, в которую «встроен» аппарат государственного управления, и особенно от уровня развития социального капитала. Это подтверждается работами С. Нака и Ф. Кифера «Вносит ли социальный капитал экономическую выгоду?», Которые в начале 90-х годов провели широкомасштабные исследования уровня развития социального капитала в развитых и развивающихся странах. Результаты их научных разработок свидетельствуют о том, что в странах с развитой институциональной средой, высоким уровнем доверия к правительству и значительным объемом ВВП на человека доминируют «группы Путнама» (за отдельными исключениями).

Государство развития — это государство, которое поддерживает и стимулирует экономический рост, обеспечивает устойчивое развитие посредством производства общественных и квазигосударственных благ, субсидирует развитие новых технологий, инвестирует в исследования и разработки и систему высшего образования, а также активно участвует в формирование институциональной среды для инновационного развития. Экономическое развитие принимает форму модернизации в том случае, когда осуществляется «внедрение» новых механизмов, стимулирующих разработку и реализацию долгосрочной стратегии развития экономики, основанной на широком использовании технологических, организационных и институциональные инновации.

Доверие отражает уровень доверия к обществу, когда большинство респондентов говорят, что они могут полностью доверять людям (в основном, близким друзьям);

Гражданский — соответственно уровень развития гражданского общества, когда большинство респондентов, например, не избегают уплаты налогов, не используют возможность бесплатного проезда, не присваивают деньги, которые были случайно найдены.

С 2008-2009 гг. Институтом Legatum проводятся масштабные исследования социального капитала по следующим показателям: уровень доверия; шкала пожертвований; степень развития волонтерства; распространение помощи посторонним лицам; социальная поддержка близких; развитие института брака; религиозность в обществе; социальная сплоченность и взаимодействие в семье и обществе. Статистические данные и результаты опроса обобщаются в единый индекс развития социального капитала, который является составной частью индекса благосостояния (Legatum Prosperity Index).

Если сравнивать темпы изменения социального капитала, то его существенное улучшение было отмечено в Пакистане (+3,09 балла), Аргентине (+0,74 балла), Мексике (+0,73 балла), Китае (+0,64 балла), Швеции (+0,6 балла). баллы), Украина (+0,59 балла) и Беларусь (+0,52 балла). Но, поскольку большинство этих стран относятся к странам с развивающейся экономикой, уровень развития социального капитала остается незначительным (от — 2,01 балла в Пакистане до 1,36 балла в Беларуси) по сравнению с развитыми экономиками (4,47 балла в Норвегии, 4,23 балла в Новой Зеландия, 3,89 балла в Австралии, 3,79 балла в Нидерландах). Ухудшение социального капитала в первую очередь затрагивает страны с развитой экономикой, где его уровень упал на 0,73 пункта в Швейцарии, на 0,58 пункта в Венгрии, на 0,44 пункта в Австрии, на 0,36 пункта в Италии и на 0,12 пункта в США. Во многом этому способствовал глобальный финансово-экономический кризис, который «подорвал» доверие граждан не только к государственным и финансовым институтам, но и к благотворительной мотивации и взаимной поддержке.

В развивающихся странах, напротив, вырос уровень социального капитала, что было вызвано не только его общим низким показателем, но и желанием граждан найти новые пути решения социально-экономических проблем, «обходя» государство.

В целом, проблемы исследования социального капитала решаются научными и общественными институтами.

В Италии, например, действует Европейский исследовательский институт кооперативных и социальных предприятий (Euricse), а в Бельгии — Международный центр исследований и информации о государственной, социальной и кооперативной экономике (CIRIEC), задачей которого является поиск диалога между ученые и практики в вопросах обеспечения социально-экономического благополучия, поддержки гражданской инициативы, расширения сотрудничества и укрепления доверия. Специально созданный сайт Social Capital Gateway (SCG) содержит научные материалы для изучения социального капитала (публикации исследований, анонсы конференций, гранты и вакансии).

В Украине в 2010 году была создана общественная организация «Институт изучения социального капитала», в задачи которой входит профессиональное изучение и популяризация концепции социального капитала; содействие развитию демократии и гражданского общества в Украине; развитие социальной активности населения. В течение 2011 года было проведено несколько научных мероприятий по развитию социального капитала в Украине («Социальный капитал и участие в политической жизни», «Социальный капитал: современные аспекты исследований и разработок»). Ввиду нынешнего уровня коррупции наиболее проблемным аспектом формирования социального капитала в Украине является социальный капитал элит.

Хотя социальный капитал элит положительно влияет на работу властей (в конце концов, доверие между политиками и чиновниками, а также общие демократические ценности, которые они исповедуют, повышают эффективность государственного сектора экономики и исследования, проведенные в Германии, Великобритании, Италии и Польше, подтверждают эту зависимость), тем не менее, группы Олсона чаще доминируют в модели политического и экономического обращения.

Это связано с несколькими факторами:

во-первых, в странах с низким уровнем жизни населения, которые находятся больше на карте мира, чем в странах с высокими стандартами социально-экономического развития, люди постоянно стремятся удовлетворить свои насущные потребности («пирамида потребностей Маслоу»), и поэтому исповедовать принципы поведения «групп Олсона» не только в бизнесе, но и в социальной и политической деятельности граждан становится повседневным явлением;
во-вторых, сочетание высокого спроса на государственное регулирование с недоверием к государству и неудовлетворенности работой властей во многих развивающихся странах (так называемый «парадокс социального капитала») является главной причиной стремления к политической ренте и нежеланию отдельных лиц. присоединиться к «Путнам групп»;
в-третьих, для эффективного функционирования «групп Путнэм» необходимо постоянно вкладывать средства в организационную и информационную поддержку развития социального капитала, а ожидание результата от согласованных действий экономических агентов может продолжаться довольно долго, а «группы Олсона» достигают целей и распределяют «клубные льготы» «со значительно меньшими ресурсами. Таким образом,« миграция »людей из одной группы в другую происходит преимущественно с одним вектором (из« групп Путнэма »в« группы Олсона »), хотя противоположное направление движения требует кардинальных экономических сдвигов, между властями и гражданами существует реальный «диалог», политическая стабильность, социальное обеспечение, которое присуще развитым странам с долгой историей развития гражданского общества и является трудно «внедрить» в среду, где другие ценности исповедуются в течение длительного времени.

Многие иностранные экономисты, обосновывая важность развития социального капитала, апеллируют к его исключительной роли в процессе сокращения скрытых издержек общества и институционального прогресса. Мы говорим о «издержках беспорядка» и «издержках принуждения и контроля», которые не учитываются в теории трансакционных издержек (к классическим типам относятся затраты на поиск информации; затраты на ведение переговоров и заключение договоров; затраты измерения; затраты на спецификацию и защиту прав собственности; расходы на оппортунистическое поведение). «Затраты на беспорядки» возникают из-за чрезмерных затрат на защиту транзакций и проектов, которые могут остаться нереализованными из-за отсутствия доверия между экономическими агентами, экономической и личной безопасности, преодоления дефицита общественных благ и «упадка» социальной сферы, и борьба с нерегулируемыми внешними воздействиями (горизонтальное воздействие). «Расходы на принуждение и контроль» связаны с усилиями государства по консолидации общества и стимулированию политической активности граждан (вертикальное влияние), и именно качественное развитие социального капитала помогает сэкономить эту часть расходов.

Идея экономической значимости социального капитала представлена «кривой институционального потенциала», иллюстрирующей способность общества контролировать как «издержки беспорядка», так и «издержки принуждения и контроля». При достаточном предложении социального капитала «издержки беспорядка» относительно невелики и могут быть снижены до приемлемого уровня эффективными действиями правительства без чрезмерных «затрат на принуждение и контроль». При нехватке социального капитала «издержки беспорядка» становятся более существенными, а снижение их уровня с участием государства сопровождается чрезмерным увеличением «затрат на принуждение и контроль».

Затраты, не следует путать с определенными типами трансакционных издержек, поскольку именно «издержки беспорядка» указывают на неэффективное функционирование государственного сектора экономики, которое не обеспечивает надлежащего уровня общественных благ ( его де-юре функции не соответствуют де-факто «), в результате чего экономические агенты тратят дополнительные ресурсы для защиты своих собственных прав. В свою очередь,» затраты на принуждение и контроль «характерны для стран с неразвитым гражданским обществом («Плата за отсутствие демократии».) Например, неадекватное качество дорог в Украине и России является причиной многочисленных аварий, потери от которых исчисляются не только стоимостью утраченного имущества, но и здоровье и жизнь граждан. Возмещение убытков, причиненных организациями, ответственными за качество общественного доброго «пути» через судебную систему в условиях «слабости» институтов гражданского общества, часто Реалистичный из-за волокиты, коррупции и пробелов в законе. Кроме того, недостаточно исследований, чтобы оправдать потерю общества из-за инвалидности или смерти граждан (с точки зрения потерянного ВВП и неоплаченных налогов) по сравнению со стоимостью надлежащего содержания дорог или качественного финансирования других общественных благ.

Во многих развивающихся странах аналогичная ситуация сложилась в области здравоохранения, образования, государственного управления, безопасности и обороны, поскольку государство, конституционно «закрепляя» и признавая права граждан на тот или иной тип общественных благ, делает не выполняют свои функции из-за некачественной работы организаций государственного сектора и граждан по решению существующих социально-экономических проблем, часто предпочитают коррупционные механизмы, а не усилия по консолидации институтов гражданского общества. Эта ситуация влечет за собой существование двух типов институциональных эффектов: ползучести (от греческого chre — «заранее определено» и odos — «пути»), на котором основана теория «зависимости от пути» (от английского — «зависимость от»). Прошлое »), а также гиперселект. Эффект Хреода объясняется тем, что по некоторым случайным причинам (например, из-за неблагоприятной внешней среды) конкретное явление начинает развиваться по неоптимальной траектории, которая «становится» труднее «выйти» со временем. В этом случае селекционный выбор не работает или его результаты начинают появляться только в исторически отдаленном будущем. Эффект гиперселекции означает, что некоторые неэффективные неконкурентные институты, тем не менее, захватывают определенную «институциональную нишу» и удерживают ее. В данном случае речь идет не только о естественных монополиях, но и о ситуациях, когда «институционально слабые» государства искусственно поддерживают неэффективное распределение ресурсов в интересах определенного круга людей (например, во многих развивающихся странах Система государственных закупок основана на «откате», злоупотреблении привилегированным положением, мошенничестве, в то время как в развитых странах высококачественная институциональная среда позволяет минимизировать проявления таких «институциональных ловушек».

Вывод

Подводя итог, мы подчеркиваем, что влияние институтов на динамику экономического развития является двояким: как положительным, так и отрицательным. Все зависит от исходных институциональных условий, которые определяют успех реформ, потому что даже несущественные исторические события нельзя игнорировать в долгосрочной перспективе, поскольку они часто служат первичной основой того или иного явления. Эти исторические события являются своего рода институциональными ограничениями, которые из-за инерции технологических, институциональных и политических структур экономики могут привести экономическую систему к ситуации «расширения» или «сокращения» обменов. Если из-за случайных исторических событий первоначальный набор институтов оказался сравнительно неэффективным, то экономическая система будет воспроизводить такие неэффективные состояния до тех пор, пока не возникнет новая ситуация (целевое воздействие посредством «модернизации сверху» или «модернизации снизу») , В развивающихся странах (включая Украину! Чрезмерная централизация политической системы и жесткая «вертикаль власти» часто сужают пространство для общественной инициативы, уменьшают возможность использования социального капитала для повышения уровня жизни и стимулирования экономического роста. В Украине проблема заключается в особенно острый «дефицит социального капитала элиты», когда должностные лица на высших государственных уровнях используют существующий социальный капитал исключительно для удовлетворения личных интересов или руководствуются принципом «аморального кумовства» в общении с обществом (а это, в свою очередь, неизбежно влечет за собой активизация «групп Олсона» и практическое исключение групп Патнэма из политического пространства). «Модернизация снизу» также блокируется отсутствием общественного доверия к властям и их уверенности в том, что коллективные или индивидуальные усилия по защите нарушенных прав могут принести положительные результаты, поэтому для создания благоприятных институциональных ожиданий в странах со «слабым» Поэтому основной задачей реформаторов должно быть увеличение среднего класса, который заинтересован в улучшении институтов, в то же время ослабляя стимулы к поведению, которое отличается от желаемого («проблема безбилетника», коррупция, «ловушка для диссертации»)