Оглавление:
Предмет: Экономика
Тип работы: Курсовая работа
Дата добавления: 01.03.2019
- Данная курсовая работа не является научным трудом, не является готовой курсовой работой!
- Данная работа представляет собой готовый результат, структурирования и форматирования собранной информации и её обработки мной, поэтому эта работа предназначена для использования в качестве материала первоисточника для самостоятельной подготовки учебной работы.
У вас нет времени или вам не удаётся понять эту тему? Напишите мне в whatsapp, согласуем сроки и я вам помогу!
На этой странице вы научитесь оформлять курсовую работу по ГОСТу:
Оформление курсовой работы по ГОСТу
Собрала для Вас похожие темы, посмотрите, почитайте, возможно они Вам помогут:
Введение
Альфред Маршалл (1842-1924) родился в Лондоне, получил образование в Кембриджском университете. Он преподавал экономическую теорию в ряде университетов Великобритании, был профессором в Кембриджском университете, где он возглавлял кафедру политической экономии. Он был экспертом в различных правительственных комиссиях, одним из организаторов Королевского экономического общества.
А Маршалл суммировал, дополнил и систематизировал результаты маржиналистской революции, начатой австрийской школой предельной полезности (К. Менгер. О. Бём-Баверк, Ф. Визер), американской школой предельной производительности (Дж. Б. Кларк) и математическая школа экономики (английский экономист В. Джевонс, швейцарский экономист М.Э.Л. Вальрас, итальянский экономист В. Парето), которая использовала концепцию предельных значений для широкого использования математики в экономических исследованиях. Вклад А. Маршалла в развитие этого теоретического направления был назван некоторыми историками экономической мысли «маршалловской революцией».
В отличие от британской классической политической экономии, неоклассики провозгласили предмет экономической теории «чистой экономикой», которая не зависит от социальной формы ее организации. Единственным объектом исследования был так называемый экономический человек, который, в какой бы роли он ни играл (как потребитель, предприниматель или продавец рабочей силы), всегда стремится максимизировать свой доход (или полезность) и минимизировать затраты (или усилия) чтобы получить это. При исследовании отдельных бизнес-единиц использовались предельные значения, которые характеризуют эффект, полученный от дополнительной единицы потребления (предельная полезность) или стоимости фактора производства (предельная производительность фактора).
На основе неоклассической тенденции возникли новые и недостающие звенья в экономической теории — теория рыночных цен, доктрина предпринимательства, теория поведения потребителей. Неоклассицизм стал отправной точкой для развития современной экономической науки в Запад.
А. Маршалл внес значительный вклад в неоклассическое направление, которое до сих пор используется. Он дал новое толкование издержек производства: он исключил из них затраты на средства производства и включил прибыль капиталистов. Отсюда следует, что заработная плата и прибыль растут параллельно с ростом производства. Причем прибыль была отождествлена с процентами, уровень которых, по мнению А. Маршалла, определяется спросом и предложением капитала.
А. Маршалл считал себя преемником одной из английских классиков — Д. Рикардо и поэтому пытался объединить свое учение о ценности с субъективной теорией предельной полезности. Он столкнулся с односторонностью как трудовой теории стоимости (которая рассматривала цену как денежное выражение стоимости — затраты на оплату труда производителя), так и теории предельной полезности (которая видела проявление субъективной оценки товаров со стороны покупатель по рыночной цене). Пытаясь преодолеть это противоречие, А. Маршалл пришел к следующему выводу. В процессе формирования рыночной цены одинаково неправильно отдавать предпочтение либо предложению продавца, либо требованию покупателя. Поэтому он поставил формирование цен на различные товарные рынки под влиянием взаимодействия спроса и предложения в центр исследования. В этом случае были выявлены функциональные (количественные) отношения между ценой и спросом, ценой и предложением. Эти и другие положения содержатся в основной работе А. Маршалла «Основы экономики» (принципы экономической науки). Эта работа стала учебником для студентов в Англии и США. В середине XX в. сокращенное название этой работы — «экономика» — стало обозначать учебники, широко используемые на Западе и в других странах, в которых представлена неоклассическая экономическая теория.
«Принципы политической экономии» А. Маршалла
Политическая экономия или экономическая наука … занимается изучением нормального функционирования человеческого общества; Она изучает сферу индивидуальных и социальных действий, которая тесно связана с созданием и использованием материальных основ благосостояния.
Следовательно, с одной стороны, это исследование богатства, а с другой, оно является частью исследования человека. Человеческий фактор формировался в процессе его повседневной работы и под влиянием созданных им материальных ресурсов в этом процессе и в гораздо большей степени, чем под влиянием любых других факторов, исключая религиозные идеалы; двумя великими силами, формирующими мировую историю, были религия и экономика. Иногда какое-то время восторженный дух военных или людей искусства преобладал, но нигде влияние религиозных и экономических факторов не отодвигалось на задний план, даже на короткое время, и почти всегда эти две силы были важнее, чем все остальные вместе взятые. Религиозные мотивы сильнее экономических, но их прямое влияние редко распространяется на столь обширную сферу жизни. Занятие, которым человек зарабатывает на жизнь, наполняет его мысли в течение подавляющего большинства часов, когда его ум работает эффективно; именно в эти часы его характер формируется под влиянием того, как он использует свои трудовые способности, какие мысли и чувства вызывает у него эта работа, какие у него отношения с коллегами по работе, работодателями или сотрудниками.
Очень часто влияние на характер человека по величине его дохода едва ли меньше, если вообще меньше, чем воздействие самого метода получения дохода. Для полноты жизни семьи нет большой разницы, если ее годовой доход составляет 1 тысячу фунтов. или 5 тыс. ф.ст., но разница между доходами 30 ф.ст. очень большой и 150 ф.ст., за 150 ф.ст. семья есть, а в 30 ф.ст. не имеет материальных условий для нормальной жизни Правда, в религии, семейных привязанностях и дружбе каждый бедный человек может найти применение своим способностям, которые служат источником более высокого счастья. Но условия, связанные с крайней нищетой, особенно в перенаселенных районах, могут убить самых лучших. Те, кого называют «подонками» наших больших городов, имеют очень мало возможностей для дружбы; они не знают порядочности, они почти не знают согласия в семейной жизни; часто религия не получает к ним доступ. Нет сомнений в том, что их физическая, умственная и моральная неполноценность отчасти обусловлена другими причинами, помимо бедности, но последняя является основной причиной.
В дополнение к «мусору», есть много людей, как в городе, так и в деревне, которые растут, плохо едят и одеваются, в тесных домах, образование которых прерывается из-за того, что они должны начать работать рано, чтобы зарабатывать деньги, которые, следовательно, они много часов заняты трудом, истощая свой истощенный организм, и поэтому полностью лишены возможности развивать свои умственные способности. Они не обязательно ведут нездоровую или несчастную жизнь. Получая радость от привязанности к Богу и человеку и, возможно, обладая некоторой врожденной утонченностью чувств, они могут вести жизнь, гораздо менее ущербную, чем жизнь многих людей, обладающих огромным материальным богатством. Но при всем этом бедность для них огромна! истинное зло Даже когда они здоровы, их усталость часто эквивалентна боли, и у них мало развлечений; когда заболевание начинается, страдания, вызванные бедностью, возрастут в десять раз. И хотя чувство удовлетворения может в большей степени примирить их с этими бедствиями, существуют другие проблемы, с которыми оно не может их примирить. Перегруженные работой и оставшиеся полуобразованными, измученными и истощенными, обладающими миром и отдыхом, они лишены всякого шанса в полной мере использовать свои умственные способности.
Предмет экономики
Экономическая наука изучает, как люди существуют, развиваются и о чем они думают в своей повседневной жизни. Но предметом ее исследования являются в основном те побудительные мотивы, которые наиболее сильно и наиболее устойчиво влияют на поведение человека в экономической сфере его жизни. Каждый достойный человек отдает свои лучшие качества экономической деятельности, и здесь, как и в других областях, на него влияют личные пристрастия, представления о долге и преданность высоким идеалам. Действительно, самые способные изобретатели и организаторы передовых методов производства и машин посвящают все свои силы этому бизнесу, движимому скорее благородным духом конкуренции, чем жаждой богатства как такового. Но при всем этом самым устойчивым стимулом для ведения бизнеса является желание получить за это деньги, что является материальным вознаграждением за работу. Затем его можно потратить на корыстные или альтруистические, благородные или низменные цели, и здесь универсальность человеческой природы находит свое проявление. Тем не менее, определенная сумма денег выступает в качестве стимула. Именно это конкретное и точное денежное измерение наиболее устойчивых стимулов в экономической жизни позволило экономической науке опередить все другие науки, изучающие человека. Подобно тому, как точные шкалы химика сделали химию более точной, чем большинство других естественных наук, так и эти шкалы экономиста, какими бы грубыми и несовершенными они ни были, сделали экономику более точной, чем любые другие социальные науки. Но экономическая наука, конечно, не может быть приравнена к точным наукам, потому что она имеет дело с постоянно меняющимися, очень тонкими свойствами человеческой природы.
Следовательно, источник преимуществ экономической науки над другими отраслями социальных наук заключается, по-видимому, в том, что ее конкретная область предоставляет гораздо более широкие возможности для применения точных методов исследования, чем любая другая общественная наука. В основном это касается тех желаний, стремлений и других склонностей человеческой натуры, внешние проявления которых принимают форму стимулов для действия, и сила или количественные параметры этих стимулов могут быть оценены и измерены с известной аппроксимацией точности, и, следовательно, могут быть исследованы в некоторой степени с помощью научного аппарата. Применение научных методов и анализа в экономической науке возникает только тогда, когда становится возможным измерить приблизительно сумму денег, которую человек готов дать, чтобы получить желаемое удовлетворение взамен, или, наоборот, сумму, необходимую для поощрения ему тратить определенное количество утомительного труда.
Важно отметить, что экономист не берется измерять какие-либо субъективные склонности сам по себе и даже напрямую; но производит только косвенное измерение через свои проявления. Никто не способен точно сравнивать друг с другом и даже измерять свои эмоциональные импульсы в разные периоды времени. И, конечно же, никто не может измерить эмоциональные импульсы другого человека иначе, чем косвенно и предположительно по их последствиям. Конечно, некоторые склонности человека относятся к высшим сторонам его природы, другие — к его низким сторонам; поэтому они разные по своей природе. Но даже если мы сосредоточимся только на физических удовольствиях и трудностях одного порядка, мы обнаружим, что их результаты могут быть сравнены только косвенно. На самом деле, даже такое сравнение в определенной степени является предположительным, если только эти желания и трудности не возникают у одного и того же человека одновременно.
Например, удовольствие, получаемое от курения двумя людьми, нельзя сравнивать напрямую, так же как нельзя сравнивать, даже если один и тот же человек получает его в разное время. Но если мы сталкиваемся с человеком, который выбирает, на что потратить несколько пенсов — купить сигару, чашку чая или такси, чтобы не идти домой пешком, — мы следуем обычной процедуре и говорим, что он ожидает равного удовольствия. от каждой из этих альтернатив.
Поэтому, если мы хотим сравнить даже разные типы удовлетворения естественных потребностей, мы должны делать это не прямо, а косвенно, посредством стимулов, которые стимулируют активность. Если желание получить одно или другое из двух удовольствий приведет к тому, что разные люди окажутся в одинаковом финансовом положении, потратит ровно один час дополнительной работы на каждого из них или будет поощрять разных людей, принадлежащих к одному классу и имеющих одинаковое состояние платите за каждого, если есть один шиллинг, тогда мы можем предположить, что эти два удовольствия равны с точки зрения нашей задачи, поскольку желание получить их порождает людей, которые находятся в одинаковых условиях, равных по силе стимулы с непосредственным действием.
В этом процессе измерения эмоциональных импульсов, практикуемом в повседневной жизни, нет никаких дополнительных трудностей из-за того, что некоторые из стимулов, которые мы должны принимать во внимание, имеют источник высших сторон человеческой натуры, в то время как другие низки.
Предположим, что тот же человек, который лично столкнулся с выбором из нескольких удовольствий для себя, вскоре вспомнил несчастного инвалида, с которым он шел по дороге домой, и провел некоторое время, размышляя о том, предпочитать ли себе физическое удовольствие, чтобы сделать доброе дело и наслаждайтесь доставлением радости своему соседу. По мере того как его желания стремятся к первому выбору, а затем ко второму, меняется само качество его духовных импульсов; и природа этого изменения должна быть исследована философом.
Между тем, экономист изучает не психические импульсы сами по себе, а через их проявления, и если он обнаруживает, что эти мотивы порождают равные стимулы к действию, то он принимает их … за равные для целей своего исследования. На самом деле, экономист, конечно, более терпеливо и вдумчиво, с большой осторожностью отслеживает все действия людей в их обычной повседневной жизни. Он не пытается сравнить реальную ценность благородных и низменных наклонностей нашей природы; он не измеряет страсть к добродетели и жажду вкусной еды. Мотивы действий он оценивает так же, как и все люди в своей обычной жизни. Он придерживается общепринятого суждения, отступая от него только тогда, чтобы соблюдать большую осторожность, чтобы четко установить границы своего знания. Он формулирует свои выводы на основе наблюдений за людьми в целом при определенных условиях, не пытаясь измерить умственные и духовные качества людей. Однако он не игнорирует ментальные и духовные аспекты жизни. Напротив, даже для самых узких задач экономических исследований важно знать, способствуют ли преобладающие в обществе желания созданию сильного и справедливого человека. Но для более общих целей своих исследований, когда они находят практическое применение, экономист, как и все остальные, должен интересоваться конечными целями человека и учитывать разницу в реальной стоимости различных вознаграждений, генерируя стимулы равной силы и действия, которые, следовательно, составляют одинаковые экономические величины. Изучение этих величин является лишь отправной точкой экономической науки, но именно с этого оно и начинается.
Рассмотрение требует ряда других ограничений, которые затрудняют измерение стимулов для деятельности через деньги. Первый из них возникает из-за необходимости учитывать различное количество удовольствия или другого вида удовлетворения, доставляемого одной и той же суммой денег разным людям в разных обстоятельствах.
Даже для одного и того же человека один шиллинг может в разное время доставлять удовольствие (или другой вид удовлетворения) неравного объема, либо потому, что у него слишком много денег, либо потому, что его вкусы меняются. На людей одинакового происхождения и внешне похожих друг на друга одни и те же события часто оказывают совершенно иное влияние.
Когда мы говорим об измерении желания через действие, для которого оно служит мотивом, но это вовсе не означает, что мы считаем любое действие преднамеренным результатом предварительного расчета. Ибо в этом случае, как и во всех других, экономика считает человека тем, кем он появляется в повседневной жизни, и в повседневной жизни люди не рассчитывают заранее результаты каждого из своих действий, продиктованных более высокими мотивами или базовыми мотивами.
Между тем сфера жизни, которая особенно интересна в экономической науке, — это сфера, в которой поведение человека является преднамеренным, где он чаще всего вычисляет преимущества и недостатки того или иного конкретного действия, прежде чем приступить к нему. Кроме того, это сторона его жизни, в которой он, следуя привычкам и обычаям, действует в данный момент без предварительного расчета, но в то же время сами привычки и обычаи почти наверняка возникли в процессе тщательного выявления преимуществ и недостатков. различные способы действия. Как правило, человек не ведет строгий расчет двух столбцов баланса, но по дороге домой с работы или на публичные встречи люди говорят друг другу: «Я не должен этого делать, я бы предпочел поступить иначе». То , что делает один образ действий предпочтительным для другого, не обязательно сводится к эгоистичной или материальной выгоде; часто можно услышать, что «хотя определенный план действий спасает некоторые проблемы или экономит определенную сумму денег, было бы нечестно следовать за другими людьми» и «это поставит меня в дурной свет» или «это создает чувство неловкости ».
Действительно, когда привычки или обычаи, возникшие в определенных исторических условиях, влияют на действия в других условиях, жесткая связь между затраченными усилиями и достигнутыми целями уже нарушена. В отсталых странах все еще существует много привычек и обычаев, сходных с теми, которые заставляют бобра в неволе строить плотину; они полны значения для историка, и законодатель должен считаться с ними. Но в сфере экономических отношений современного мира такие привычки быстро вымирают.
Поэтому самая систематическая часть жизни людей — это та, которую они посвящают зарабатыванию на жизнь. За работой всех тех, кто занимается одной профессией, можно внимательно наблюдать; об этом можно сделать обобщающие выводы и сравнить их с результатами других наблюдений; Вы также можете определить, сколько денег или общей покупательной способности требуется для создания достаточных стимулов для их действий.
Нежелание откладывать удовольствие, чтобы таким образом сохранить его на будущее, измеряется процентом накопленного богатства, которое просто обеспечивает достаточный стимул для сохранения на будущее. Это измерение, однако, представляет некоторые особые трудности, изучение которых еще не отложено.
Фактически, экономисты в своих исследованиях всегда уделяли пристальное внимание всем преимуществам, которые люди обычно получают для любой профессии, независимо от того, принимают ли эти выгоды денежную или иную форму. При всех равных условиях люди предпочитают занятие, которое не унижает их, что дает им надежную социальную позицию и т. Д .; и поскольку эти выгоды воспринимаются, хотя и не всеми, одинаково, но для большинства людей они практически одинаковы, их привлекательная сила может быть измерена и измерена с помощью денежной заработной платы, которая считается их эквивалентом.
В свою очередь, желание заслужить одобрение и избежать презрения к другим также является мотивом для действий, которые в той или иной степени функционируют одинаково для любого класса людей в данное время и в определенном месте, хотя факторы места и времени Во многом определяют не только интенсивность желания получить одобрение, но и круг людей, чье одобрение запрашивается. Например, люди умного труда или ремесленники очень чувствительны к положительным или отрицательным отзывам представителей своей профессии и мало учитывают мнение других людей. Существует много экономических проблем, рассмотрение которых окажется совершенно бессмысленным, если не тратить труд на выявление общих тенденций и тщательную оценку силы стимулов такого рода.
Подобно тому, как можно найти примесь эгоизма в желании человека сделать что-то, что может принести пользу его товарищам по работе, также может быть немного личной гордости в стремлении его семьи процветать на протяжении всей его жизни и после его смерти. Однако семейные привязанности в целом являются настолько чистой формой альтруизма, что их действия вряд ли были бы такими постоянными, если бы сами семейные отношения не были единообразными. На самом деле их влияние очень стабильно, экономисты всегда полностью учитывали их, особенно когда речь шла о распределении доходов семьи между ее членами, расходах на подготовку детей к будущей карьере и использовании накопленного богатства после смерти. того, кто сделал это.
Следовательно, не отсутствие желания, а отсутствие надлежащих средств мешает экономистам учитывать влияние таких побудительных мотивов; поэтому они приветствуют тот факт, что некоторые виды благотворительной деятельности могут быть выражены в статистической форме и сведены к определенной регулярности, если статистика предоставляет достаточно репрезентативные средние количественные данные. По сути, мы имеем дело с таким нестабильным и непостоянным стимулом, что устранение любой из его закономерностей требует самого широкого и самого терпеливого исследования. Но даже сейчас, очевидно, можно с достаточной степенью точности предсказать количество пожертвований на содержание больниц, церквей и различные виды миссионерской деятельности, которые, скажем, могут сделать сто тысяч англичан со средним доходом; и, насколько это возможно, существует основа для экономического рассмотрения предложения и спроса на услуги медсестер в больницах, миссионерах и других религиозных служителях. Однако во все времена положение о том, что большинство этих действий, продиктованных чувством долга и любовью к ближнему, не может быть систематизировано, сведено к закономерностям и количественно, вероятно, останется верным. По второй причине, а не потому, что они не основаны на личных интересах, они не могут быть включены в область исследований в экономической науке.
Ранние английские экономисты, возможно, слишком много внимания уделяли мотивам индивидуальной активности. Но на самом деле экономисты, как и представители всех других социальных наук, имеют дело с людьми в основном как с членами социального организма. Так же, как храм — это нечто большее, чем камни, из которых он состоит, так же, как человек — это нечто большее, чем череда мыслей и чувств, так и жизнь общества — это нечто большее, чем сумма жизней его отдельных членов. , Конечно, верно, что деятельность целого состоит из действий его составных частей и что отправной точкой в изучении большинства экономических проблем должны быть мотивы, которые мотивируют человека, который не рассматривается как изолированный атом, но как участник профессии или производственной группы; но верно и то, что, как убедительно доказали немецкие авторы, экономическая наука придает большое и все большее значение мотивам, связанным с коллективной собственностью, с коллективами и усилиями по достижению важных целей. Растущая целеустремленность нашего столетия, повышение уровня духовного развития масс, все возрастающее распространение телеграфа, прессы и средств массовой информации неуклонно расширяют сферу коллективной деятельности на общее благо; и все эти изменения, а также развитие кооперативного движения и других «форм добровольных объединений» совершаются под влиянием времени. Личные мотивы, действующие наряду со стимулом материальной выгоды: они постоянно открывают для экономиста все новое способы измерения побудительных мотивов, при проявлении которых раньше казалось невозможным вывести какую-либо закономерность.
По сути, среди основных тем, изучаемых в этой работе, будут различные стимулы, трудности в их измерении и способ преодоления этих трудностей. Почти все вопросы, затронутые в этой главе, необходимо рассмотреть более подробно в связи с одной или несколькими основными проблемами экономической науки.
… Давайте сделаем предварительный вывод: экономисты изучают действия отдельных людей, но изучают их в свете не столько индивидуальности, сколько общественной жизни, и поэтому они лишь в небольшой степени имеют дело с такими качествами личности, как темперамент и характер. , Они тщательно изучают поведение целого класса людей, иногда целой нации, иногда только жителей определенного района, и чаще всего тех, кто занимается какой-либо конкретной профессией в данное время и место. Используя статистику или другие средства, они показывают, сколько средних денег члены группы, которых они изучают, готовы заплатить в качестве цены за определенную вещь, которую они хотят купить, или сколько они должны предложить, чтобы побудить их сделать усилие или согласие на воздержание, которое им неприятно. , Измерение побудительных мотивов, выполняемое таким образом, конечно, не идеально точно, потому что, если бы это было так, экономика была бы приравнена к самым успешным естественным наукам, а не к наименее развитым, как на самом деле дело.
Тем не менее, такое измерение является достаточно точным, чтобы позволить специалистам достаточно надежно прогнозировать количественные последствия изменений, которые в основном связаны с такими мотивационными мотивами. Так, например, они могут дать очень приблизительную к реальности оценку затрат, которые потребуются для обеспечения рабочей силы различной квалификации, от самой низкой до самой высокой, для планируемого нового производства в некоторой области. Посетив фабрику, которую они никогда раньше не видели, они могут с точностью до одного или двух шиллингов определить размер еженедельной заработной платы отдельного работника только на основе определения его квалификации и степени напряженности. физических, умственных и моральных сил, необходимых для его работы. Они могут достаточно уверенно предсказать, насколько увеличится цена продукта в результате определенного сокращения его предложения g, как такое повышение цены повлияет на предложение.
Начиная с таких простых исследований, экономисты затем анализируют причины территориального распределения различных видов производства, условия, при которых люди, живущие в отдаленных районах, обмениваются друг с другом товарами. Они могут объяснить и предсказать, как меняются условия кредита будет влиять на внешнюю торговлю или в какой степени бремя налогов будет перенесено с тех, кто облагается налогом, на плечи тех, чьи потребности удовлетворяют последние.
Во всех этих вопросах экономисты имеют дело с человеком как таковым, не с каким-то абстрактным или «экономическим» человеком, а с человеком из плоти и крови. Они имеют дело с человеком, который в своей экономической жизни полностью руководствуется эгоистичными мотивами и в той же степени учитывает эгоистичные мотивы других, с человеком, который характеризуется тщеславием и невнимательностью, а также чувством удовольствия в Сам процесс хорошего выполнения своей работы или готовность принести себя в жертву ради семьи, соседей или своей страны, с человеком, который не чужд стремлению к добродетельному образу жизни ради своих же заслуг. Они имеют дело с человеком как таковым; но, обращаясь главным образом к тем аспектам его жизни, где действие мотивирующих мотивов настолько постоянно, что его можно предсказать, и где оценка их силы может быть проверена по их последствиям, экономисты строят свою работу на научной основе.
Давайте теперь более подробно рассмотрим природу экономических законов и их границы. Каждая причина имеет тенденцию приводить к какому-то определенному результату, если для этого нет препятствий. Таким образом, гравитационная сила вызывает падение объекта, но когда шар заполнен газом, который легче воздуха, давление воздуха заставит шар подняться, хотя гравитационная сила должна заставить его упасть. Закон гравитации устанавливает, как любые два объекта притягивают друг друга, как они имеют тенденцию двигаться в направлении друг друга и как они будут двигаться в направлении друг друга, если нет препятствий, препятствующих такому движению. Таким образом, закон гравитации является обобщением существующих тенденций.
Это очень точное обобщение, и настолько точное, что математики, используя его, могут составить морской календарь, который показывает, в какие именно моменты каждая из спутников Юпитера прячется за этой планетой. Они рассчитывают эти моменты на долгие годы, и моряки используют их, чтобы найти свои корабли. Между тем, экономических тенденций такого рода, которые были бы жизнеспособными столь же устойчиво и которые могли бы быть измерены так же точно, как гравитация, не существует, и, следовательно, не существует экономических законов, сопоставимых по точности с законом гравитации.
Рассмотрим, однако, менее точную науку, чем астрономия. Наука о приливе и отливе объясняет, как приливы происходят два раза в день под воздействием солнца и луны, насколько сильны приливы в новолуние и полнолуние, насколько они слабые в первой и третьей четвертях луны, почему прилив устремляется в узкий канал, например. Северн, он оказывается очень сильным. Поэтому, изучив местность и движение воды вокруг Британских островов, люди могут заранее точно рассчитать, когда в какой день прилив может достичь наибольшей высоты в районе Лондонский мост или Глостер и какая его высота будет там. Вероятно, им приходится использовать слово, которое не нужно астрономам, когда они говорят о затмениях лун Юпитера. Это потому, что, хотя на Юпитер и его спутники действуют многие силы, каждая из них действует строго определенным образом, который можно прогнозировать заранее, в то время как никто не обладает достаточными знаниями о погоде, чтобы предсказать его поведение. Ливень в верховьях Темзы или сильный северо-восточный ветер в Северном море может кардинально изменить высоту прилива в районе Лондонского моста по сравнению с тем, что ожидалось.
Экономические законы следует сравнивать с законами приливов, а не с простыми и точными законами гравитации. Поскольку действия людей настолько разнообразны и неопределенны, наилучшие обобщения тенденций, которые может сделать наука о человеческом поведении, неизбежно должны быть неточными и несовершенными. Указанное обстоятельство может служить основанием для отказа от любых обобщений в области экономики, но это будет означать почти полное отделение от жизни. Жизнь — это человеческое речное поведение и мысли и чувства, которые возникают в связи с этим. Мотивируемые внутренними побуждениями нашей природы, мы все — благородные и простые, образованные и необразованные, каждый в своем кругу — стремимся понять законы человеческих действий и адаптировать их для наших собственных целей, будь то эгоистичных или бескорыстных, благородных или низменных. , Поскольку мы неизбежно должны сформировать для себя некоторые представления о тенденциях человеческого поведения, вам придется выбирать между небрежным, приблизительным формированием этих идей и их тщательным, возможно, более точным формированием. Чем сложнее задача, тем больше потребность в трезвых, терпеливых исследованиях, принимая во внимание опыт, достигнутый самыми передовыми естественными науками, собирая чрезвычайно вдумчивые оценки тенденций поведения человека или его предварительных законов.
… Термин «закон», следовательно, означает не что иное, как наиболее общую оценку или обобщение тенденций, более или менее достоверных, более или менее определенных. В каждой науке делается много таких обобщений, но мы не привязываем их, но по сути, и не можем придать всем им формальный характер законов, мы не можем все назвать их законами. Мы должны сделать выбор, и этот выбор продиктован не только чисто научными соображениями, но и соображениями практического удобства. Когда нужно так часто цитировать такое широкое обобщение, что оказывается гораздо сложнее его полностью процитировать, чем вводить соответствующее обобщение, другое техническое обозначение, тогда оно получает только свое специальное имя, иначе оно не присваивается ему.
Следовательно, закон социальных наук, или социальный закон, является обобщением социальных тенденций, то есть обобщением, в котором говорится, что при определенных условиях от членов социальной группы можно ожидать определенного курса действий.
Экономические законы или обобщения экономических тенденций — это социальные законы, которые относятся к тем областям человеческого поведения, в которых сила побудительных мотивов, действующих в них, может измеряться в денежном выражении.
… Иногда говорят, что законы экономической науки «гипотетические». Конечно, как и любая другая наука, политическая экономия обязуется изучать последствия, которые оказываются результатом определенных причин, но этот результат не является абсолютным, а возникает только при прочих равных условиях, и только если эти причины могут привести к беспрепятственному к их последствиям. Почти все научные доктрины, когда они точно и строго изложены, содержат в той или иной форме оговорку о прочих равных условиях: предполагается, что действие рассматриваемых причин действует изолированно и что оно приведет к определенным последствиям, но только если гипотеза принимается заранее, согласно которой не будет приниматься во внимание никакая другая причина, кроме четко обозначенной в этой доктрине. Однако следует признать, что источником больших трудностей в экономической науке является необходимость учитывать время, необходимое для того, чтобы причины привели к их последствиям. Между тем явления, на которые они воздействуют, и даже сами причины, могут претерпевать изменения, и изученные тенденции не будут иметь достаточной «продолжительности», чтобы полностью проявить себя. Мы обратим внимание на эти трудности позже в этой статье.
Оговорки, включенные в закон, не повторяются каждый раз, но здравый смысл побудит читателя помнить их. В экономической науке их приходится повторять чаще, чем в других науках, поскольку ее доктрины превосходят доктрины других наук, людей, которые не имеют научного опыта и, возможно, получили их из вторых рук, вырвав из контекста, склонны цитировать. Одна из причин того, что разговорный язык проще, чем язык научного трактата, состоит в том, что вы можете спокойно опускать пункты в разговоре, потому что, если собеседник не принимает их во внимание сам, недоразумение быстро обнаруживается и устраняется. Адам Смит и многие другие старые политические экономисты достигли очевидной простоты, следуя канонам разговорной речи и пропуская необходимые оговорки. Но это постоянно приводило к неправильному пониманию их учений, трате времени и энергии на бесполезные споры; В результате они заплатили слишком высокую цену за кажущуюся простоту изложения.
Хотя экономический анализ и общие выводы охватывают длительные исторические периоды и обширные регионы, тем не менее, каждая эпоха и каждая страна отличаются своими внутренними проблемами, и каждое изменение социальных условий вызывает необходимость дальнейшего совершенствования экономических доктрин.
Маргинализм и его основные идеи и представители
За последние 30 лет XIX века классическая политическая экономия была заменена маргинальной экономической теорией. В значительной степени это изменение стало результатом огромного прогресса в науке, особенно в ее естественных и гуманитарных отраслях, и в экономике, которая все больше приобретает признаки монопольного типа управления.
Основная идея маржинализма — изучение предельных экономических ценностей как взаимосвязанных явлений экономической системы в масштабе предприятия, отрасли (макроэкономика), а также в масштабе всей национальной экономики (макроэкономика). В этом контексте современный маржинализм включает как неоклассические, так и кейнсианские экономические концепции, и «экономика впервые стала наукой, которая изучает взаимосвязь между этими целями и этими ограниченными средствами с альтернативным использованием.
Следует иметь в виду, что альтернативная возможность предполагает использование ресурсов и времени только для достижения какой-либо цели. Основываясь на этой идее, лежащей в основе маргинализма, Л. Роббинс утверждает следующее: «Если мы выбираем что-то, мы вынуждены отказаться от других вещей, от которых мы не отказались бы в других обстоятельствах. Редкость фондов, предназначенных для достижения целей различной важности, является почти универсальным свойством среды, в которой происходит деятельность человека. «Экономическая наука — это наука, которая изучает поведение человека с точки зрения взаимосвязи между целями и ограниченными средствами, которые могут иметь различное использование».
Переоценка ценностей «классической школы», созданной на протяжении почти двухсот лет истории, имевшей место в последней трети XIX века, в экономической литературе часто описывается как своего рода «маргинальная революция». ». Объясняя суть произошедшей «революции», следует отметить, что маржинализм действительно основан на принципиально новых методах экономического анализа, которые позволяют нам определять предельные значения для характеристики изменений, происходящих в явлениях. В этом одно из его важных отличий от классической политической экономии, авторы которой были довольны, как правило, только характеристикой сущности экономического явления (категории), выраженной в средней или общей стоимости. Так, например, согласно классической концепции, принцип ценообразования основан на принципе стоимости, связывающем его стоимость с затратами на рабочую силу (в другой интерпретации, затратами на производство).
Согласно концепции маржиналистов, формирование цен (через теорию предельной полезности) связано с потреблением продукта, то есть с учетом того, насколько изменяется потребность в оцениваемом продукте при добавлении единицы этого продукта. Другое «революционное» отличие в методологии маржинализма состоит в том, что если классики тенденциозно разделяли экономические явления, рассматривая, в частности, сферу производства как первичную по отношению к сфере обращения, а стоимость — как начальную категорию всего экономического анализа, тогда маргиналисты рассматривают экономику как систему взаимозависимых деловых людей, которые управляют экономическими товарами, то есть материальными, финансовыми и трудовыми ресурсами. Поэтому именно благодаря маргинальной теории проблемы равновесия и устойчивого состояния экономики стали предметом анализа результатов взаимодействия как с предприятиями и фирмами, так и с национальной экономикой в целом. Кроме того, по сравнению с классической теорией маргинала широко используются математические методы, в том числе дифференциальные уравнения. Более того, математика для маргиналистов необходима не только для анализа предельных экономических показателей, но и для обоснования принятия оптимальных решений при выборе наилучшего варианта из возможного числа состояний и гипотез. В частности, о последнем, то есть о гипотезах, М. Фридман писал, что их информативность посредством фактических данных может «объяснить» и даже «показать, является ли это« правильным »или« ошибочным », или, скорее, будет ли это« Принят »как оправданный или« отклоненный ». ибо «единственным конкретным тестом, который позволяет нам судить о достоверности гипотезы, может быть сравнение ее предсказаний с реальностью». Об одной и той же особенности маргинальной теории М. Блауг утверждает следующее: «Математический аппарат, используемый экономистами того времени, не пошел дальше дифференциального исчисления. Экономические функции неизменно предполагались дифференцируемыми и непрерывными. Однако фундаментальный принцип максимизации в равной степени применим как разрывные функции. Но разрыв является лишь формальной, а не предметной сложностью анализа. В этом смысле маржинальный анализ как таковой уходит на второй план, и подчеркивается тот принцип, что экономическое поведение максимизирует поведение при наличии ограничений. »
«Революционные» сдвиги привели к маргинализму в области количественной теории денег. В конце концов, классики, в отличие от примитивного «инфляционизма» своих предшественников, меркантилистов, со времен Д. Юма, то есть более ста лет, «доказывали» степень ненейтральности денег, идти в краткосрочной перспективе. И, возражая против Д. Юма, они не допустили возможности положительного влияния ползучей инфляции на производство и занятость. Согласно их интерпретации количественной теории денег, это «простая ясная теорема пропорциональности». Итак, «маргинальная революция» дала «новые доказательства» постепенного отхода от ортодоксальной версии количественной теории денег Recardo Mil. В результате «пришло время» для неформального признания основных функций денег: средства обращения; мера стоимости или единицы учета; средства сохранения, накопления или средства сохранения стоимости. Но главное, что нет необходимости искать среди различных функций денег ведущую или основную функцию, которая всегда чревата преувеличением значения одних функций в ущерб другим, и стало возможным признать: «Деньги — это то, что делают деньги. Все, что функционирует как деньги, есть деньги. »
Первыми авторами указанного «прогресса» были И. Фишер и А. Пигу. Таким образом, развивая традиции «американской школы» маржинализма, И. Фишер вывел так называемое уравнение обмена: MV = PT; где М — сумма денег; V — скорость их циркуляции; P — средневзвешенный уровень цен; Т количество всех товаров. Судя по этому уравнению, только если стоимость денег не связана со стоимостью материальных денег, а скорость обращения и количество товарной массы в краткосрочной перспективе принимаются на постоянном уровне (использование ресурсов для данного период считается завершенным), возможен ортодоксальный вариант количественной теории денег: в результате столкновения товаров и денег изменение цены товара будет зависеть исключительно от количества денег.
В свою очередь, А. Пигу внес корректировку в методологию исследования денег Фишера, предложив принять во внимание мотивы хозяйствующих субъектов на макроуровне (фирм, компаний, частных лиц), которые обусловливают их «склонность к ликвидности» — желание сохранить часть денег в виде банковских вкладов или ценных бумаг. Отсюда, по словам Пигу, в той мере, в которой будет происходить ликвидность денег, произойдет адекватная корректировка цен. Наконец, можно, возможно, признать «революционным» тот факт, что методологические инструменты маргинализма в конечном итоге позволили устранить спрос на первичность и вторичность экономических категорий, что считалось столь важным среди классиков. Это произошло прежде всего из-за предпочтения причинного (причинного) подхода функционала, ставшего важнейшим средством анализа, превращения экономической теории в точную науку. Следует подчеркнуть, что факт начала «маргинальной революции» был никем не замечен. Тот факт, что она уже достигнута, был впервые провозглашен в 1886 году Л. Вальрасом. Он исходил из выдвинутых им идей анализ предельных экономических ценностей и претендует на то, чтобы быть первыми в этой «революции». Но поскольку в течение трех лет, то есть 1871-1874 гг. , произведения аналогичной направленности были также опубликованы В. Джевонсом и К. Менгером Между этими тремя экономистами началась неразрешимая, казалось бы, несостоятельность в отношении научного приоритета.
Однако в 1878 году он был неожиданно прерван английским профессором Адамсоном, который случайно обнаружил в Британском музее книгу неизвестного тогда немецкого автора Дж. Госсена, опубликованную намного раньше (1854 г.) и содержащую описание принципов маржинального анализа. ,
При проведении «маргинальной революции» в экономической литературе обычно выделяют два этапа.
Первый этап охватывает 70-80-е годы XIX века, когда в работах австрийца К. Менгера и его учеников, а также упомянутого выше англичанина В. Джевонса и француза возникли обобщения идей маржинального экономического анализа. Л. Вальрас. На этом этапе К. Менгер, ставший главой «австрийской школы» маржинализма, получил большее признание среди представителей теории маржинализма . Его школа, в которой Ф. Визер, О. Баверк и другие ученые также активно сотрудничали , выступала против исторического и социологического подходов в экономической теории, выступая, подобно «классической школе», за «чистую экономическую науку». В то же время, ставшее центральным на данном этапе, теория предельной полезности продукта была объявлена «школой» основным условием определения его стоимости, а оценка полезности самого продукта была признана психологической характеристикой. с точки зрения конкретного человека. Поэтому первый этап маржинализма называется «субъективным направлением» политической экономии. Описывая эту стадию, М. Блауг указывает на ряд недостатков, которые « не избежали все три основателя (К. Менгер, В. Джевонс, Л. Вальрас.) Теории предельной полезности» . Из них:
- полезность продукта рассматривается как функция от количества этого продукта, независимо от количества других потребляемых товаров;
- «объяснение» потребительского поведения потребителем сталкивается с двойной оппозицией (один из них утверждает, что теория полезности исходит из сомнительной и даже неправильной психологии, а другой — что психологические аспекты потребительского поведения не связаны с объективной развитие экономического процесса, который от индивидуальных ощущений не зависит);
- «благосостояние» сводится к сумме количественных, измеримых полезностей для всех людей в обществе, и распределение ресурсов, которое максимизирует благосостояние в этом смысле, считается оптимальным.
Второй этап «маргинальной революции» приходится на 90-е годы XIX века. С тех пор маргинализм стал популярным и приоритетным во многих странах. Основным достижением маргиналистов на данном этапе является отказ от субъективизма и психологизма 70-х годов, чтобы подтвердить, по словам Дж. Шумпетера, что «цель чистой экономики. всегда было объяснение закономерности экономической жизни, основанной на этих условиях. »
В результате представители «новых» маргинальных экономических идей стали рассматриваться как преемники классической политической экономии и стали называться неоклассиками, а их теория была соответственно названа «неоклассической». На втором этапе «маргинальной революции» — этапе формирования неоклассической политической экономии — наибольший вклад внесли англичанин А. Маршалл, американец Дж. Б. Кларк и итальянец В. Парето. Что касается аргумента о том, что теория предельной полезности является «буржуазным ответом марксизму», то необходимо указать на два контраргумента, приведенных М. Блаугом. Это, во-первых, довольно поздний перевод на английский язык первого тома «Капитала» К. Маркса, поскольку к этому времени — 1887 г. — первые работы В. Джевонса уже были опубликованы, а во-вторых, А. Маршалл начал свой основной Работа — «Основы экономики» 1867 года, полностью владеющая теорией предельной полезности, что, к тому же, подтверждено в рецензии на книгу В. Джевонса, написанную им в 1872 году . То же относится и к К. Менгеру и Л. Вальрасу, которые задумывали свои работы, не зная о работе, которую К. Маркс готовил в Англии. Поэтому гораздо позже, то есть после 80-х годов прошлого столетия, в ответ на распространение «революционных» идей учения К. Маркса на европейском континенте в трудах тех, кто стал учеником предков и Столпы маржинализма, «нападки на марксистскую экономическую науку» появились с применением маржиналистской теории, и это были О. Бем-Баверк, Ф. Визер, В. Парето, П. Уикстед и многие другие. Но поскольку «новая экономическая наука все еще не могла значительно продвинуться, по крайней мере, в течение жизни поколения. «Пишет М. Блауг,« историческая проблема не в том, чтобы объяснить момент времени, когда конечная концепция была применена к полезности, а в запоздалой победе экономической теории, основанной на предельной полезности ».
Эволюция маргинальных идей на двух упомянутых выше «маргинальных революциях» может быть описана следующим образом.
Первый. Первоначально маргинализм в своем субъективном потоке фокусировался на важности экономического анализа с точки зрения вопросов, связанных с потреблением (спросом), а классика, как известно, исходила из их приоритетности проблем производства (предложения). Но затем неоклассики обосновали необходимость одновременного изучения обеих областей, не выделяя ни одну из них и не противопоставляя их друг другу.
Второй. Маргиналисты первой волны (субъективное направление экономической мысли), используя, как и классику, причинный анализ, как бы повторяя своих предшественников. Дело в том, что приверженность причинному подходу привела их обоих к версии признания ценности товарных товаров в качестве начальной категории экономических исследований. Правда, с одним существенным отличием: «классическая школа» рассматривалась как основная сфера производства в экономике и источник формирования стоимости — издержки производства, а «субъективная школа» рассматривалась как основная сфера потребления и цена — из-за полезности товаров и услуг.
В свою очередь, маргиналисты второй волны, ставшие основателями неоклассического направления экономической теории, благодаря замене причинного подхода на функциональный, исключены из «поля зрения» экономической науки почти на 200 лет. Дилемма первичной и вторичной, по отношению друг к другу, сферы производства и потребления, и, соответственно, споры о том, что лежит в основе стоимости. Неоклассики, образно говоря, «объединили» сферу производства и сферу потребления в объект целостного системного анализа, распространяя характеристику предельных экономических ценностей на сферы распределения и обмена. В результате естественное объединение обеих теорий стоимости (теория затрат классиков и теория полезности «субъективистов») произошло в одной теории двух критериев, основанной на одновременном сравнении предельных издержек и предельной полезности. Это позволило представителям «новой экономики» — неоклассикам исключить специальный анализ стоимости каждого фактора производства. «Тот факт, что авторы классической школы выдвинули особую теорию распределения, является как раз предметом критики со стороны современных авторов.
И третье. В отличие от первого этапа «маржинальной революции», на ее втором этапе, наряду с функциональным методом экономического анализа, используется метод математического моделирования экономических процессов как средства реализации концепции экономического равновесия на макроэкономическом уровне, то есть отдельные хозяйствующие субъекты, были основательно обоснованы, поэтому неоклассики от предмета экономической науки до 30-х годов XX века. проблемы факторов экономического роста и макро-исследований незаслуженно выпали.
Но в то же время маргиналисты последней трети 19-го века, а затем их последователи в первой трети 20-го века. они по-прежнему считали, что экономический рост за счет «свободной» конкуренции автоматически поддерживали, и продолжали делить несостоятельным, по сути, «закон рынков» Ж. Б. Сэй со своей основной идеей саморегулирования и равновесия экономики.
Признавая математизированную специфику маргинальной экономической науки, не лишним будет напомнить предупреждения на этот счет, высказанные некоторыми известными современными экономистами. Так, например, В. Леонтьев пишет: «Не будучи подчиненным строгой дисциплине систематического сбора данных с самого начала, в отличие от своих коллег, работающих в области естественных и исторических наук, экономисты приобрели непреодолимую тенденцию к дедуктивному анализу или дедуктивному мышлению. , Многие экономисты пришли из «чистой» или прикладной математики. Каждая страница экономических журналов изобилует математическими формулами, которые ведут читателя от более или менее правдоподобных, но абсолютно произвольных предположений к точно сформулированным, но не относящимся к делу теоретическим выводам. Ничто так красноречиво не говорит об антипатии большинства современных теоретиков-экономистов к систематическому изучению, как о методологических инструментах, которые они используют, чтобы избежать или свести к минимуму использование фактической информации. « По словам М. Алле,« вы не можете быть хорошим физиком или экономистом по той единственной причине, что у вас есть некоторые знания и навыки в области математики », и, следовательно,« никогда не будет лишним повторить следующее: для экономиста Что касается физика, то основные задачи заключаются в том, чтобы использовать не математику для себя, а ее использование в качестве средства изучения анализа конкретной реальности , поэтому задача состоит в том, чтобы никогда не брать теорию из ее применения. . »
Роль и значение концепции А. Маршалла для современной экономической науки
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ НЕОКЛАССИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ (неоклассическая экономика) — преобладающая в 20-м веке. направление экономической науки, сторонники которого сосредоточены на самостоятельной экономической деятельности отдельных лиц и выступают за ограничение (или даже полное отказ) от государственного регулирования экономики. Синонимом понятия «неоклассическая экономическая теория» часто называют «экономический либерализм».
Место неоклассицизма в истории экономической теории. Первая цельная школа экономической теории была сформирована в конце 18-го века. классическая политическая экономия. Его основатель, английский экономист Адам Смит, в своей книге «Богатство народов» (1776) впервые представил в систематической форме знания об объективных законах экономической жизни.
Именно А. Смит изобрел модель «экономического человека», которая и по сей день остается основой экономической теории. В основе всех экономических процессов, по его мнению, лежит человеческий эгоизм. Общее благо спонтанно развивается в результате независимых действий отдельных людей, каждый из которых стремится рационально максимизировать свои выгоды. Отсюда вытекает понятие «невидимая рука рынка», которое остается знаменем современных экономистов-неоклассиков. Согласно этой концепции, человек, который стремится повысить только свое личное благосостояние, более эффективно служит интересам общества в рыночной экономике, чем если бы он сознательно стремился служить общественному благу. Поскольку «невидимая рука рынка» обеспечивает оптимальную организацию производства, его сознательное регулирование не только избыточно, но и вредно. Поэтому сторонникам классической политической экономии в экономике была назначена роль «ночного сторожа» — гаранта соблюдения рыночных «правил игры», а не его участника.
Во второй половине XIX в. Путь развития экономических идей удвоился (рис. 1). Анализ социальных проблем экономики проводился в основном последователями марксистской политической экономии (начиная с 20-го века, также по институционализму). Изучение актуального механизма функционирования рыночной экономики стало прерогативой сторонников неоклассической экономической теории (неоклассицизма). Оба эти направления возникли из классической политической экономии, но если сторонники первого направления критически пересмотрели принципы рационального эгоизма и «невидимую руку» рынка, то сторонники второго, напротив, продолжали их рассматривать основа действительно научного анализа.
Формирование неоклассического направления произошло во время маргинальной научной революции. Завершение этого процесса считается публикацией книги английского экономиста Альфреда Маршалла «Основы экономической науки» (1890). Именно в работах А. Маршалла неоклассическое направление экономической теории окончательно возникло как синтез маргинализма с отдельными элементами учения Давида Рикардо. Отличительной чертой неоклассической методологии стало экономико-математическое моделирование, незнакомое представителям классической политической экономии.
Неоклассическая теория господствовала до 1930-х годов, когда последователи английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса, представители кейнсианской экономической теории, захватили лидерство в экономической науке. Эта научная революция поэтому называется кейнсианской революцией. В отличие от неоклассиков, кейнсианцы отвергли идею невмешательства государства в экономическую жизнь и разработали теории макроэкономического регулирования.
Около 40 лет неоклассика оставалась в оппозиции к основному течению экономической теории, но затем идеи ограничения государственного вмешательства снова стали набирать популярность. Научную революцию 1970-х годов иногда называют «неоклассической контрреволюцией», потому что она восстановила неоклассическое лидерство в экономической науке.
Хотя в начале 21 века. Неоклассическая теория сохраняет статус основного направления современной экономической науки, но уже в 90-е годы ее кризис стал очевидным. Многие экономисты считают, что «второе пришествие» неоклассицизма также подходит к концу, и современная экономическая теория находится на грани новой научной революции.
Таким образом, в истории неоклассической экономической теории четко выделяются три периода:
- «Старый» неоклассицизм (1890–1930-е годы);
- «Оппозиционный» неоклассицизм (1930–1960-е годы);
- современный неоклассицизм (с 1970-х годов до наших дней).
«Старый» неоклассик. Все теории, анализирующие рыночную экономику, основаны на концепции, объясняющей принципы ценообразования. Неоклассическая концепция была сформирована в результате синтеза трудовой теории стоимости, разработанной представителями классической политической экономии и маржиналистской теории предельной полезности.
Одной из главных новаторских идей А. Маршалла было то, что он не согласен с попытками своих предшественников искать единый ценовой фактор. В качестве аналогии он привел пример с ножничными лезвиями: бессмысленно спорить, какое лезвие — верхнее или нижнее — режет лист бумаги. Именно А. Маршалл соединил теорию предельной полезности и теорию издержек производства в дуалистической концепции цены. По его мнению, рыночная цена является результатом взаимодействия спроса, сила которого определяется предельной полезностью продукта и предложения в зависимости от издержек производства. Центр, вокруг которого колеблется цена, является нормальной ценой или равновесной ценой (равновесной ценой), которая развивается, когда спрос и предложение равны.
Таким образом, теория ценообразования А. Маршалла стала своего рода компромиссом между разными подходами к вопросам стоимости и цены. Его графическое изображение, «Крест Маршалла», а также учение А. Маршалла об эластичности спроса и предложения в краткосрочные и долгосрочные периоды и другие его теоретические выводы стали основой раздела экономической теории. посвящена поведению отдельных субъектов хозяйствования (это называется микроэкономика).
Тот факт, что уже в конце 19-го века было показано, как сильно влияние на развитие экономической науки оказали работы А. Маршалла, термин «политическая экономия», поскольку название экономической теории постепенно выходит из употребления, уступая термин «экономика» (экономика — в честь имени А. Маршалла книги Принципы экономики).
Помимо А. Маршалла, другие экономисты начала 20-го века внесли большой вклад в формирование неоклассической тенденции .
Американский неоклассический основатель Джон Бейтс Кларк дал объяснение получению дохода. По его мнению, рыночный механизм приносит владельцам производственных факторов такие доходы, которые соответствуют частям созданного ими продукта: денежный капитал приносит интерес его владельцу, капитальные выгоды — рента, активность предпринимателя — прибыль, а наемный труд — заработная плата. Таким образом, по словам Д.Б. Кларка, система свободного предпринимательства обеспечивает справедливое распределение доходов.
Последним выдающимся представителем неоклассического направления начала 20-го века является итальянец Вильфредо Парето, который внес значительный вклад в несколько разделов неоклассической экономической теории одновременно. В частности, анализируя распределение доходов, он ввел понятие оптимальности по Парето как обозначение таких изменений, при которых наблюдается улучшение благосостояния по крайней мере одного человека без ущерба для благосостояния любого другого.
Английский экономист Артур Пигу также внес большой вклад в экономический анализ благосостояния, который впервые начал глубоко анализировать органические недостатки («провалы») рыночного саморегулирования.
Родившийся в период свободной конкуренции, «старый» неоклассик отражал веру в неограниченные возможности саморегулирующейся рыночной экономики. Экономисты-неоклассики исходили из того, что рыночная система обеспечивает полное использование ресурсов в экономике, и иногда возникающие дисбалансы разрешаются на основе автоматического саморегулирования рынка. В конечном счете, по их мнению, благодаря рынку экономика всегда достигает оптимального уровня производства при полной занятости.
Вывод
За прошедший 20-й век экономическая наука укрепила свои позиции как с точки зрения своего «внутреннего» развития, так и с точки зрения социальной значимости. Прорыв в развитии экономики был настолько велик, что позволил ей занять одно из первых (если не первое!) Место среди других наук. Несмотря на это, многие его методологические особенности остаются не до конца понятными. Таким образом, с одной стороны, экономические исследования принципиально отличаются от исследований в области естественных наук, а с другой стороны, они имеют с ними много общего. Примерно то же самое наблюдается в отношении экономики и других социальных дисциплин.
Различия между экономикой и другими науками начинаются с объекта исследования, затрагивают методы изучения экономического мира и самой структуры науки и заканчиваются методами практического использования результатов и форм влияния на социальную идеологию и реальный курс. событий. В то же время было бы серьезной ошибкой не видеть те общие методологические аспекты, которые связывают экономику с конкретными дисциплинами и позволяют ей гармонично интегрироваться в общее здание современных научных исследований. Такое положение вещей формирует очень своеобразное и сложное взаимодействие экономики с другими науками, как с естественными, так и с социальными.
Рассмотрим предмет и задачи экономической науки. Только четко обозначив контуры того, что делает наука, мы можем двигаться к пониманию ее специфики.
Исходя из позиции А. Пуанкаре, что любая наука представляет собой систему отношений, задача экономической науки состоит в том, чтобы собирать факты, систематизировать, интерпретировать их и делать из них соответствующие выводы. Чтобы понять суть экономики, очень полезен тезис Дж. Шумпетера о том, что его корни лежат, с одной стороны, в философии, а с другой — в спорах о насущных проблемах и трудностях .
Первое приближение к конструктивному пониманию предмета экономической науки — утверждение Дж. С. Милли, что эта дисциплина считает человека вовлеченным в приобретение и потребление богатства. А. Маршалл дает столь же емкое и компактное определение , утверждая, что экономика рассматривает богатство как инструмент удовлетворения «потребностей» и как результат «усилий». Его более подробное определение гласит: «Экономика (Экономика) занимается изучением нормального функционирования человеческого общества; Она изучает сферу индивидуальных и социальных действий, которая тесно связана с созданием и использованием материальных основ благосостояния. Следовательно, с одной стороны, это исследование богатства, а с другой, оно является частью исследования человека. » Важный комментарий и дополнение к этому определению является следующее Маршалл максима:«Экономическая наука изучает , как люди существуют, развиваются и то , что люди думают о том, в повседневной жизни. Но основным предметом ее исследования являются те мотивы, которые наиболее сильно и наиболее устойчиво влияют на поведение человека в экономической сфере его жизни. »
Несмотря на то, что приведенное выше определение А. Маршалла является наиболее точным и всеобъемлющим, оно все же нуждается в некоторой доработке. Прежде всего, современная экономика изучает не только нормальные, но и аномальные эффекты в общественной жизни, а также не только материальные, но и нематериальные основы благосостояния.
Именно эта широкая интерпретация предмета исследования характерна для современной экономической науки. Это связано с тем, что современные экономисты, уже достаточно глубоко проникшие в недра социальных явлений, пытаются объяснить особенно сложные эффекты, которые были проигнорированы во времена А. Маршалла (например, ненормальные эффекты в ценообразовании, ненормальные случаи инфляционных тенденций, неестественного торможения кризисных процессов). В то же время затрагиваются чрезвычайно тонкие аспекты человеческого поведения, многие из которых нематериальны по своей природе (например, рассматривая человеческий капитал как фактор производства и потребления, роль времени и информации в экономической цепи).
