Дисбалансы в европейском союзе

Предмет: Экономика

Тип работы: Курсовая работа

Дата добавления: 26.01.2019

• Данная курсовая работа не является научным трудом, не является готовой курсовой работой!
• Данная работа представляет собой готовый результат, структурирования и форматирования собранной информации и её обработки мной, поэтому эта работа предназначена для использования в качестве материала первоисточника для самостоятельной подготовки учебной работы.

У вас нет времени или вам не удаётся понять эту тему? Напишите мне в whatsapp, согласуем сроки и я вам помогу!

На этой странице вы сможете научиться писать курсовые работы:

Написать курсовую на заказ

Собрала для Вас похожие темы, посмотрите, почитайте, возможно они Вам помогут:

Влияние социокультурной среды на международный бизнес	Безработица как проблема макроэкономической несбалансированности
Государственный бюджет в современной России	Как заработать себе на достойную пенсию?

Введение:

Проект европейской интеграции всегда основывался на его безусловной привлекательности как для стран-членов, так и для соседей и остального мира. Но мировой финансовый кризис, повлекший за собой кризис зоны евро, поставил под сомнение не только привлекательность, но и желательность дальнейшего членства в интеграционном объединении для самих европейских стран. Несбалансированная архитектура экономического и валютного союза, в которой денежно-кредитная политика фактически отделена от фискальной, не предлагала ЕС адекватных способов выхода из нынешней сложной экономической ситуации. Таким образом, устойчивость интеграции, определяемая как ее способность продолжать существовать в ее нынешнем виде, была в центре политических дебатов.

Таким образом, для одной группы стран и их политических лидеров интеграция все еще рассматривалась как федералистская модель, в которой создание фискального, экономического и политического союза должно следовать за валютным союзом. Эти страны, лидером которых мы можем с уверенностью назвать Германию, пытались убедить других в необходимости существенной реформы учредительных соглашений, которая позволила бы законодательно закрепить предложения по укреплению финансовой стабильности и урегулированию кризисных ситуаций в будущем. Для других (прежде всего Великобритании) пришло время потребовать радикального пересмотра условий их членства в ЕС и, если возможно, отказаться от любых дополнительных обязательств, наложенных на них по причинам взаимной помощи и солидарности.

На первый взгляд, проявление таких противоположных взглядов неудивительно, поскольку разделение стран ЕС на членов и нечленов экономического и валютного союза было законодательно закреплено в законодательстве ЕС Маастрихтским договором. Великобритания и Дания официально получили возможность не вступать в еврозону, а остальные обязались ввести евро в качестве своей валюты, как только они будут готовы. Таким образом, можно наблюдать проявления дифференцированной интеграции в ЕС, который стал одним из самых популярных способов достижения компромисса по ключевым решениям.

Различные концепции дифференцированной интеграции, впервые упомянутые в упорядоченной форме в статье А. Стубба — многоуровневая, многоуровневая интеграция, Европа а ля карт — широко использовались авторами и общественными деятелями при анализе многих различных областей Европейская политика. В контексте экономического и валютного союза можно наблюдать столкновение двух таких концепций одновременно — многоскоростной интеграции и Европы по выбору, что повлияло как на положение стран в отношении интеграции как таковой, так и на проекты сами посткризисные реформы.

Так, например, при создании Европейского механизма стабильности — первого постоянного фонда для спасения проблемных банков — Германии все же удалось добиться внесения поправок в учредительные соглашения. Недавно утвержденный банковский союз Европейским парламентом также основан на законах и положениях ЕС. Но, с другой стороны, самый важный Договор о стабильности, координации и управлении, который ужесточает требования к соблюдению бюджетного дефицита и государственного долга, был подписан странами как межгосударственный документ без включения в законодательство ЕС (хотя он предусматривался для пять лет). Заседания Еврогруппы, на которых принимаются важные решения, также официально имеют неофициальный статус.

Таким образом, как текущие, так и все еще эффективные реформы принимаются различными методами. Сохраняется опасность того, что непродуманный характер реформ приведет к их чисто техническому характеру и не сможет ответить на системные вызовы, с которыми сталкивается Европейский Союз в связи с кризисом. Тем не менее, после анализа основных методов реформирования и механизмов, которые возникли на их основе, окончательные выводы, сделанные в работе, отличаются от такого пессимистичного сценария. Работа призвана доказать, что фактически многоскоростная структура экономического и валютного союза оказалась неизменной, а реформы, проводимые вне рамок учредительных соглашений, все же пытаются учитывать интересы всех членов ЕС. утверждает как можно больше.

Инструментом для обоснования вышеприведенных выводов является определение «устойчивости», разработанное автором на основе концепций дифференцированной интеграции, которые можно считать одним из основных элементов новизны работы. Несмотря на отсутствие единой теории дифференцированной интеграции как таковой, предлагаемые определения позволяют упорядочить все реформы, рассматриваемые в работе, и систематизировать их последствия для будущего Европейского Союза как политической системы. Тем не менее, предлагаемые варианты «устойчивости» не применяются исключительно по своей природе, поскольку они опираются на «большие» теории европейской интеграции — неофункционализм и межправительственный подход.

Целью данной работы является оценка характера интеграционных процессов в Европейском Союзе на примере реформ экономического и валютного союза.

Для достижения цели поставлены следующие задачи:

1. показать, что дифференцированная интеграция в рамках экономического и валютного союза привела к формированию иного понимания концепции «устойчивости» интеграции;
2. сформулировать теоретические подходы к определению «устойчивости» интеграции и выявить их влияние на процесс принятия решений;
3. проанализировать реформы экономического и валютного союза, предложенные в рамках учредительных соглашений, и их институциональный дизайн;
4. определяет содержание и правовые основы межгосударственных соглашений, предусматривающих реформы в экономическом и валютном союзе;
5. доказать, что общее понимание «устойчивости» как развития многоскоростной интеграции является ключом к эффективной реформе экономического и валютного союза;
6. определить ключевые характеристики формирующейся «оптимальной институциональной архитектуры» в ЕС и источники ее легитимности.

Объектом работы является Европейский Союз как политическая единица, предметом является реформа экономического и валютного союза.

Первая глава работы носит теоретический характер и предназначена, во-первых, для того, чтобы рассмотреть дифференциальную интеграцию как основу для будущей независимой теории, а во-вторых, сформулировать два определения «устойчивости» интеграции на основе существующих концепций.

Вторая глава направлена ​​на анализ фактического материала — реформ экономического и валютного союза, отражающих, на первый взгляд, различные подходы к будущему ЕС. Следует отметить, что в случае реформ, основанных на учредительных соглашениях и касающихся реформ, разработанных в качестве межправительственных соглашений, важны вопросы институциональных изменений и правовой базы (которые станут основой для анализа).

Наконец, третья глава содержит попытку доказать, что обе группы реформ фактически соответствуют одному варианту устойчивости, понимаемому как развитие многоскоростной интеграции. И в результате «оптимальная институциональная архитектура» способствует стиранию четкого различия между принятием решений на уровне коммунитарных и межправительственных органов и ставит вопрос о легитимности и будущем Европейского Союза как политической системы.

Понятие дифференцированной интеграции и их влияние на формирование понятия «устойчивость»

Прежде всего следует отметить, что дифференцированная интеграция сама по себе не является «большой» теорией. В 1990-х годах, когда был создан экономический и валютный союз, и велась подготовка к самому большому расширению в истории ЕС, дифференцированная интеграция была признана как данность и одним из наиболее важных способов примирения процессов углубления и расширения. интеграция. Однако причины его возникновения также можно объяснить с точки зрения основных теорий европейской интеграции, что будет сделано в этой главе. Отдельно будет рассмотрена возможность формирования дифференцированной интеграции как самостоятельной теории.

Несмотря на обилие видов дифференцированной интеграции, многие из которых требуют отдельных объяснений, в каждом из них применение законодательства ЕС, институциональный баланс и процесс принятия решений существенно различаются. Вот почему в этой главе мы дадим классификацию основных понятий дифференцированной интеграции и выберем два из них, которые соответствуют природе экономического и валютного союза.

Впоследствии выбранные концепции, основанные на интеграционных теориях, помогут сформулировать подходы к определению «устойчивости» и наметить методы, используемые в рамках этих подходов. Автор работы приходит к выводу, что в структуре экономического и валютного союза сочетаются многоскоростные и гибкие подходы к интеграции, которые характеризуются различными целями, методами и результатами, которые желают участники интеграции.

Дифференцированная интеграция как важнейшая характеристика современного Европейского Союза

Создание экономического и валютного союза, появление Шенгенской зоны или зоны общей внешней политики и политики безопасности стали наиболее важными примерами проявления дифференцированной интеграции. Необходимость обеспечения единства стран, существенно различающихся по экономическим показателям и одновременно стимулирующих дальнейшую передачу полномочий на наднациональный уровень, привела к тому, что дифференцированная интеграция стала одной из основных характеристик современного процесса. европейской интеграции в области экономической и денежно-кредитной политики.

Большинство авторов, например, К. Дайсон и А. Сепос, довольно положительно оценивают дифференциальную интеграцию как средство достижения сложных компромиссов. Дайсон К., Сепос А. Какая Европа? Они определяют его как «процесс, в котором разные европейские страны решают двигаться к разным целям с разной скоростью, что создает для них разную степень прав и обязанностей, а также определенное восприятие природы интеграции. Ф. Тухавер, как юрист, считает, что дифференцированная интеграция возникает, когда оговорки фиксируются в первичных или вторичных документах, чтобы предотвратить участие страны в различных областях европейской политики.

В целом, концепция дифференцированной интеграции может быть определена как компромиссный вариант для развития ЕС, в котором возможна одновременная комбинация вертикальной и горизонтальной интеграции, которая позволяет различным группам стран в одних и тех же областях иметь разные процедурные и институциональные механизмы.

Следует отметить, что объяснение появления дифференцированной интеграции политикой расширения является довольно поверхностным и не отвечает на вопрос о том, почему страны, тем не менее, продолжают оставаться членами интеграционной группы и вообще не отказываются от интеграции.

Согласно теории неофункционализма, разработанной Э. Хаасом, Л. Линдбергом, Ф. Шмиттером, обоснование эффективности является основным стимулом для передачи власти на наднациональный уровень. То есть, исходя из этой логики, участие в интеграционном образовании позволяет странам сократить затраты на принятие решений, если это будет более эффективно осуществляться на наднациональном уровне. Несмотря на заявления Э. Хааса о важности политической интеграции, в целом можно отметить, что функциональная логика вполне рациональна и свободна от идеологии. Соответственно, на основе неофункционализма должна возникать дифференцированная интеграция, когда странам невыгодно переводить полномочия на наднациональный уровень по причинам эффективности и объективной выгоды.

Согласно второму подходу, основанному Э. Моравчиком, в случае принятия решения о продолжении интеграции страны они руководствуются соображениями национальных интересов и самобытности. В соответствии с этой теорией государства являются рациональными субъектами, которые могут воздерживаться от дальнейшей интеграции, если выгоды от участия в ней значительно меньше затрат на неудачу. Среди последних могут быть экономические последствия, а также возможная потеря влияния внутри институтов.

Главное, по мнению Ф. Шиммельфеннинга, в этом отношении отличает межгосударственный подход от неофункционализма — это источники рационального поведения. В то время как в нео-функционализме идеология в целом играет второстепенную роль и выступает в качестве дополнения к рациональной необходимости, межгосударственный подход отводит ведущую роль национальным интересам и национальной идентичности, которые не всегда могут быть чисто рациональными. Так, Е. Моравчик отдельно отмечает роль не только экономических, но и геополитических интересов, которые формируют переговорную позицию государств-участников. Таким образом, в рамках межгосударственного подхода интеграция зависит (в упрощенном виде) от желания стран-членов, которое они воплощают в форме своей переговорной позиции.

В результате можно сделать вывод, что возможность возникновения дифференцированной интеграции обеспечивается как неофункционализмом, так и межправительственным подходом, то есть двумя «большими» теориями интеграции. Тем не менее, эти теории, тем не менее, рассматривают дифференциальную интеграцию как побочный эффект и концентрируют свое внимание главным образом на причинах самого интеграционного процесса. Прежде всего, они стремятся понять, почему происходит расширение полномочий или, наоборот, отказ государства разделить свой суверенитет.

Подобная ситуация побудила авторов попытаться создать собственную теорию дифференцированной интеграции. Например, Ф. Шмиттер рассматривал дифференциальную интеграцию как одновременное существование перекрестных режимов, Н. Уокер видел в этом характерную черту нового суверенитета, Дж. Зилонка писал о месте Европы в новом средневековье. Одной из последних работ по развитию теории дифференцированной интеграции стала совместная статья Ф. Шиммельфеннига, Д. Леуффена и Б. Ритберга.

Исходя из трех переменных — степени централизации принятия решений, функционального разделения обязанностей и территориальных ограничений — авторы приходят к выводу, что ЕС является гибридной формой политической организации, дифференциация которой сопровождает процессы вертикальной и горизонтальной интеграции. По мнению авторов, причины возникновения дифференцированной интеграции лучше всего объяснить с точки зрения межправительственного подхода. Дифференциация, по их мнению, возникает, если для стран неприемлемо поддерживать статус-кво, но единообразие интеграции недостижимо. Тем не менее, они считают, что ЕС является гибридной формой организации, в которой одинаково важны не только национальные предпочтения, но также нормы и институты. Однако,

Другая группа авторов сосредоточилась на определении и анализе самих форм дифференцированной интеграции. Выдающейся статьей в этом смысле была статья А. Стубба, в которой он смог свести разнообразие уже используемых терминов, описывающих различные формы дифференцированной интеграции, в единую классификацию. Автор взял за основу три переменные, обозначенные им как время, пространство и поле деятельности.

А. Стубб объединил первую группу определений, отличающуюся отношением ко времени, под общим названием многоскоростная интеграция. В эту группу входят термины «двухскоростная интеграция», «многоступенчатая интеграция», «многоскоростная интеграция», которые определяют те проекты, в рамках которых все страны стремятся к общей цели, но с разными скоростями. Общая цель всегда закреплена в учредительных документах, а многоскоростная интеграция в целом направлена ​​на поддержание единообразия и солидарности. Одним из наиболее ярких проявлений многоскоростной интеграции является экономический и валютный союз, к которому к настоящему времени присоединились только 18 стран, но большинство других стран должны присоединиться к единой валюте в будущем.

По пространственному принципу А. Стабб обозначает следующее определение — «Европа концентрических кругов», «двухуровневая интеграция» — и объединяет их под единым названием многоуровневая интеграция. Несмотря на то, что этот закон отличается от первого участия стран, которые не являются обязательными для ЕС. Фактически, существуют различные функциональные режимы, в которых участвуют все страны, в которых они участвуют). По мнению Стаббы, это является разнообразной организацией.

По мнению Стаббы, возникновение режимов внутри ЕС и дает странам возможность выбирать желательные для них сферы интеграции. В данном случае принятие решений происходит на межгосударственном уровне, режимы в основном находятся вне рамок учредительных договоров (например, протоколы 15 и 16 о неучастиях Великобритании и Дании в ЭВС).

Европа а ля карт в чистом виде. Это означает, что страны не имеют возможности отказаться от интеграции. Тем не менее, расширение возможностей для интеграции может принести пользу для самого интеграционного проекта.

Позднее, эта базовая классификация была дополнена Ф. Шиммельфеннингом, который предложил выделить шесть типов дифференцированной интеграции:

• постоянная / временная дифференциация;
• территориальная / функциональная дифференциация;
• дифференциация среди членов ЕС / многоуровневая дифференциация;
• дифференциация на базе учредительных договоров / вне учредительных договоров;
• дифференциация с принятием решений внутри ЕС / за пределами ЕС;
• дифференциация строгих членов ЕС / для членов и не членов ЕС.

Создателями еще одной классификации стали У. Бэк и Э. Гранд. По их мнению, все страны мира и страны могут сотрудничать друг с другом. Ядро европейских стран — ЕС 6 — традиционно участвуют во всех интеграционных услугах, в которых авторы указывают на «интенсивное сотрудничество», «ограниченное сотрудничество» и зону «расширенного влияния». Данная классификация основана на комбинации многоуровневой и гибкой интеграции.

Таким образом, существовавших в различных областях политики Европейского союза, исследователи должны были искать основания для создания теоретической концепции. Принятие во внимание принципа эффективности и идентичности обусловлено соображениями эффективности и идентичности.

Тем не менее, современные исследователи имеют тенденцию к тому, чтобы возникла дифференцированная интеграция, имеющая межгосударственную природу и соответствующую отходам от коммунитарных методов внутри самого ЕС. Так или иначе, возникновение самостоятельной теории дифференцированной интеграции позволяет решить проблему выбора между двумя «большими» теориями интеграции и сосредоточить внимание на уникальности и гибридном характере ЕС. В настоящее время экономическая и валютная политика может быть полезна только для классификации.

Формирование различных подходов к понятию «устойчивость» интеграции в рамках экономического и валютного союза

Несмотря на то, что теория различных форм интеграции может быть очень полезной Так, из предыдущих частей уже известно, что в рамках экономического и валютного союза могут существовать два вида дифференцированной интеграции — многоскоростная и гибкая интеграция.

Многоскоростная интеграция, согласно классификации Соглашение о сохранении единства и солидарности внутри Европейского Союза. Согласно имеющейся типовой интеграции, страны должны стремиться к достижению одинаковых целей с доступной скоростью. Следовательно, эта теория должна быть основана на предыдущих аспектах, основанных на соображениях эффективности, когда они не могут присоединиться ко всем остальным условным факторам.

Подтверждение данной теоретической концепции можно легко найти в экономическом и валютном союзе. После подписания Договора Маастрихтского Договора все страны ЕС, за исключением Великобритании и Дании, должны были принять все необходимые условия, чтобы обеспечить соблюдение требований Маастрихтских критериев, изложенных в статье 140 ДФЕС. В соответствии с нормами статуты ЕЦБ, ценовыми и валютными обязательствами и другими обязательствами. Европейская комиссия и Европейский центральный банк.

Таким образом, интеграция должна быть достигнута, когда все страны стремятся к достижению единых целей, зафиксированных в учредительных договорах. Следовательно, внесение всех необходимых поправок в учредительные договоры и непререкаемый авторитет учредительных договоров в отношении всех источников прав (не формальных, но фактических) являются факторами, обеспечивающими поддержку интеграции в данной оценке. В этом случае необходимо ожидать и возникновение фискального союза, и повышение интереса граждан к процессу принятия решений в парламенте, и переход к политическому союзу.

Нужно отметить, что два государства-члена, а именно Великобритания и Дания, имеют официально закрепленные в тех же самых общих протоколах изъятия, которые могут быть введены в качестве валюты. В этом смысле экономический и валютный союз соответствует гибкости интеграции (несмотря на то, что в публичных выступлениях гибкая интеграция часто является синонимом дифференцированной интеграции, для целей работы эти понятия разведки).

Выбор цели определяется как свобода выбора целей интеграции для каждой конкретной страны. В этом смысле объяснение возникновения дифференцированной интеграции больше соответствует межгосударственной логике, отвечающей интересам и идентичности. Странам, где существует экономическое и валютное сотрудничество, необходимо получить стабильную валюту, и им необходимо обеспечить свою позицию в мировой экономике. Несмотря на то, что в 2000-е годы поддержка евро была достигнута только после того, как начался кризис 2008 года, она потеряла из-за серьезных расходов, которые понесли страны-участницы евро.

Принятие решений в рамках гибкой интеграции происходит в ходе переговоров, когда каждая страна стремится получить наиболее выгодные условия для себя (в соответствии с принципом, который определяется каждой страной самостоятельно). Так и произошло при подписании Маастрихтского договора, когда Великобритания и Дания смогли получить для себя оговорки. С этой точки зрения, для обеспечения соблюдения требований обязательных соглашений не требуется, чтобы они были нарушены. Таким образом, новые «режимы» должны соответствовать их собственным правилам и требованиям.

Я не могу сказать, что это не так. Великобритания и Ирландия пользуются преимуществами единого внутреннего рынка, снижая расходы на обмен валюты, укрепляя валютный курс и общую стабилизацию валютной системы. Следовательно, эти страны не имеют единой валюты. Р. Адлер-Ниссен даже полагает, что исключение отдельных стран из системы принятия решений, и наоборот, должно привести к еще более активному и тщательному рассмотрению позиции, защищая свои интересы Адлер-Ниссен, Р. Op.cit. P. 1095.

С точки зрения межгосударственной логики, первостепенное значение играют именно странные и их ожидания от экономического и валютного союза. Например, Германия продвигает расширенную экономическую интеграцию и фискальный союз. Страны должны быть перераспределены между всеми странами и снизить нагрузку на бюджет.

В рамках данного варианта устойчивости можно ожидать дальнейшее распространение неформальных организаций по типу саммитов еврозоны, учреждение Договор о защите и поддержке, при этом членство в них не будет фиксированным. Главным образом в рамках этого сотрудничества евро будут связаны с другими. Ярким примером является договоренность о соблюдении договоренностей о предоставлении финансовой помощи.

Таким образом, существует возможность сочетания двух видов дифференцированной интеграции. Концепция многоскоростной интеграции предполагает, что Все страны-члены ЕС в рамках данного определения стремятся к достижению единых целей, закрепленных в учредительных договорах. Данное определение устойчивости в идеальном случае исключает нарушение солидарности.

Концепция гибкой интеграции, наше единственное отражение в экономическом и валютном союзе в форме соглашения для Великобритании и Дании, предполагает совершенно иное понимание устойчивости. Согласно ему, страна может самостоятельно определять наиболее выгодные сферы и конечные цели интеграции. Устойчивость в отношении определенных оснований заключается не в солидарности, а в удовлетворении рациональных интересов государства и экономической взаимозависимости.

Такая дихотомия порождает два разных взгляда на будущее интеграции: либо это будет проект, содержащий общие цели для всех участников, либо Европейский Союз будет представлять собой набор режимов, доступных для каждой страны по ее запросу. Столкновение двух концепций привело к расколу в посткризисных реформах экономического и валютного союза. Условно их можно разделить на две группы: меры, принимаемые на основе учредительных соглашений, и меры, зафиксированные в межправительственных соглашениях. Анализ этих двух групп позволит понять, к какому из перечисленных вариантов устойчивости Европейский Союз все еще стремится.

Реформы экономического и валютного союза как формальное проявление двух вариантов устойчивости

Из-за несбалансированной структуры экономического и валютного союза, в которой денежно-кредитная политика отделена от фискальной, с началом кризиса Европейскому союзу пришлось срочно принять меры, чтобы хотя бы частично устранить дисбаланс. С 2008 года были созданы два временных и один постоянный механизмы финансовой помощи. Европейские страны заключили договоры, ужесточающие бюджетную дисциплину. Европейская комиссия попыталась объединить макроэкономические показатели развития стран: был введен европейский семестр, а также обязательная процедура для стран зоны евро для выравнивания макроэкономических дисбалансов.

Масштабы единого внутреннего рынка не остались незамеченными. Для лучшего функционирования единого рынка в сфере финансовых услуг был предложен проект банковского союза, заключительная часть которого была одобрена Европейским парламентом только в апреле этого года.

В то же время европейские институты претерпели изменения. Европейский центральный банк, на основе проекта банковского союза, смог стать кредитором последней инстанции, а также выполнять надзорные функции над крупнейшими банками. Большое значение имели встречи стран-членов еврозоны, которые были официально зафиксированы как саммиты евро.

Таким образом, посткризисные реформы экономического и валютного союза постепенно формируют новую систему управления, которая в будущем сможет влиять на будущее Европейского Союза как политической системы. Тем не менее, успех антикризисной реформы будет во многом зависеть от многих факторов и, прежде всего, от варианта устойчивости, выбранного самим ЕС.

Институционализация и последствия реформ, принятых на основании учредительного договора

После заключения Маастрихтского договора, который содержал положения об экономическом и валютном союзе, и последующего введения единой валюты евро, казалось, что эти действия сами по себе автоматически приведут страны к более тесной интеграции. Однако с течением времени разрыв между богатыми и бедными странами только увеличивался, требования к бюджетной дисциплине, закрепленные в Пакте стабильности и роста, были нарушены, а структурные реформы отсутствовали. Бывший глава ВТО П. Лами назвал такой экономический и валютный союз «исключительно денежным, но совершенно неэкономическим».

Как уже упоминалось, столкнувшись с кризисом, ЕС пришлось срочно приступить к осуществлению реформ. Для целей этой части главы мы рассмотрим реформы, принятые на основе учредительных соглашений, а именно статей 119-144 TFEU. Поэтому для понимания новой системы управления, которая формируется в рамках экономического и валютного союза, основное внимание будет уделено институциональным изменениям, а также ходу реализации антикризисных мер.

Основываясь на отчете Ж. де Ларозье, Европейская комиссия в 2009 году предложила первые меры, направленные на мониторинг финансовых рисков и раннее предупреждение о будущих кризисах. Европейский совет по системным рискам, который отвечал за мониторинг финансовой ситуации на рынке и заблаговременное предупреждение Совета министров, теперь должен был выполнить эти функции. В то же время были созданы органы экономического надзора с консультативными полномочиями, один из которых будет продолжать играть важную роль в обсуждениях проекта банковского союза — Европейского банковского управления. Это были первоначальные технические меры, направленные на предотвращение повторения кризиса в будущем.

Столкнувшись с внутренним кризисом суверенного долга стран еврозоны, Европейской комиссии пришлось срочно создать механизмы временной финансовой помощи — Европейский механизм финансовой стабилизации (Европейский механизм финансовой стабилизации) и Европейский фонд финансовой стабильности (Европейский фонд финансовой стабильности), юридическая регистрация которых будет рассмотрена во второй части главы. В дополнение к этим механизмам помощи Европейская комиссия решила сосредоточиться на разработке мер по ужесточению бюджетной дисциплины и устранению макроэкономических дисбалансов. Так называемый пакет из шести правил (Six Pack), который вступил в силу в конце 2011 года, должен дополнить установленные временные механизмы сбережения банков.

Четыре из шести положений о пакете направлены на ужесточение требований Пакта о стабильности и росте. Новые правила распространяются на все 28 стран, но применение финансовых санкций в случае несоблюдения распространяется только на страны зоны евро. Странам по-прежнему необходимо регулярно представлять в Европейскую комиссию отчеты о соответствии показателей приемлемому уровню дефицита бюджета и государственного долга, но основное ужесточение касалось механизма применения санкций. Теперь, если страна отказывается следовать процедуре чрезмерного дефицита, она может быть оштрафована. Кроме того, если страна обращается за помощью к механизмам спасения банков, она становится объектом повышенного внимания со стороны Европейской комиссии и должна разработать программу макроэкономического развития, включая статьи о бюджетных расходах.

Основным нововведением, появившимся в области макроэкономической координации в связи с кризисом, был предложенный Европейской Комиссией ежегодный мониторинг макроэкономических показателей стран-членов и Процедура макроэкономического дисбаланса. Так, Еврокомиссия предложила оценить ситуацию в экономике страны по новой шкале макроэкономических показателей, которые касаются как внешних, так и внутренних дисбалансов (платежный баланс, безработица, показатели конкуренции). Для контроля показателей рынка труда и безработицы вводится так называемый «европейский семестр».

По результатам ежегодного аудита Европейская комиссия дает рекомендации по выравниванию макроэкономических дисбалансов. В случае значительной нестабильности показателей в конкретной стране Совет министров по рекомендации Комиссии может начать процесс балансировки дисбалансов. В случае несоблюдения штрафа, только странам-членам еврозоны грозит штраф; для других государств предоставляется только публичное обсуждение представленных ими докладов.

Таким образом, в пакете из шести правил была сделана попытка объединить макроэкономические показатели стран, применяя к ним степень ответственности и штрафы пропорционально их статусу. Более мягкие правила применяются к странам вне зоны евро, что согласуется с концепцией многоскоростной интеграции. Существует также стремление укрепить общую степень солидарности между государствами-членами, которые должны работать вместе, чтобы улучшить благосостояние Европейского Союза. В то же время Комиссии была назначена скорее роль посредника, ответственность за реализацию программ сближения полностью зависит от целостности стран-членов, и, тем не менее, Европейский совет выполняет основную контрольную функцию.

Другим примером реформ, принятых на основании меморандума об ассоциации, является свод нормативных актов и директив под общим названием «банковский союз», проект которого был полностью одобрен Европейским парламентом только в апреле 2014 года. Стимул для создания банковской системы Союз, по мнению Э. Даффа, носил слишком технический характер реформ, который необходимо было дополнить каким-то политическим содержанием. Именно поэтому инициатива создания банковского союза исходила от стран-членов и была следствием решений Европейского Совета в июне 2012 года, основным предметом обсуждения которых стал поиск источников роста для европейской экономики после реализации. мер жесткой экономии. Тогда, по словам директора аналитического центра Брейгеля Дж. Пизани-Ферри,

Так, дорожная карта банковского союза, представленная Президентом Европейского Совета Х. Ван Ромпеем в виде отчета «Четырех президентов» (к нему присоединились Президент Европейской Комиссии, Дж. М. Баррозу, глава Еврогруппы, Ж.-К. Юнкер и глава ЕЦБ М. Драги) были основаны на предложениях Европейской комиссии. Представленный доклад «На пути к подлинному экономическому и валютному союзу» (На пути к подлинному экономическому и валютному союзу) подразумевает постепенное укрепление четырех столпов экономического и валютного союза: финансового, бюджетного, экономического и политического (влияющего на законность).

С точки зрения финансового законодательства в докладе предлагается создать несколько новых органов для уменьшения зависимости развития единого рынка финансовых услуг от национальных банковских систем. Одной из первых мер в этом направлении стало создание в октябре 2013 года Единого контрольного механизма. По мнению авторов отчета, этот механизм мог бы проводить беспристрастную оценку состояния европейских банков и предоставлять необходимую информацию для Европейского механизма стабильности (постоянного инструмента для оказания финансовой помощи странам и банкам). Высшие надзорные функции, в соответствии со статьей 126 (7) TFEU, переданы Европейскому центральному банку, который формально обеспечивает надзор за всеми европейскими банками Ст. 126 (7) TFEU .. Именно он будет сигнализировать Европейской комиссии, что какой-то банк нуждается в помощи. Комиссия, в свою очередь, может принять или отклонить этот запрос, но окончательное решение о начале процедуры спасения банка остается за Советом министров.

Ответом на опасения многих экспертов по поводу возможного злоупотребления надзорными полномочиями ЕЦБ при контроле денежно-кредитной политики стало создание отдельного наблюдательного совета при Совете ЕЦБ, который утвердил единый механизм надзора за банковской деятельностью, сообщается в пресс-релизе. Тем не менее, например, Дж. Дуглас склонен заключить, что было бы более логичным передать выполнение надзорных функций Европейской банковской организации как способных к большей независимости. Но, согласно решению Европейского совета, на организацию возложена только функция создания единого свода правил для банков.

В результате, роль Европейской банковской организации будет зависеть от того, в какой степени был разработан единый свод правил, и Европейский центральный банк должен будет учитывать серьезные репутационные риски в будущем (особенно после скандалов). о коррупционных схемах, которые уже прогремели при принятии так называемой тройки решений по траншам помощи Греции и Португалии) Потенциальным источником недовольства среди стран-членов еврозоны может быть тот факт, что органы банковского надзора абсолютно всех страны участвуют в процессе принятия решений. Так или иначе, создание Единого механизма банковского надзора, наконец, позволяет Европейскому механизму стабильности кредитовать непосредственно банки.

Второй наиболее важной частью банковского союза будет механизм единого разрешения, одобренный Европейским парламентом в апреле этого года, для снижения рисков для вкладчиков и обеспечения единых правил для всех европейских банков по выходу из кризисных ситуаций (включая раннее интервенции, выкуп проблемных банков) Механизм должен вступить в силу 1 января 2015 года и предусматривает создание Совета по урегулированию кризисов, в состав которого войдут главы национальных органов с аналогичными функциями. Получив предупреждение от ЕЦБ о том, что у конкретного банка есть проблемы, Совет может сформулировать план спасения и использовать средства из специального фонда спасения (55 миллиардов евро), состоящего из национальных депозитов.

Третья часть банковского союза должна быть единой схемой гарантирования вкладов, но, по сути, она остается обязанностью государств-членов из-за сильных различий в национальном законодательстве.

Как указывается в докладе, основным источником демократической легитимности экономического и валютного союза должен быть Европейский парламент вместе с национальными парламентами, активно участвующими в контроле за принятием решений. Предполагается также, что по мере продвижения ЕС к фискальному союзу внешнее представительство экономического и валютного союза также должно укрепляться. Более смелые предложения содержатся в уже упомянутом документе Европейской комиссии. Так, она предлагает консолидировать разделение надзорных и валютных функций ЕЦБ путем реформирования учредительных соглашений, создать специальный «еврокомитет» в парламенте и перейти на европейский налог.

Таким образом, предлагаемый вариант банковского союза на данный момент является компромиссом между странами-членами и европейскими институтами (С. Хикс называет это «минималистским сценарием»), в то время как он, как и предыдущие реформы, вписывается в концепцию многоскоростной интеграции , Несмотря на то, что участие в Европейском механизме банковского надзора и Европейском механизме урегулирования кризисов является обязательным и важным, прежде всего, для стран-членов еврозоны, механизмы открыты для присоединения всех.

Институциональные изменения, которые произошли во время реформ, касаются в первую очередь Европейского центрального банка, который перестал быть технократическим органом и получил возможность стать кредитором последней инстанции. В то же время новые надзорные полномочия ЕЦБ, с одной стороны, вызывают сомнения относительно его будущей независимости и способности служить целям интеграции. Еще одной проблемой, с которой может столкнуться многоскоростная интеграция в будущем, станет вопрос легитимности, поскольку усиление роли парламента в решении вопросов еврозоны потенциально может привести к ее расколу (неясно, как создание «Еврокомитета» Предложенная Комиссией повлияет на солидарность стран).

Тем не менее, на данный момент можно сделать вывод, что говорить о разделении Евросоюза на членов еврозоны, а остальное преждевременно. Несмотря на реформы, направленные на укрепление экономического и валютного союза и действительно способствующие углублению дифференцированной интеграции, в целом, они не изменили конечную цель интеграции для остальных стран-членов ЕС.

Содержание и правовые основы межправительственных соглашений о реформах экономического и валютного союза

Отсутствие консенсуса по реформе устава и, в частности, противодействия Великобритании, привело к тому, что часть антикризисных реформ была оформлена в виде межправительственных соглашений. Но в то же время такие межправительственные соглашения, разработанные как продолжение учредительных соглашений, содержат ссылки на подотчетность Суда ЕС, а также предлагают новые обязанности для европейских институтов. Эти факты породили множество правовых и политических дискуссий о статусе этих договоров и их влиянии на устойчивость интеграции.

Несмотря на то, что создание первых механизмов временной финансовой помощи — Европейского механизма финансовой стабилизации и Европейского фонда финансовой стабильности — официально основывалось на законодательстве ЕС (как упоминалось в первой части главы), именно создание этих механизмов породил дискуссию о правовой основе финансовой помощи в принципе.

Формально при создании этих механизмов страны опирались на широкое толкование ст. 122 TFEU, который позволяет странам-членам помогать друг другу «в случае стихийных бедствий или других чрезвычайных ситуаций» Ст. 122 TFEU. Однако некоторые государства указали, что создание таких инструментов нарушает Маастрихтский договор, в котором нет статей о необходимости взаимопомощи в случае кризиса. Напротив, такие статьи были намеренно исключены из учредительных документов, чтобы не стать стимулом для неосторожного отношения стран к своей бюджетной политике Дафф А.

Механизмы финансовой помощи предлагали средства под гарантии европейских учреждений и стран-членов. Чтобы получить помощь, государство еврозоны должно было подать заявку с оценкой своего финансового положения и программой реформ и мер жесткой экономии. Итоговое решение о предоставлении финансовой помощи принимает Совет Министров квалифицированным большинством. При этом в случае положительных решений, с соблюдением условий, обязательных для взаимопонимания, в условиях согласованных условий займа, а также необходимых мер экономической политики.

Кредитные отношения и способы гарантии облигаций. В рамках первого механизма были запущены две программы помощи: для Ирландии и Португалии, с помощью ЕФФС были обращены Испания и опять же Португалия. В настоящий момент программы для всех стран завершены, получение помощи завершено.

Таким образом, возникновение европейского механизма финансовой стабилизации и европейского фонда финансовой стабильности в условиях суверенного долга. Учредительные договоры не предусматривают каких-либо кризисных мер управления, поэтому временные инструменты борьбы с долговременным кризисом требуют, чтобы Европейский Союз вынужден был создать условия для борьбы с кризисом. Было принято решение о создании постоянного механизма помощи странам, находящимся в кризисе — Европейском механизме стабильности (Европейском механизме стабильности), который начал свою работу 8 октября 2012 года.

По аналогии с Европейским механизмом и Европейским фондом финансовой поддержки Европейским механизмом финансирования (далее ЕМС) предоставляется кредитование с определенными условиями (которые закрепляются в налогово-бюджетном соглашении) для стран, испытывающих финансовые трудности. Это будет более подробно сказано ниже. Европейская комиссия, Европейский центральный банк и Международный Валютный фонд. На настоящий момент посредством ЕМС получают финансовую помощь Кипр и Румыния.

Соглашение о предоставлении соглашения о зоне действия евро было подписано на основе межправительственных соглашений. Одновременно Германия активно лоббировала внесение поправок в учредительные договоры. В итоге в 2013 году Чехия стала последней страной, одобрившей поправки к статье 136 ДФЕС. Тем не менее, поправки всего лишь закрепляют существование ЕМС, и не дают никаких подробных комментариев о законных основаниях предоставления финансовой помощи.

Судебное решение ЕС о предоставлении помощи странам-членам ЕС и перераспределению финансовых обязательств. Обязательства перед кредиторами, которые являются обязательными, не запрещены. А, во-вторых, статья 125 не должна трактоваться в отрыве от целей ЕС. Механизм, по мнению Суда ЕС, не противоречит основополагающим договорам. В поддержку данного утверждения Б. де Витте предлагает разграничить «полномочия» учреждений и их «задачи» (которые могут быть зафиксированы во вторичных правовых документах). Модель механизма финансовой стабилизации.

Договор о стабильности, координации и управлении, который был заключен в 2012 году и вступил в силу 1 января 2013 года, затрагивал аналогичные правовые вопросы. , В то время как Пакт евро плюс (который также стал межправительственным договором) фокусируется главным образом на конкуренции и рынке труда, Договор о стабильности, координации и управлении (так называемый фискальный пакт) также ужесточает требования Пакта стабильности и роста. как меры макроэкономической координации. Таким образом, дефицит бюджета не должен превышать 0,5% ВВП, а за несоблюдение указанных показателей были наложены штрафы.

В области макроэкономической координации в Договоре предусмотрены процедуры мониторинга макроэкономического развития стран-членов: процедура координации и процедура конвергенции для членов и не членов еврозоны, соответственно. Таким образом, была предпринята еще одна попытка объединить две группы стран, которые должны нести ответственность за проведение своей макроэкономической политики.

В последней части соглашения по вопросам управления официально оформлено проведение саммитов евро и назначение их председателя. Интересно, что это соглашение позволяет странам, не входящим в Евросоюз, участвовать в саммитах по евро при обсуждении общих вопросов. Одной из наиболее резонансных статей договора была статья 13, которая привлекла национальных и европейских парламентариев для обсуждения вопросов еврозоны. Впоследствии эта форма взаимодействия между парламентариями будет широко обсуждаться как наиболее подходящий способ повышения легитимности и подотчетности управления в зоне евро.

Соглашение было подписано всеми странами, за исключением Великобритании, и предусматривает включение в учредительные договоры ЕС в течение 5 лет. Первоначально отказавшись, Чешская Республика в марте 2014 года решила изменить свое первоначальное решение и также согласилась присоединиться.

Таким образом, невозможность реформирования учредительного соглашения из-за отсутствия консенсуса между государствами-членами ЕС привела к тому, что ряд антикризисных реформ был принят в качестве межправительственных соглашений. Тем не менее, создание Европейского механизма стабильности было, тем не менее, включено в статью 136 Договора о функционировании ЕС, в то время как Договор о стабильности, координации и управлении предусматривает включение его положений в законодательство ЕС в течение следующих пяти лет.

Несмотря на то, что принятые соглашения действительно ужесточают требования для присоединения к зоне евро стран, которые все еще используют свою национальную валюту, нельзя сказать, что в то же время они способствуют строгой сегментации стран на основе членства в экономический и валютный союз. Можно отметить, что договоры, которые устанавливают более строгие правила для членов зоны евро (или поправки к учредительным договорам, которые фиксируют последнее), подписаны почти всеми государствами-членами ЕС.

Наоборот, в межправительственных соглашениях есть пункты, направленные на укрепление солидарности всех стран-членов ЕС, что, в свою очередь, также соответствует концепции многоскоростной интеграции. Меры макроэкономического сближения в Договоре о стабильности, координации и росте предусматривают два типа программ для всех членов ЕС. Более того, саммиты стран-членов еврозоны становятся открытыми для общественности.

Государства активно участвуют в решении вопросов экономического и валютного союза и европейских институтов. Таким образом, решения EMC и нарушения Договора о стабильности, координации и управлении признаются объектами контроля Суда ЕС, Европейская комиссия играет роль в разработке меморандумов о взаимопонимании, и Европейский парламент вместе с национальными парламентами должен увеличить участие граждан в процессе принятия решений.

Конечно, нельзя отрицать, что отсутствие реформирования учредительных соглашений затрудняет однозначное правовое толкование принятых договоров. Отсутствие подотчетности перед законодательством ЕС таких «неформальных институтов», как Еврогруппа, закрытый процесс принятия решений в рамках тройки, необеспеченный новый статус ЕЦБ затрудняют консолидацию стран-членов ЕС даже перед лицом серьезные финансовые трудности. Тем не менее повторение выводов предыдущей части главы не теряет своей актуальности и в этом случае. Заключение межправительственных соглашений в их нынешнем виде не приводит к расколу в Европейском Союзе; общие цели присоединения всех стран к учредительным договорам все еще сохраняются. Единственным новшеством было восприятие еврозоны,

Единый подход к обеспечению устойчивости интеграции и формированию оптимальной институциональной архитектуры экономического и валютного союза

Анализ реформ, проведенных как в рамках учредительных соглашений, так и вне их, позволяет сделать вывод о том, что экономический и валютный союз в целом остается в рамках институциональной архитектуры, определяемой учредительными соглашениями.

Кажется преждевременным говорить о существенном разрыве между странами-членами еврозоны и остальными, и межправительственные соглашения составлены так, чтобы абсолютно все государства могли участвовать в процессе принятия решений.

Усилиям отдельных стран ЕС все же удалось внести поправки в учредительные договоры, касающиеся включения европейского механизма стабильности.

Договор о стабильности, координации и управлении, в свою очередь, предполагает включение в основные источники законодательства ЕС до 2017 года.

Неформальная институционализация Еврогруппы также не представляет серьезной опасности для раскола Европейского Союза, который, напротив, нуждается во внешнем представительстве по вопросам еврозоны.

Таким образом, можно заметить, что принятые реформы соответствуют концепции многоскоростной интеграции. Однако в то же время нельзя сделать вывод, что ЕС больше не является межгосударственным.

Реформы экономического и валютного союза показывают, что постепенно создается новый «гибридный» метод принятия решений, что, в свою очередь, приводит к формированию оптимальной институциональной архитектуры в ЕС. В то же время, прямые последствия кризиса еврозоны для граждан ЕС делают проблемы легитимности и демократии еще более актуальными, от решения которых зависит будущее всего Европейского Союза.

Модель многоскоростной интеграции как основа устойчивости

Для многих проект экономического и валютного союза с самого начала казался довольно хрупким субъектом. Отсутствие общей фискальной политики даже в долгосрочной перспективе, невозможность наказать страны за невыполнение Маастрихтских критериев и, самое главное, официальное разрешение некоторых государств не допустить введения евро в качестве своей валюты, вызвало серьезную обеспокоенность по поводу будущая зона евро. Столкнувшись с кризисом, затрагивающим личное благосостояние граждан, главы ряда стран активно говорили о необходимости выхода из зоны евро и о своем нежелании демонстрировать солидарность с наиболее проблемными государствами.

Таким образом, можно заметить, что реформы были не такими межгосударственными, как предполагалось изначально. Несмотря на очевидное ужесточение требований к странам-членам зоны евро, категории солидарности и сближения уровней развития стали одинаково важным приоритетом для реформ экономического и валютного союза. Европейский семестр, Европейский совет по системным рискам, процесс сближения и устранения макроэкономических дисбалансов — все они направлены на формирование ответственного отношения стран к их экономической политике и содействие переходу на единую валюту. Фактически только традиционно «антиевропейская» Великобритания осталась исключенной из новой структуры управления экономической и денежно-кредитной политикой.

Значительным в разработке и реализации реформ экономического и валютного союза было участие европейских институтов. Несмотря на приоритетную роль Европейского совета в развитии реформ и урегулировании кризиса в целом, а также укреплении на определенном этапе Франко-германского союза, их решения нельзя назвать межгосударственными в строгом смысле. Например, Европейская комиссия получила посредническую роль, которая не может быть определена как номинальная, особенно в случае разработки меморандумов о взаимопонимании с проблемными странами. Статья 13 (3) Договор о создании Европейского механизма стабильности. , Юрисдикция Суда ЕС распространяется даже на межправительственные соглашения Ст. 8 Договор о стабильности, координации и управлении., И Европейский парламент постоянно упоминается как основной источник легитимности. Более того, Договор о стабильности, координации и управлении даже ужесточает существующие санкции за нарушение бюджетного дефицита и вводит процедуру обратного голосования.

Тем не менее, нельзя отрицать, что заметна эрозия традиционных ролей институтов, что связано со смещением в Евросоюзе институционального баланса от Европейской комиссии к Европейскому совету и парламенту. Именно сочетание таких изменений с моделью многоскоростной интеграции создает оптимальную институциональную архитектуру ЕС, что будет более подробно обсуждаться в следующей части главы.

Многие авторы ставят под сомнение даже теоретическую возможность создания гибкой интеграции в рамках экономического и валютного союза. Так, Р. Корбетт считает, что модель «Европа по меню» невозможна, потому что вместо «авангарда» Европы (который должен отличать этот вид дифференцированной интеграции) формируются несколько «арьергардов». Более того, конфигурация стран в оппозиции часто меняется, только британская оппозиция остается неизменной. По мнению автора, несмотря на неизбежное углубление различий между странами еврозоны и остальной частью ЕС, Европейский союз все еще воспринимается как «один с некоторыми осложнениями». Итак, в ЕС нет закрытых ассоциаций стран, Любое государство-член всегда имеет возможность присоединиться к единой валюте и даже к встречам Еврогруппы. Соглашение о стабильности, координации и управлении было заключено как межправительственное только потому, что странам не удалось достичь консенсуса по реформе учредительных соглашений, банковский союз разработан таким образом, чтобы к нему могли присоединиться все, а саммиты еврозоны всегда совпадают по времени с саммитов Европейского совета.

Позиция Соединенного Королевства с оговорками, закрепленными в законодательстве ЕС, потенциально может представлять угрозу для многоскоростной интеграции. Тем не менее, как отметил Дж. Эмманулидис, наличие оговорок в учредительных документах уравновешивается соблюдением ряда неписаных правил — предотвращением барьеров и постоянным участием неприсоединившихся стран, а также отказом от создавать параллельные перекрывающиеся структуры. Последнее условие, по мнению автора, становится особенно важным при заключении межправительственных соглашений, поскольку оно потенциально позволяет их включать в законодательство ЕС.

Таким образом, можно сказать, что в кризисной ситуации европейские страны пытались решить не только свои внутренние проблемы, но, наоборот, создать европейскую систему управления экономическим и валютным союзом, которая исключала бы повторение подобных ситуаций в будущее. Если более ранние государства пытались договориться о переводе некоторых компетенций на наднациональный уровень для более эффективного решения своих внутренних проблем, то во время своего первого «европейского» кризиса они впервые столкнулись с последствиями своей деятельности в качестве интеграционной ассоциации (и что они совершены в таких качественных ошибках). Решение общеевропейских проблем было невозможно без участия европейских институтов, которые могли бы способствовать компромиссу.

В случае идеального развития событий модель многоскоростной интеграции, в отличие от модели гибкой интеграции, могла бы в будущем способствовать формированию ЕС как политической системы. Таким образом, И. Бегг считает, что создание Европейского механизма стабильности стало первым примером коллективной ответственности стран-членов и значительно облегчает переход к созданию фискального союза. Дальнейшее развитие событий будет зависеть от эффективности требований Договора о стабильности, координации и управлении и их включения в учредительные соглашения.

Дж. Тосато пишет, что для успеха многоскоростной интеграции необходимо упростить сам процесс реформирования меморандума об ассоциации и, самое главное, сделать процесс выхода из ЕС менее радикальным. Возможно, такое решение действительно могло бы стать приемлемым для решения проблемы Великобритании. Тем не менее, прецедент отделения от Европейского Союза по-прежнему несет определенные риски для обеспечения устойчивости интеграции в рамках многоскоростной модели. Так, министр финансов Германии, вновь призывая к реформе учредительных соглашений, утверждает, что консолидация всех изменений в тексте позволит избежать несправедливости только по отношению к странам за пределами зоны евро.

Тем не менее сохраняется опасность того, что даже при сохранении многоскоростного подхода к интеграции чрезмерно технократический подход к осуществлению реформ не устранит дисбалансов в экономическом и валютном союзе. Например, в отношении Хикса он отмечает несбалансированный характер доклада Х. Ван Ромпея, в котором подробно описываются микроэкономические механизмы реформы, но дается очень расплывчатое определение политического компонента реформы. М. Кумм считает, что при формальном отношении к кризису как к изолированной проблеме экономического и валютного союза невозможно добиться его комплексного разрешения. Следовательно, помимо включения всех реформ в учредительные документы, создание реального экономического и валютного союза на основе модели многоскоростной интеграции также требует политической воли.

Таким образом, опыт антикризисного управления и структура реформ экономического и валютного союза показывают, что, несмотря на противоречия между странами-участницами и ведущую роль Европейского Совета в принятии важных решений, трудно однозначно говорить о распаде Европейского Союза и снижение влияния общинных институтов. Реформы экономического союза в целом не изменили модель многоскоростной интеграции, закрепленную в Маастрихтском договоре. Его дальнейшее развитие, которое неизбежно предполагает поиск определенного компромисса по ситуации в Великобритании, будет способствовать развитию политического союза в ЕС и может способствовать устойчивости интеграции в целом.

Формирование оптимальной институциональной архитектуры в экономическом и валютном союзе и источники ее легитимности

Как уже упоминалось в предыдущей части главы, реформы экономического и валютного союза в целом не привели к снижению роли европейских институтов. Тем не менее функции, возложенные на них в проектах реформ, соответствуют общей тенденции к смещению институционального баланса в ЕС в сторону Европейского совета и парламента. Это выражалось, прежде всего, в распространении мягких методов координации и передаче новой роли фильтра или посредника Европейской комиссии, а также побуждало страны-члены находить приемлемые способы адаптации к новым условиям Европы. Парламент в целях обеспечения законности своих решений.

Тем не менее, несмотря на усиление своих позиций в отношении Европейской комиссии и Суда ЕС, Европейский совет и Европейский парламент сами продолжают меняться. Таким образом, по словам В. Весселя, в связи с кризисом Европейский совет, призванный защищать интересы государств-членов, сам по себе становится все более коммунистическим. Вессельс В. Первый взгляд: многоликий Европейский совет. Необходимость так или иначе решать общеевропейские проблемы заставляет этот европейский институт поддерживать стимулы для развития интеграции. Более того, при разработке проектов реформ европейские лидеры были вынуждены учитывать условия дифференцированной интеграции.

Т. Кунштейн и В. Вессельс считают, что сочетание различных процедур и реформ, а также изменений в роли институтов привело к формированию так называемой «оптимальной институциональной архитектуры». Эта архитектура отражает как межинституциональные изменения, характерные для всего ЕС, так и дифференцированный характер интеграции, присущей экономическому и валютному союзу.

По их мнению, новая институциональная архитектура состоит из следующих элементов:

• развитие многоуровневого парламентского контроля за принимаемыми решениями (аналогичная модель отношений между европейским и национальным парламентами определена в Договоре о стабильности, координации и управлении);
• дальнейшее распространение «двойных шляп» (совмещение Х. Ван Ромпеем постов Совета Европы и евро саммитов);
• структурированные связи между странами и всеми необходимыми зонами евро.

Все элементы «оптимальной институциональной архитектуры» могут быть гибридными и наднациональными. Следовательно, описанные структуры, фактически, соответствуют определенным нормам Европейской комиссии еще в 2001 году.

В 2010 году А. Термин «метод сообщества», но в значении является межгосударственным компонентом в процессе принятия решений. Тем не менее, фактически, «метод сообщества», Европейская комиссия. Коммунитарные или, по выражению Р. Институт «немажоритарных» институтов по-прежнему сохраняет свой авторитет, особенно в случае необходимости принятия необходимых спорных решений. Таким образом, для обеспечения единства интересов должны быть созданы общечеловеческие институты.

В Лиссабонском договоре уже есть возможность сделать определенные выводы о низкой эффективности советов нескольких человек. Тем не менее, совмещение Х. Постановление Совета Европы и председателя саммита Еврозоны Более того Тем не менее, в ноябре 2014 года требовалось закрепить эту роль в учредительных договорах. Более того, должны быть условия для представительства стран-членов зон евро. Что касается «репрезентативных» институтов и, в частности, Европейского Парламента, их сохранение в будущем экономически и валютным союзом будет затруднительным. Так, безусловно, можно отметить стабильное повышение роли Европейского Парламента в принятии общеевропейских решений. В частности, государства-члены должны были пойти на уступки, чтобы одобрить проекты реформ. Европейским Парламентом были изменены условия спасения банков. их сохранение в будущем экономически и валютным союзом является затруднительным. Так, безусловно, можно отметить стабильное повышение роли Европейского Парламента в принятии общеевропейских решений. В частности, государства-члены должны были пойти на уступки, чтобы одобрить проекты реформ. Европейским Парламентом были изменены условия спасения банков, их сохранение в будущем экономически и валютным союзом является затруднительным. Так, безусловно, можно отметить стабильное повышение роли Европейского Парламента в принятии общеевропейских решений. В частности, государства-члены должны были пойти на уступки, чтобы одобрить проекты реформ. Европейским Парламентом были изменены условия спасения банков.

В то же время реформы экономического и валютного союза, а также необходимость принятия непопулярных решений о введении мер жесткой экономии значительно усилили участие европейских парламентов в европейских делах. Дискуссия о ратификации Договора о стабильности, координации и управлении в Чешской Республике, а также резонансное дело Конституционного суда Германии в рамках программы еврооблигаций (обсуждаемое в Бундестаге) стали наиболее важными признаками желания национального парламенты более активно участвовать в процессе принятия решений.

Соответственно, возникает вопрос о том, как адаптировать парламенты к совместному сотрудничеству по вопросам евро и в то же время предотвратить раскол стран Евросоюза на две отдельные группы. По данным Европарламента, это уже полноценный парламент евро. Тем не менее, нынешнее положение дел позволяет говорить об идеализме этой позиции по двум причинам.

С одной стороны, несмотря на введение процедур желтой и оранжевой карточек для усиления роли национальных парламентов в Лиссабонском договоре, кризис еврозоны показал, что такой механизм недостаточен и не стимулирует национальные парламенты к общеевропейскому диалогу. , Парламентарии разных стран продолжали выступать отдельно и пытались донести свою позицию через главу государства, представляющую страну в Совете Европы. С этой точки зрения «конференция» европейских и национальных парламентариев, предусмотренная как учредительными договорами, так и, в частности, статьей 13 Договора о стабильности, координации и росте, могла бы стать более приемлемой.

Но, с другой стороны, как отмечает В. Вессельс, такая конференция неизбежно будет приветствовать раскол Европейского парламента и появление отдельной «европейской палаты». В связи с этим возникают вопросы о порядке формирования такой палаты, о национальном представительстве в ней. Кроме того, как отмечает автор, межпарламентскому сотрудничеству препятствует не только необходимость найти его правильную форму, но и взаимным восприятием друг друга европейскими и национальными парламентариями (каждый из которых уверен в своей большей значимости для процесса принятия решений).

Тем не менее, очевидно, что только сильный представительный орган способен привлекать граждан к обсуждению европейских проблем и решать проблему легитимности. На первом этапе могут стать эффективными любые методы межпарламентского взаимодействия, способные обеспечить популяризацию общеевропейского дискурса. Впоследствии, безусловно, необходимы изменения в отношениях европейских и национальных парламентов, позволяющие им представлять интересы европейских граждан и контролировать другие европейские институты и решения, которые они принимают.

Заключение

Введение евро в качестве единой валюты в рамках экономического и валютного союза привело к усилению взаимозависимости стран, что имело как положительные, так и отрицательные последствия. С одной стороны, каждая страна в зоне евро может сократить свои экономические издержки и извлечь выгоду из успеха своих соседей. С другой стороны, в случае кризиса страны потеряли главный инструмент — девальвацию национальной валюты, и стабильность евро теперь зависела от экономического положения всех стран, использующих единую валюту. В результате проблемы в одной стране в настоящее время приводят к мгновенному экономическому, налоговому и валютному дисбалансу во всех других странах.

Несбалансированность в структуре экономического и валютного союза между денежно-кредитной политикой и экономической составляющей, очевидно, лишила государства-члены еврозоны возможностей для эффективного антикризисного управления в случае асимметричных экономических потрясений. В результате первые шаги по выходу из кризиса были реактивными и бессистемными, а их применение угрожало устойчивости самой европейской интеграции.

Ситуация в европейских странах также была значительно осложнена отсутствием единой модели обеспечения устойчивости. Таким образом, статьи учредительных соглашений об экономическом и валютном союзе усиливают две противоположные концепции интеграционной стабильности. С одной стороны, все европейские страны (если они еще не являются членами зоны евро) должны приложить все усилия для введения евро в качестве единой валюты. Для достижения этой цели государства стремятся соблюдать показатели уровня государственного долга и дефицита бюджета — так называемые маастрихтские критерии — и ежегодно отчитываться перед Европейской комиссией о своей работе. С другой стороны, протоколы к меморандуму об ассоциации содержат оговорки для Великобритании и Дании, что позволяет им исключить эту цель и вообще не вводить единую валюту.

В результате в рамках экономического и валютного союза сталкиваются два типа дифференцированной интеграции, каждый из которых включает свое видение и рецепты преодоления кризиса. Если многоскоростная интеграция направлена ​​на поддержание солидарности государств-членов и придает приоритет учредительным соглашениям, гибкая интеграция выражается в свободном распространении межправительственных режимов без фиксированного членства в них. В этом смысле гибкая интеграция для поддержания стабильности требует учредительных соглашений только в качестве основы, обеспечивающей наиболее общие правовые положения.

Столкновение указанных выше вариантов устойчивости было четко выражено в ходе обсуждения и реализации реформ экономического и валютного союза. Несмотря на первоначальные попытки Европейской комиссии попытаться решить все проблемы, предложив директивы и положения, направленные на сближение фискальной и макроэкономической политики стран-членов (пакет из шести мер), создание временных фондов финансовой помощи вызвало широкие дебаты об отсутствии правовой основы для принятия таких документов решения. Некоторые государства настаивали на узком толковании статьи 125 TFEU, что исключает передачу финансовой ответственности от одной страны-члена к остальным.

В результате, Постоянный механизм финансовой помощи — Европейский механизм стабильности — был заключен в виде отдельного межправительственного соглашения. Впоследствии, с большим трудом, сам факт его создания был включен в статью 136 Договора о функционировании ЕС. Он до сих пор не включен в учредительные договоры и Договор о стабильности, координации и управлении, хотя его включение предусмотрено в будущем. Одновременно с заключением межправительственных соглашений по различным элементам антикризисных реформ можно наблюдать фактическое движение законодательной инициативы от Европейской комиссии к Европейскому совету. Так, первоначальный проект банковского союза был представлен в виде отчета президента Европейского совета Х. Ван Ромпея, хотя он был подготовлен с участием других европейских институтов. Надзорная функция банков была передана Европейскому центральному банку, что также можно рассматривать в определенном смысле как ослабление влияния Европейской комиссии.

Тем не менее, более тщательный анализ реформ не позволяет сделать выводы о снижении коммунитарной составляющей европейской интеграции. Во-первых, Европейская комиссия в результате не оказалась значительно ослабленной, потому что ее роль посредника и посредника во многих случаях, особенно при заключении меморандумов о взаимопонимании, становится одной из ключевых. Репутация Суда ЕС оставалась непоколебимой, расширение юрисдикции которой предоставляется даже для межправительственных договоров стран-членов. Кроме того, решение Суда относительно законности создания Европейского механизма стабильности и Договора о стабильности, координации и управлении, а также об участии в них европейских институтов было положительно воспринято всеми государствами-членами.

Кроме того, все проекты реформ предусматривают пропорциональные требования и штрафы для штатов в зависимости от их статуса. Например, санкции в случае несоблюдения требований процедуры выравнивания макроэкономических дисбалансов применяются только к государствам-членам зоны евро. Таким образом, можно сделать вывод, что все проекты реформ полностью соответствуют концепции многоскоростной интеграции, не способствуют сегментации Европейского Союза и выделению каких-либо отдельных режимов в нем. Достижение общей цели остается приоритетом для всех стран-членов ЕС. Тем не менее, многие препятствия остаются в развитии многоскоростной интеграции.

Во-первых, реформа учредительных статей, столь необходимая для обеспечения устойчивости в рамках многоскоростной интеграции, остается под вопросом. Несмотря на обещание Германии возобновить кампанию в поддержку реформ, согласие других государств не так ясно.

Во-вторых, будущее членства Великобритании в Европейском союзе также под вопросом. Существует мнение, что одним из эффективных решений может быть снижение драматургии самой процедуры выхода из Европейского Союза и создание новой формы членства в Великобритании по аналогии с ассоциацией. Более того, до сих пор неясно, выгоден ли сам выход Великобритании, которая крайне заинтересована в преимуществах общего рынка, особенно финансовых услуг.

В-третьих, кризис еврозоны затронул не только частные вопросы функционирования экономического и валютного союза, но и более фундаментальные проблемы развития Евросоюза в целом. Развитие «оптимальной институциональной архитектуры» в области денежно-кредитной и экономической политики может стать наиболее приемлемой формой управления для всего ЕС в настоящее время. В отличие от «метода сообщества», сформулированного А. Меркель, фактически, в Европейском Союзе наиболее оптимальный баланс сформирован между коммунитарными и межгосударственными элементами, который Европейская комиссия назвала «методом сообщества» еще в 2001 году.

В то же время переход к «представительным» институтам ЕС также заставил их адаптироваться к новым реалиям. Европейский совет уже во многом вынужден решать не европейские, а европейские проблемы, что говорит в пользу развития ЕС как политической системы. Европейский парламент, однако, все еще может иметь определенную эволюцию и искать оптимальную форму взаимодействия с национальными парламентариями. Конференция парламентариев по евро может быть одним из подходящих вариантов, но оставляет открытым вопрос о ее эффективности и результативности. Так или иначе, кризис еврозоны (который может продолжаться и по сей день) изменил отношение граждан к европейской политике.

Меры жесткой экономии, которые затрагивают уровень личного благополучия граждан, вызвало бурную реакцию национальных парламентов и активизировало их обсуждение проектов реформ. Несмотря на понятную негативную реакцию граждан, можно сказать, что в будущем кризис будет способствовать изменению отношения к членству в еврозоне, что накладывает на государство не только права, но и обязанности. Впервые Европейский Союз столкнулся с последствиями своих собственных действий и «европейского» кризиса, только системный ответ на который, и, прежде всего, решение проблемы легитимности, может помочь развитию Европейского Союза в политическое образование. что накладывает на государство не только права, но и обязанности.