Защитный механизм: перенос

Оглавление:

Как выражает себя сердце? С другой стороны, как вы хотите, чтобы я вас понял?

Поймет ли он, чем вы живете?

Ф.И. Тютчев

В 2006 году исполнилось 150 лет со дня рождения Зигмунда Саломона Фрейда, основателя психоанализа. 16-17 декабря в Москве прошла международная конференция «Зигмунд Фрейд — основатель новой научной парадигмы: психоанализ в теории и на практике», организованная Российским психоаналитическим обществом. Накануне конференции у профессора П.С. Гуревича взял интервью главный редактор приложения «НГ-Наука» Андрей Геннадьевич Ваганов.

Павел Семенович, определения психоанализа, данные самим Фрейдом, часто весьма противоречивы. Но как бы вы, известный философ, который имел и имеет много общего с «психоанализом», смогли определить его основные термины?
Прежде всего, я не уверен, что психоанализ нуждается в окончательном и единственном определении. По сути, это одна из пяти ветвей мировой психологии (бихевиоризм, гештальт-психология, психоанализ, гуманистическая психология, трансперсональная психология). Я считаю неудачным слово, впервые использованное Фрейдом в статье об этиологии неврозов, опубликованной на французском языке в 1896 году.

Речь шла о лечении нового метода изучения и лечения психических расстройств. В то время Фрейд считал, что достаточно подвергнуть истоки неврозов анализу мыслей, чтобы они исчезли. Позже выяснилось, что без эмоционального, катарсического опыта, по сути, ничего подобного не произойдет. Но слово прижилось, и теперь нет смысла менять термин.

Фрейд, на самом деле, определял психоанализ по-разному. Временами он считал это частью психологии. Иногда как инструмент для овладения своим бессознательным. В трудах Фрейда психоанализ часто играл роль инструмента для исследования различных областей психической жизни. Это было нечто среднее между медициной и наукой. Сегодня мы можем говорить о трех значениях этого термина. Во-первых, психоанализ — это разновидность психологической теории. И любое направление мировой психологии можно назвать по его главной составляющей. Скажем, бихевиоризм — это психология поведения. Гештальтпсихология — это психология восприятия. Гуманистическая психология — это психология личности.

Трансперсональная психология — это психология необычных состояний сознания. В этом случае психоанализ — это психология бессознательного. У Фрейда было много учеников. Многих он считал еретиками и предателями. Однако существует хорошо известная лакмусовая бумажка, которая помогает определить, остается ли исследователь в рамках психоанализа. Если он не смог распознать феномен бессознательного, значит, он дрейфовал в другие сферы. В остальном он сохранил свое первенство в психоанализе.

Но является ли психоанализ не только исследованием бессознательного, но и арсеналом терапевтических техник?

Конечно, да. Но на самом деле психология во всем мире существует в двух вариантах — теоретическом и практическом. Каждое психологическое течение имеет свои собственные «целительные», или — лучше сказать — целительные практики. В этом отношении психоанализ не является исключением.

Но вот, скажем, растворение мечты. Это не терапия и не психология. Ведь Фрейд опубликовал книгу «Толкование сновидений» в начале прошлого века. В каком смысле это психоанализ?

Это тоже психоанализ, но в другом смысле — философском. Психоанализ зародился как психологическое направление, но он также стал философским движением. Именно это и называется фрейдизмом. Психоанализ как философское движение имеет дело со многими философскими проблемами. Что такое человек? Как и почему он появился на свет? Почему люди живут в обществе? Другими словами: Что такое общество как явление? Как возникла культура? Каковы земные, реальные корни религии? Таким образом, психоанализ вошел в арсенал философских течений, и получилось так, что другие течения должны были как-то определить себя по отношению к выводам, сделанным в психоанализе.

Перенос

Когда я вошла в класс, мое внимание привлек молодой человек, сидевший за последней партой. Одетый в поношенный джинсовый костюм, он постоянно переставлял на столе свой портфель, который также служил своему владельцу много лет. Я подумал: возможно, этот человек страдает от комплекса неполноценности.

Шло время, и однажды Сергей остановил меня после занятий и попросил послушать его. Он сказал, что у него всегда был комплекс неполноценности и он хотел от него избавиться.

Вскоре я убедилась, что этот комплекс действительно отягощает жизнь Сергея. Он оказался очень способным человеком. Он часто брал у меня книги по философии, и по его замечаниям я мог судить, что он не просматривал тексты, а внимательно их изучал. Однако во время экзаменов Сережа впал в ступор и производил впечатление беспомощного и неподготовленного человека.

Однажды на тренировке Сережа показал полную растерянность, что вызвало недоумение в группе. Студенты условно изображали различные персонифицированные состояния, свойственные внутреннему миру студента. Например, один из членов группы, олицетворяющий уверенность, посоветовал девушке не падать духом и проявлять стойкость. Другой — живое воплощение любви — обратился к девушке со словами нежности. Теперь настала очередь Сергея. Он выбрал роль преданного, но не мог произнести ни слова. Группа согласилась с ним, предложила возможные варианты успокоения, но Сережа смутился еще больше.

Некоторые студенты укоряли меня за переоценку его способностей. «Вот вы его хвалите, — говорили они, — но он скрытен. Например, знаете ли вы, где он работает?». Я не знал, и ответ, который я получил, был: «Видите ли…».

Сережа не пользовался симпатией в группе. Он замыкался в себе, как только чувствовал, что кто-то заинтересован в нем. Несколько лет назад Сережа пережил странную жизненную драму. В Москве он встретил девушку, которая произвела на него сильное впечатление. Когда он увидел ее на автобусной остановке, то сразу понял: «Вот его идеал!». Несколько дней они были вместе, и казалось, что их счастью не будет конца. Но потом девушка сказала Сереже, что уезжает, дни ее пребывания в столице закончились. Это была ее последняя вылазка перед замужеством. Она живет в Украине и собирается выйти замуж. Перед свадьбой ее будущий муж санкционировал этот визит в Москву. Но теперь пришло время, мы должны идти…..

Для Сережи это имело сильный травмирующий эффект. Она отвергла его любовь, но предала его…. Он ни о чем ее не спрашивал. И она могла исчезнуть без всяких объяснений. Но она рассказала все как есть…. Нет, это не было отступничеством или злым умыслом. Там, в Днепропетровске, все готово к свадьбе, а он остается здесь один…..

Перед весенней сессией Сережа исчез. Дома его телефон не отвечал, а в институте он не появлялся. Через полтора года Сергей сам позвонил мне и попросил о встрече. Я узнал такие подробности о его жизни, которые повергли меня в смятение. Еще в школе Сергей дружил с одним парнем. И этот человек не стал получать высшее образование. Он начал странный бизнес, что-то вроде междугородних перевозок и «крышевания» других компаний. Пришло много денег. Еще один парень из их класса привлек мое внимание и тоже был вызван на общую операцию. У новичка был крутой нрав, и он хорошо владел приемами боевых искусств. Его отправляли на бандитские «перестрелки» как самого крутого. У Сергея была другая роль. Когда не применялись пули и ножи, ему нужен был спокойный, интеллигентный, полный контраст «братве».

«Спрыгнуть с телеги»

Стало понятно, почему Сергей ходил на занятия в нитяных штанах и приносил портфель, который позаимствовал из хлама старых вещей. Это не привлекло внимания и не вызвало подозрений. Но крутой внезапно умер. Сережа пришел на работу и застал секретаршу в слезах, а начальника с игрой на скулах. Но началось расследование, и вскоре выяснилось, что убийство было заказано боссом. Он был тем, кто все это подстроил. Сережа не знал, что делать. Пойти в суд, чтобы поддержать своего друга-убийцу. Но какие слова нужно найти. Поэтому он решил «соскочить с катушек».

Компания была захвачена, а Сергей заперся в своей квартире. У него были деньги, но страхи отчаянно преследовали его. Он рассказал мне, что иногда во сне он видит, как они преследуют его и стреляют в него. Когда он проснулся, то едва ли мог быть уверен, что это был сон, а не недавняя реальность. Еще одна беда, Сережа уменьшался, худел. Его квартира была набита различными деликатесами и органическими продуктами. Он ел, как ему казалось, много, но его тело стало бедным.

Инстинкт подсказывает каждому, сколько и в каком количестве нужно съесть. Невротик — это человек, который не слышит голос инстинкта. Животное не ест, чтобы спастись. Сытый медведь не будет задирать корову, которая встанет у него на пути. Больное животное не будет переедать, потому что это коррелирует с голосом мяса. Ребенок играет во дворе, и мама зовет его обедать. «Я еще не голоден!» — кричит ребенок. «Все равно пора есть», — настаивает мать. Ребенок ближе к природе и доверяет тому, что организм сам знает, когда ему лучше принимать пищу. Нормальный человек ест, потому что он голоден, а невротик ест, потому что уже 12 часов.

Трудности, с которыми столкнулся мой пациент Сергей, разрушили его инстинктивную природу. Инстинкт самосохранения был притуплен, инстинкт добывания пищи испытывал борьбу. Однажды я спросил Сергея, что он планирует делать, когда вылечится. Он сказал: «Наверное, женится на той девушке, которая ему нравится. «Будете ли вы поддерживать связь?» — спросил я. «Нет», — ответил он, мой телефон выключился. Через некоторое время Сергей перестал приходить ко мне в клинику. Что с ним случилось? Он жив? Телефон молчит, но я жду продолжения истории.

Другим фундаментальным понятием в системе Фрейда является перенос. Это понятие родилось из клинических наблюдений. Фрейд обнаружил, что у пациентов развивается очень сильная привязанность к личности психоаналитика. Эта связь сложна по своей природе. Он отражает любовь, восхищение и привязанность. Но в негативном переносе это смесь ненависти, оппозиции и агрессии. Перенос можно легко описать как влюбленность пациента в психоаналитика, если пациент и аналитик разного пола (если пациент гомосексуален, то же самое произойдет с психоаналитиком того же пола). Психоаналитик становится объектом любви, восхищения, зависимости и ревности до такой степени, что любой другой человек воспринимается как возможный соперник.

Другими словами, пациент ведет себя по отношению к психоаналитику как влюбленный. Что особенно интересно в переносе, так это то, что он ситуативен и не обусловлен особенностями психоаналитика. Ни один психоаналитик не может быть настолько скучным и непривлекательным, чтобы не оказать определенного влияния на безвкусного пациента, который, возможно, и не взглянул бы на него, если бы он не был психоаналитиком.

«Отношение младенца к родителям «

Хотя перенос встречается у многих терапевтов, Фрейд был первым, кто обратил серьезное внимание на это явление и проанализировал его природу. Он пришел к выводу, что в процессе психоаналитического лечения проявляются многие чувства, которые он или она испытывали в детстве по отношению к родителю. Он объяснил привязанность (или враждебность) к психоаналитической фигуре как повторение более ранней привязанности к отцу или матери. Другими словами, чувства к психоаналитику были «перенесены» с первоначального объекта на личность психоаналитика. Как считал Фрейд, анализ переноса выявляет — или восстанавливает — отношения младенца с родителем. Этот младенец в пациенте переживал свои чувства переноса настолько интенсивно, что ему часто было трудно осознать, что он любит (или ненавидит) не реального человека психоаналитика, а тех родителей, которых психоаналитик ему представлял.

Это открытие стало одним из величайших оригинальных прозрений Фрейда. До него никто не удосужился изучить аффективное отношение пациента к терапевту. Врачей обычно устраивало, что пациенты «боготворят» их, а если это было не так, их часто недолюбливали и не считали «хорошими пациентами». На самом деле, перенос способствует профессиональному заболеванию психоаналитиков, а именно подтверждению их нарциссизма, который питается любовным восхищением пациентов, независимо от того, насколько они этого заслуживают. Гениальность Фрейда заключается в том, что он заметил это явление и интерпретировал его не как выражение заслуженного восхищения, а как выражение восхищения ребенка своими родителями.

Возникновению переноса на сеансах психоанализа способствовала необычная обстановка, которую Фрейд предпочитал в своей работе. Пациент лежал на кушетке, а психоаналитик сидел за его спиной, в основном слушая и изредка вставляя слова. Однажды Фрейд признался, что истинная причина такого окружения заключалась в том, что он не мог выносить, когда другие люди смотрели на него по многу часов в день. В качестве дополнительной причины психоаналитики указывают на то, что психоаналитик должен быть для пациента чистым листом, чтобы все реакции на психоаналитика можно было рассматривать как выражение переноса, а не его чувств по поводу реальной личности психоаналитика.

Конечно, последний аргумент — это иллюзия. Один лишь взгляд на человека, его рукопожатие, его отношение к вам, когда он говорит — все это дает вам достаточно материала, чтобы узнать многое о психоаналитике, и идея о том, что психоаналитик остается невидимым, очень наивна. Здесь уместно немного критики такого отношения. И сам молчаливый, якобы невидимый психоаналитик, который даже не отвечает на вопросы, и его расположение позади пациента (повернуть голову и посмотреть на психоаналитика — табу) заставляют пациента чувствовать себя маленьким ребенком.

Где еще взрослый человек находится в таком абсолютно пассивном положении? Все преимущества на стороне психоаналитика, а пациент вынужден сообщать ему свои сокровенные мысли и чувства, и это становится не добровольным актом, а моральным обязательством с того момента, как он согласился пройти психоанализ. С точки зрения Фрейда, такая инфантилизация пациента была ему на пользу, поскольку основной целью психоаналитической сессии было раскрытие или реконструкция детства пациента.

Инфантилизация

Эта инфантилизация может быть подвергнута критике прежде всего потому, что когда пациент превращается в ребенка во время сессии, взрослый, так сказать, изгоняется со сцены, и пациент выражает все свои детские мысли и чувства, минуя взрослого внутри себя, который мог бы обратиться к детской личности с позиции взрослого. Другими словами, он практически не чувствует конфликта между своим детским и взрослым «я», и именно этот конфликт способствует развитию или изменению. Если слышен голос ребенка, кто может возразить ему, ответить на него, удержать его, если не голос взрослого, которым обладает и пациент?

Фромм считал, что Фрейд ограничил опыт переноса своим объяснением, что чувства и установки, характерные для этого состояния, переносятся из младенчества. Если отбросить эти замечания, то мы видим, что Фрейд открыл явление, имеющее гораздо большее значение, чем он думал. Феномен переноса, а именно добровольная зависимость личности от других авторитетных фигур, ситуация, в которой личность чувствует себя беспомощной, нуждается в сильном авторитарном проводнике и готова подчиняться этому проводнику, является одним из самых распространенных и важных явлений социальной жизни, выходящих за рамки отдельной семьи и психоаналитических сессий.

Каждый может увидеть огромную роль переноса в социальной, политической и религиозной жизни, если захочет. Просто посмотрите на лица в толпе, аплодирующей харизматичным лидерам, таким как Гитлер или де Голль, и вы увидите то же выражение слепого благоговения, почтения, любви, которое превращает беспокойного обывателя в страстного поклонника. Это даже не обязательно должен быть лидер с голосом и поведением де Голля или напористостью Гитлера. Если вы изучите лица американцев, смотрящих на кандидатов в президенты, вы обнаружите одно и то же выражение лица, которое можно назвать почти благоговейным. Как и психоаналитический перенос, он почти не имеет ничего общего с реальными, человеческими качествами обожаемого человека. Сама должность или форма делают его «культовой» фигурой.

Вся наша социальная система основана на этом необычайном влиянии людей с большей или меньшей степенью притяжения. Перенос на психоаналитических сессиях и поклонение лидерам во взрослой жизни имеют одинаковую природу и основаны на чувстве беспомощности и бессилия ребенка, что приводит к его зависимости от родителей или в ситуации переноса от психоаналитика in loco parentis. Действительно, кто станет отрицать, что младенец не может прожить и дня без заботы и защиты своей матери или суррогатной матери? Какие бы нарциссические иллюзии ни питал ребенок, нельзя отрицать, что в целом он беспомощен и нуждается в помощнике.

Однако часто упускается из виду тот факт, что взрослый также беспомощен. Во многих ситуациях, с которыми справился бы ребенок, взрослый знает, что делать, но в конечном итоге он сталкивается с ними так же беспомощно, как и ребенок в своем мире. Да, он научился защищать себя во многих случаях. Он может строить отношения с другими людьми, чтобы лучше противостоять нападениям и опасностям, но все это не меняет того факта, что он остается беспомощным в своей борьбе против стихийных бедствий, против более вооруженных и сильных социальных классов и наций, против болезней и, в конечном счете, против смерти. У него есть лучшие средства защиты, но он также видит больше опасностей, чем ребенок. Таким образом, контраст между беспомощным ребенком и сильным взрослым в значительной степени воображаемый.

Социальный перенос

Взрослый, как и ребенок, жаждет кого-то, с кем он чувствует себя в безопасности, и по этой причине он желает личностей, которые являются спасителями и помощниками или хотят казаться таковыми, даже если на самом деле они полусумасшедшие, и склонен подчиняться им. Социальный перенос, вызванный тем же чувством бессилия, что и психоаналитический перенос, является одним из важнейших социальных явлений. Открыв перенос в психоаналитической ситуации, Фрейд сделал еще одно универсально обоснованное открытие, но из-за своих взглядов он не смог полностью осознать огромное социальное значение своего открытия.

Обсуждение переноса требует дополнительных комментариев. Даже если человек беспомощен не как ребенок, а как взрослый, его взрослую беспомощность можно преодолеть. В рационально организованном обществе, в котором нет необходимости маскировать реальность, в обществе, которое поощряет независимость и рациональность личности, чувство беспомощности исчезнет, а вместе с ним и потребность в социальном переносе. Общество, члены которого беспомощны, нуждается в примерах для подражания. Эта потребность может быть преодолена только в той мере, в какой человек полностью осознает реальность и свою собственную силу. Мысль о том, что он в конце концов умрет, не делает его беспомощным, потому что его знание — это тоже часть реальности, с которой он может справиться.

Если применить этот принцип к психоаналитической ситуации, то можно предположить, что чем более реальным кажется пациенту психоаналитик, чем больше он теряет свой призрачный характер, тем легче пациенту освободиться от состояния беспомощности и примириться с реальностью. Но желательно ли и даже необходимо, чтобы пациент на психоаналитических сеансах вернулся в состояние детства, чтобы он мог выразить те желания и страхи, которые его учили подавлять, чтобы он мог считаться взрослым?

Да, но с важной оговоркой. Если во время психоаналитической сессии пациент становится ребенком, он также может заснуть. Ему будет не хватать рассудительности и независимости, необходимых для осмысления того, что он говорит. Во время психоаналитической сессии пациент постоянно колеблется между инфантильным и взрослым существованием. Эффективность психоаналитического процесса основывается на этом процессе.

Французский философ Андре Глюксманн в своей книге «Философия ненависти» также анализирует механизм проекции. Он отмечает, что странная способность кристаллизовать унитарное безумие, разнородные проявления ярости в коллективную ярость самосуда и делать из нее всеобъемлющую социальную связь, известна — загадка из загадок — ненависти к евреям.

Эта разрушительная страсть пронизывает тысячелетия, облекаясь в модные одежды, неустанно возрождаясь из пепла различных видов фанатизма, которые она, как кажется, питает.

Оно притворялось христианским, но когда Европа была дехристианизирована, оно достигло своего зенита. Они думали, что она вымерла после Гитлера, а теперь она во всем мире. Вы надеетесь, что она осядет в каких-нибудь мракобесных или ксенофобских излишествах, но вечерние новости показывают Иерусалим и его окрестности, заставляя каждого жителя планеты определиться и выбрать свой лагерь.

Глкзсманн показывает, что для антисемита объект его неприязни остается тайной за семью печатями. Антисемит не знает, о ком или о чем он говорит. Когда молодой Гитлер впервые встретил в Вене странные фигуры в черных кафтанах, шляпах, с боковыми локонами и длинными бородами, он задался вопросом: «Это люди или существа с другой планеты?». За эти годы его знания в этой области ничуть не изменились. Когда Эйхман приступает к реализации «Окончательного решения», он выдает себя за знатока иудаизма, но отступает только потому, что его начальники и подчиненные еще более невежественны.

На странице курсовые работы по психологии вы найдете много готовых тем для курсовых по предмету «Психология».

Здесь темы рефератов по психологии

Читайте дополнительные лекции: