Борис Петрович Вышеславцев, русский религиозный мыслитель

Оглавление:

Борис Петрович Вышеславцев был русским философом, религиозным мыслителем, магистром государственного права и профессором Московского университета. Родился в семье Петра Александровича Вышеславцева, присяжного поверенного Московской судебной палаты и кандидата юридических наук. В 1895 году он с отличием окончил 3-ю Московскую гимназию и был принят на юридический факультет Московского университета, после чего в 1899 году начал заниматься адвокатской практикой. «Практика гражданского права была для него очень обременительной. Через три года он отошел от адвокатов-делопроизводителей и сосредоточил все свое внимание на научно-философской работе». Он стал членом кружка П.И. Новгородцева, под руководством которого начал готовиться к профессорской деятельности по философии. В 1908 году он сдал магистерский экзамен и был отправлен за границу, где пробыл три года без перерыва. Он посещал лекции Г. Когена и П. Наторпа, тесно общался с Н. Гартманом, работал в библиотеках Гейдельберга, Рима и Парижа. Затем, с перерывами, еще два года жил за границей. Вернувшись в Россию, Вышеславцев с 1911 года читал лекции по истории философии права в Московском университете; в Коммерческом институте и в университете Шанявского читал общую теорию права, историю политических учений и государственного права. В 1914 году Вышеславцев защитил магистерскую диссертацию на тему «Этика Фихте. Основания права и нравственности в системе трансцендентальной философии», которая была опубликована в виде книги. С 1917 года он был профессором философии права в Московском университете. После революции участвовал в работе Вольной академии духовной культуры в Москве, где сблизился с Н.А. Бердяевым. В 1922 году Вышеславцев эмигрировал из России в Германию, в Берлин, где до 1924 года преподавал в «Религиозно-философской академии», основанной Н.А. Бердяевым, а затем вместе с академией переехал в Париж. С 1927 по 1943 год был профессором Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже, где преподавал историю новой философии и нравственное богословие. Участвовал в организации издательства YMCA-Press (Париж). С 1925 года был одним из редакторов религиозно-философского журнала «Путь». Разрабатывал проблемы «философии сердца», антропологии и теории культуры. Его книга «Сердце в христианском и индийском мистицизме» (1929) стала первой систематической работой, посвященной православному пониманию этой проблемы. Знакомство с К. Юнгом привело Вышеславцева к увлечению психоанализом, что нашло отражение в его главном философском труде «Этика преображенного Эроса. Проблема закона и благодати» (1931). Во время Второй мировой войны Вышеславцев переехал в Германию. Неприятие советской власти стало причиной участия Вышеславцева в антисоветской кампании пропагандистских органов Третьего рейха и его публикаций в антикоммунистических сборниках. После войны, спасаясь от СМЕРШа, он был вынужден переехать в Швейцарию. В 1950-е годы сотрудничал с Народно-трудовым союзом (НТС). Вышеславцев умер в Женеве 5 октября 1954 года от «старческого» туберкулеза.

Антиномия системы и бесконечности

Опираясь на новейшую философию математики и выдвигая понятие потенциальной и актуальной бесконечности, Вышеславцев убежден, что именно в понятии «актуальной бесконечности» разрешается антиномия системы и бесконечности. Но уже в это время Вышеславцев признает, что «нельзя сказать, что, найдя актуальную бесконечность, мы нашли Абсолют», — и даже более того: «Абсолют лежит в основе актуальной бесконечности».

Все это характеризует чувствительность Вышеславцева как историка философии, но не менее ценно свидетельство его философской проницательности, учитывающей «всю таинственную бесконечность», с которой мы сталкиваемся. В своей второй систематической работе «Этика преображенного Эроса», посвященной в основном проблемам этики и антропологии, Вышеславцев возвращается к философским темам, затронутым в книге о Фихте. Здесь он еще более резко и решительно заявляет, что «мы окружены непознаваемым и недоказуемым», что «очевидность иррациональной глубины бытия смотрит на нас отовсюду». «Человек всегда имеет в виду Абсолют во всех своих суждениях, действиях и чувствах». «Этот Абсолют, будучи иррациональным, лежит в основании рационального как его фундамент»… Поэтому «иррациональный Абсолют вовсе не является крахом разума, отрицанием разума; напротив, сам разум ведет к нему», «отрицание, игнорирование иррационального нерационально: такой рационализм есть незнание границ разума и, следовательно, высокомерная ограниченность». «Существование вокруг нас тайны Абсолюта, — вновь утверждает Вышеславцев, — очевидно и несомненно». Абсолют — это «бытие третьего измерения». Вслед за Хайдеггером Вышеславцев устанавливает «абсолютную существенность трансцендентности» — в силу которой невозможно оставаться в рамках чистого имманентизма.

Все эти положения, столь характерные для «прорыва» в сферу «запредельного», метафизического бытия, остаются у Вышеславцева лишь неким наброском, ярким эскизом, выполненным талантливо, но дальше этого Вышеславцев еще не пошел.

В других частях книги Вышеславцева «Этика преображенного эроса» мы находим здесь опыт построения «новой этики» и отказ от нормативной этики, но все это связано с оригинальной и интересной антропологией, которую Вышеславцев развивает в своей книге. Его тема — проблема динамики духа, поиск тех «движущих сил», которые обусловливают реализацию всевозможных «смыслов» в человеке. Заслуга Вышеславцева состоит не столько в оригинальности, сколько в блестящей интерпретации новых психологических концепций и в наиболее удачном их применении к этическим проблемам.

Вышеславцев принимает ряд построений новой психологии и вместе с рядом психологов отвергает основной смысл воли, выдвигая «закон иррационального антагонизма». Говоря о «несостоятельности императивной нормы», Вышеславцев ищет опору для этической жизни в том, что «образы воображения обладают преобразующей силой». Поскольку для императивных норм — в силу вышеуказанного закона — подсознание остается «закрытым», вся проблема этической динамики сводится к поиску ключа к подсознанию. Этот ключ — и здесь Вышеславцев полностью придерживается новой психологии — находится именно в воображении, которое поднимает психическую энергию на более высокие уровни. Процесс «сублимации», согласно интерпретации Вышеславцева, соответствует тому, что христианский мистицизм говорит о преображении человека на его духовном пути, его обожествлении — движении к Богу. Эта ссылка на сублимацию как движущую силу души, осуществляемую через воображение, дает Вышеславцеву основание говорить о «новой этике», о «преодолении морализма»: «Истинная «этика благодати» — это та, — пишет он, — которая способна преображать и сублимировать».

Преображение человека в духовном его пути

Вышеславцев принимает ряд построений новой психологии и, вместе с рядом психологов, отвергает основной смысл воли, выдвигая на первый план «закон иррационального антагонизма». Говоря о «несостоятельности императивной нормы», Вышеславцев ищет опору для этической жизни в том, что «образы воображения обладают преобразующей силой». Поскольку для императивных норм — в силу вышеуказанного закона — подсознание остается «закрытым», вся проблема этической динамики сводится к поиску ключа к подсознанию. Этот ключ — и здесь Вышеславцев полностью придерживается новой психологии — находится именно в воображении, которое поднимает психическую энергию на более высокие уровни. Процесс «сублимации», согласно интерпретации Вышеславцева, соответствует тому, что христианский мистицизм говорит о преображении человека на его духовном пути, его обожествлении — движении к Богу. Эта ссылка на сублимацию как движущую силу души, осуществляемую через воображение, дает Вышеславцеву основание говорить о «новой этике», о «преодолении морализма»: «Истинная «благодатная» этика — это та, — пишет он, — которая способна преображать и сублимировать». Не будем забывать, однако, что все это время существует вопрос о том, как наша душа движется к идеалу — смысл, ценность и привлекательность которого не зависит (в своем анализе) от того, какова истинная динамика духа. Поэтому избежать проблемы свободы здесь ни в коем случае нельзя: новое учение о динамике духа еще не строит «новой этики». Сначала Вышеславцев пытается избежать этой трудности, указывая на то, что всякое внушение (а всякая сублимация подсознательного эроса посредством воображения совершается через внушение») всегда есть самовнушение: «Это открытие, — пишет Вышеславцев, — представляет собою великое восстановление суверенного положения «я», суверенных прав свободы». «Так восстанавливается, — добавляет Вышеславцев, — сознательная свобода».

Вышеславцев присоединяется к остроумному современному мыслителю Н. Гартману в том, что он «восстановил в своих правах свободу произвола, момент абсолютного выбора». Дальнейшие построения Гартмана Выславцев комментирует формулой: в идеале мы детерминированы сферой ценностей, но реалистически (в «свободе произвола») мы остаемся недетерминированными. Для него решение проблемы (в этой антиномии) дано целиком в «сублимации свободы» (как произвола), ибо «если свобода произвола сублимирована», то эта свобода в истине (а свобода произвола «сублимирована через истину») содержит в себе свободу произвола уже в преображенном виде. Далее Вышеславцев ставит вопрос: как возможна сублимация (именно в этом случае, как сублимация свободы воли) и отвечает: она возможна, если есть «возвышенное», которое зовет к себе. Вышеславцев справедливо замечает, что для Фрейда сублимация невозможна именно потому, что у него нет метафизики, нет Абсолюта, возвышающегося над человеком. Здесь Вышеславцев с большой философской тонкостью устанавливает «аксиому зависимости», которую никак нельзя трактовать в духе «пантеистического натурализма» — «зависимость» здесь не имманентная, а трансцендентная — она ставит наше «я» перед Абсолютом, а не перед космосом.

Проблемы Закона и Благодати

Вышеславцев ставит вопрос о том, как возможна сублимация (именно в этом случае, как сублимация свободы воли), и отвечает: она возможна, если есть «возвышенное», которое зовет к себе. Вышеславцев справедливо замечает, что для Фрейда сублимация невозможна именно потому, что у него нет метафизики, нет Абсолюта, возвышающегося над человеком. Здесь Вышеславцев с большой философской тонкостью устанавливает «аксиому зависимости», которую никак нельзя трактовать в духе «пантеистического натурализма» — «зависимость» здесь не имманентная, а трансцендентная — она ставит наше «я» перед Абсолютом, а не перед космосом.

Вслед за Хайдегером Вышеславцев утверждает, что «трансцензус (выход за пределы данного) совершенно необходим для самосознания, что он есть сущность духа, сущность свободы» — и в своей последней степени «трансцензус открывает нам бытие третьего измерения — бытие Абсолюта. Абсолют возвышается над нашим «я» — и только Абсолют возвышается — и в утверждении первичности Абсолюта мы получаем окончательное, безупречное раскрытие для нас «аксиомы зависимости» и решение вопроса о том, как возможна окончательная сублимация, преображающая наше «я», нашу «свободу произвола». «Присутствие вокруг нас тайны Абсолюта, — заключает Вышеславцев, — очевидно и неоспоримо»; нельзя отрицать «очевидность иррациональной глубины бытия». «Человек живет, существует, мыслит и действует, — утверждает Вышеславцев, — только в эстафете Абсолюту». И даже более того: «Если бы не было зависимости от «Другого» (т.е. Абсолюта), это означало бы, что мы были бы заперты в себе, пойманы в заколдованный круг самосознания, иначе говоря, невозможность свободного транса, свободного выхода в свободное пространство Абсолюта… что и есть свободная зависимость». Этический анализ приводит, таким образом, целиком к метафизической проблеме — в этом ценность книги Вышеславцева. Однако не все «сомнения» устраняются теорией сублимации. У Вышеславцева отсутствует концепция спасения как источник этического вдохновения — и в связи с этим из нравственной теории Вышеславцева выпали все проблемы воли в динамике духовной жизни, труда, «усилия». В этой связи следует указать и на односторонность антропологии Вышеславцева. Тем не менее, философские построения Вышеславцева сохраняют все свое значение и даже больше: они содержат семена, способные дать обильный рост. Изящество фразы, ясность мысли, четкость анализа — все это надо отнести к несомненным заслугам Вышеславцева. Можно только сожалеть, что он слишком бегло касается ряда фундаментальных тем и не развивает свои идеи с достаточной полнотой.

Этика преображенного эроса

Опубликовано в 1931 году в Париже, современное издание: M., 1994. Вышеславцев рассматривал свою работу как 1-й том исследования, посвященного проблеме «преодоления морализма» (морального императива, этики долга и закона) и обоснования новой этики благодати, призванной соединить христианский платонизм и открытия современного психоанализа. В этом смысле «Этика преображенного эроса» представляет собой оригинальный опыт создания «новой этики», уникальный в истории этической мысли XX века. Во втором томе Вышеславцев намеревался продолжить анализ антитезы «закон-благо» применительно к сфере политики и права. В конечном итоге он ставил перед собой задачу обосновать метаномическую и метаполитическую этику благодати, основанную на принципе синодальности как надзаконного общения. Этой идее не суждено было осуществиться. Некоторые вопросы (например, об антиномии власти) рассматриваются в его посмертно опубликованной книге «Вечное в русской философии».

«Этика преображенного эроса» начинается с установления антитезы закона и благодати (гл. I) и выяснения сущности и значения закона как принципа морали и права (гл. II и III). Самое ценное в законе, по Вышеславцеву, — это запрет преступления как форма борьбы со злом (не убий, не укради и т.д.). Но именно в этой борьбе закон постоянно терпит поражение. Так Вышеславцев приходит к выводу о несостоятельности, бессилии и, в конечном счете, трагедии закона. О причинах бессилия закона Вышеславцев рассуждает в гл. IV. Бессилие закона проистекает из «сопротивления плоти» (подсознания). Закон — это только рациональное правило, обращенное к разуму и сознательной воле, и не достигает иррациональных, бессознательных глубин человеческой психики, в которых коренятся мотивы поведения. Поэтому сознательный закон, выраженный в форме запрета, вызывает обратный эффект, который тем сильнее, чем больше усилие воли, желающей выполнить требование закона. Анализируя природу подсознания в полемике с Фрейдом, Вышеславцев, опираясь на Платона (учение об Эросе) и св. Павла, видел в нем отражение принципа истинной сублимации, заключающейся в восхождении низшего к высшему, Абсолюту. В этой связи Вышеславцев убедительно трактует христианскую аскетику в целом как этику сублимации, то есть этику не отрешения от мира, а преображения мира. Сублимация, по Вышеславцеву, — это своего рода восстановление изначальной божественной формы — «Образа и Подобия Божия». Отсюда Вышеславцев приходит к идее воображения как творческой силы сублимации. В главе V воображение рассматривается как воплощение и преображение, как космическая сила, рождающая образы вещей, как творческая сила духа, коренящаяся в подсознании, без которой нет творчества. В VI главе Вышеславцев показывает, что теория внушения — это стремление подчинить «непроизвольно-сознательные внушения», которые мы пассивно принимаем, «произвольно-сознательным», «свободно выбранным» внушениям. «Закон иррационального противодействия» может иметь две формы и действовать как бы в двух сферах: есть противодействие плоти и противодействие духа — власть гордого произвола злой воли. В главе VII Вышеславцев, переосмысливая идеи М. Шелера и Н. Гартмана, рассматривает условия и возможности трансформации свободы произвола и гордыни в свободу жертвенного служения и творения добра. По мнению Вышеславцева, «закон обратной зависимости между силой и высотой ценностей» актуален только для не сублимированной воли. В сублимированной же этике высшие ценности становятся онтологически сильнейшими для человека, фактически определяя его поведение. В заключительной части работы (гл. VIII-IX) рассматривается объективное существование мира ценностей как условие истинной сублимации, устанавливается «аксиома зависимости человеческого «я» от Абсолюта», восходящая к Декарту.

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Здесь темы курсовых работ по философии

Читайте дополнительные лекции: