Этика Иммануила Канта - Кант

Оглавление:

Этика — одна из древнейших философских дисциплин, предметом изучения которой является мораль. С 300 г. до н.э., когда этика впервые была определена как особая область изучения, и по сей день интерес к ее пониманию не угасает. В разное время такие философы, как Аристотель, Спиноза, Кант и Маркс, занимались проблемами этики.

Среди философских трактатов по этике выделяются работы Джона Канта. Во многом этика Канта была вершиной философии нравственности в современную эпоху. Среди классиков немецкой философии Кант уделял наибольшее внимание нравственности (и в этом ее отличительная черта), а его этическая концепция, которую он последовательно развивал в серии специальных произведений, была самой сложной, систематической и полной. Кант поднял ряд критических проблем, связанных с определением понятия морали.

Изучение этики Канта развивалось с 1920-х годов. Существует множество различных оценок этики Канта. С метафизической точки зрения, наиболее ценными являются идеи Канта о свободе и автономии этики.

Современные исследования Кантовской этики являются попыткой предоставить новые пути переосмысления и новые подходы к перестройке критической этики. Критическая этика Канта имеет в качестве отправной точки осознание праксиса, в котором воплощено рациональное поведение человека. Подобно тому, как теоретическая философия касается возможности истины и научного знания, вся практическая философия касается человеческой практики, а рассмотрение связи между фактической свободой и нравственным законом является одной из существенных проблем Кантовской мысли в практической философии. Согласно Канту, единство критической философии с кантовской моральной философией следует искать в фундаментальном положении человека в мире и в понимании единства. Действительно, нравственное поведение требует не только сознания долга, но и практического исполнения долга.

Кант — философ свободы

Кант учит, что человек, даже перед лицом смерти, может противостоять насилию. Кант мудр и знает, что это очень трудно: Никто не осмелится заранее сказать, что он не сломается, что он не «расколется» под пытками, что страх смерти не возьмет верх. И все же, по словам Канта, любой может преодолеть его жажду жизни и выдержать любое насилие: «он должен безоговорочно согласиться с тем, что это возможно для него». Философ прав? Я так думаю, хотя в двадцатом веке многие изощренные заднескамеечники, как в его стране, так и здесь, казалось, делали все возможное, чтобы доказать, что он ошибается. В своей деятельности гестапо исходило из того, что человек — совершенно естественное существо, безусловно, подчиняющееся законам физики, химии, физиологии и психологии. Его поведение только кажется свободным, но на самом деле оно полностью определяется этими законами. Если мы подойдем к этому вопросу «научно» и тщательно исследуем, какое воздействие оказывают определенные физические, химические, фармакологические или психологические факторы.

При правильном подборе и дозировке можно заставить любого человека делать все, что угодно. Грубые методы эффективны для нормальных, обычных людей, но даже для самых упрямых можно найти такое сочетание воздействий или использовать такие экзотические средства, скажем, непереносимую крысу, что желаемый эффект достигается сразу же.

Этому строго детерминированному мировоззрению палачей постоянно противостоят их жертвы, и на первый взгляд с успехом, ибо есть много людей, которые сопротивлялись всем мучениям, которым они подвергались, и не уступали своим мучителям. Последние, однако, не убеждены в этом чистом эмпиризме: они утверждают, что либо преступники были халатны, либо недостаточно компетентны, либо сама наука о «пытках» еще не достигла совершенства и имеет прискорбные пробелы, которые, разумеется, будут устранены в будущем. Таким образом, их детерминистические представления остаются непоколебимыми, несмотря на повторяющиеся случаи героического поведения со стороны жертв, что сдерживает все попытки достижения заранее запланированных результатов. Эта кровавая полемика между палачами и их жертвами началась не вчера и не закончится завтра. Старые китайские чиновники в своих ямах были твердо убеждены, что они могут получить все, что угодно от людей, которые попали в их руки. Инквизиторы в Западной Европе научились извлекать весьма абстрактные признания из колдунов и ведьм, которых они осматривали. Современные виртуозы-расследователи, как известно, преуспели в этом. И все же во все времена были и есть люди, которые не придавали никакого значения мрачному детерминизму своих «следователей», потому что считали, что человеческий дух настолько выше и сильнее всего земного, что его невозможно сломить, какими бы жестокими ни были уловки последних.

Кант на стороне жертв! Его этика может служить теоретической основой для их аргументации против абсолютного детерминизма палачей. Суть этики Канта состоит в том, что человек является не только естественным, но и свободным существом.

Кант — философ свободы. Я думаю, что это самое ценное в нем как в этике. Проблемы морали, как мы знаем, занимали Канта с юности, но первоначальное нравственное учение появилось только в конце его жизни. Спекулятивные основы этой доктрины были записаны в «Критике чистого разума» (1781-1787). В 1785 году Кант опубликовал «Метафизику нравственности». Его главный труд по этике «Критика практического рассудка» был опубликован в 1788 году. Наконец, в 1797 году он опубликовал «Метафизику морали». Это основные работы Канта по теории морали. Этой теории он придавал огромное значение; одновременно с ней он развивал свою эстетику в «Критике суда» (1790) и философию религии в «Религии только в пределах разума» (1793-1794), и эксперты знают, как много и то, и другое вытекает из его учения о морали.

Природа и свобода

Теоретический Разум не дает положительного ответа на вопрос, существует ли «причинность свободы» в дополнение к причинности природы. Но и отрицательного ответа на этот вопрос нет. Оказывается, он не может решить третью антиномию, сформулированную Кантом (как и все остальные): «тезис». Причинно-следственная связь по естественному праву — не единственная, из которой можно вывести все явления мира. Чтобы объяснить явления, необходимо также признать свободную причинно-следственную связь. — Противоречие. Нет свободы, все в мире происходит только по законам природы». Но даже это уже обнадеживающий результат: хотя умозрительный мотив и отказывается делать какие-либо утверждаемые выводы о свободе, он не запрещает вводить какое-либо проблемное понятие о ней. В конце концов, теоретический разум не видит противоречия в том, чтобы просто предполагать существование «свободной» причинно-следственной связи наряду с естественной причинно-следственной связью. В «Критике чистого разума» мы читаем: «Ибо, поскольку явления не являются вещами сами по себе, в их основе должен лежать трансцендентальный объект, который определяет их как простые представления, и поэтому ничто не мешает нам приписать к этому трансцендентальному объекту, кроме свойства, которым он является, причинной связи, которая не является явлением, хотя его результат тем не менее есть в явлении».

Далее Кант говорит, что мы должны найти в актерском сюжете, во-первых, эмпирический персонаж, а во-вторых, что мы также должны приписать ему интеллектуальный характер. Таким образом «… этот субъект как явление по своему эмпирическому характеру подчинялся бы всем определяющим законам причинно-следственной связи, и, следовательно, только части чувственно воспринимаемого мира, чьи действия, как и все другие явления, обязательно следовали бы из природы….. Но по своему ментально мыслимому характеру (хотя мы можем иметь лишь общее представление о нем) этот субъект, тем не менее, должен рассматриваться как свободный от всякого влияния чувственности и детерминации по явлениям; И поскольку в нем, будучи нумером, ничего не происходит, и нет никаких изменений, требующих динамических временных определений, так что нет связи с явлениями как с причинами, то такое активное существо было бы свободным в своих действиях и независимым от всякой естественной необходимости по мере того, как они происходят, и о нем можно было бы справедливо сказать, что оно начинает свои действия спонтанно в чувственно воспринимаемом мире, хотя сама деятельность в нем не начинается; и такое утверждение было бы верным, хотя оно не означало бы, что действия должны начинаться спонтанно в разумно воспринимаемом мире, поскольку они всегда предопределены в этом мире эмпирическими условиями предыдущего времени, но только эмпирическим характером (что является лишь явлением ментальной природы), и возможны только таким образом, в одном и том же действии, согласно тому, как мы называем его понятным или разумно воспринимаемым его причиной, будет в то же время, без всякого противоречия, свобода и природа, каждая в своем полном значении.

Это спекулятивная основа доктрины свободы Канта, а значит и его этики. Как видим, в «Критике чистого разума» Кант говорит об отношении между природой и свободой в сослагательном, т.е. проблематичном. По его мнению, теоретическая причина не может претендовать на большее. Он заканчивает свои замечания по поводу своей третьей антиномии. Кант отмечает, что он никоим образом не намеревался доказывать действительность свободы или даже ее возможность спекулятивно. «То, что эта антиномия опирается только на внешние факторы, и что природа, по крайней мере, не противоречит свободной причинно-следственной связи, — единственное, что мы можем решить, что имеет для нас значение». К счастью, по словам Канта, у нас есть как практический, так и теоретический ум, способный с большей силой поднять вопрос о существовании свободы.

Этические категории

В «Критике практического разума» он пишет: «Поскольку чистая форма закона может быть представлена только разумом, а потому не является объектом чувств и поэтому не принадлежит к числу явлений, то мысль о ней как о определяющем основании для волеизъявления отличается от всех определяющих оснований для событий в природе законом причинности, поскольку в этом случае определяющим основанием должны быть сами явления. Но если никакое другое определяющее основание воли не может служить для нее законом, кроме как универсальная форма закона, то такую волю следует считать полностью независимой от естественного закона явлений в их соотношении, а именно от закона причинности. Такая независимость называется свободой в самом строгом смысле, т.е. трансцендентальной». В «Критике чистого разума» говорится: «Свобода в практическом смысле — это независимость воли от принуждения импульсами чувственности». Как видим, Кант определяет свободу как независимость от закона естественной причинности, от «принуждения» со стороны чувственности. Это отрицательное определение свободы. Здесь свобода предстает как негативная свобода, как «свобода от …». Кант это очень хорошо понимает и пишет: «Но эта независимость — свобода в негативном смысле, а собственное законодательство чистого и, как чистый, практический смысл — свобода в позитивном смысле». Таким образом, позитивная свобода, «свобода . «определяется Кантом как добровольное подчинение закону морали. Это положительное определение свободы.

Здесь уместно проанализировать довольно загадочное понятие завещания, которое я раньше не использовал (оно появилось только в цитатах). Но почему это загадочно? На первый взгляд, слово «воля» кажется вполне понятным и знакомым. Однако, когда вы начинаете думать об этом более тщательно, оказывается, что у него есть некоторые неуловимые, трудно уловимые коннотации. Условия воли и свободы могут быть найдены бок о бок. В русском языке одно из значений слова «воля» является синонимом слова «свобода». Основное значение слова «воля?» в русском, немецком и других языках — это, грубо говоря, умение принять решение о том, чтобы что-то сделать, и, приняв решение, приложить сознательное усилие, чтобы это сделать. Воля сознательная, она связана с разумом, с расчетом, а не с желаниями, влечениями, страстями, которые обусловлены чувственностью, эмоциями и часто бывают бессознательными. То есть, термин «воля» очень близок к термину «я». Мне кажется, что в большинстве случаев слова «воля» можно вообще избежать, заменив слова «моя воля», «наша воля» и «человеческая воля» на «я», «мы» и «один», не затрагивая при этом значения. Только в особых контекстах понятие воли необходимо, например, когда воля изучается как отдельный факультет человека наряду с другими факультетами, или когда она оценивается в соответствии с ее степенью и качеством в таких выражениях, как «сильная воля», «железная воля», «человек со слабой волей» и др. Шопенгауэр, вероятно, прав, когда говорит, что «настоящие… зерно, единственная метафизическая, а потому нерушимая вещь в человеке — это его воля».

Однако со Шопенгауэром следует отметить, что его понимание воли отличается от кантовского и традиционного. Как известно, он противопоставляет волю и разум, приближая первую к бессознательному стремлению и называя ее «слепой», а вторую — чисто инструментально и считая ее послушным слугой этой «слепой» воли. Если взять процитированную цитату в целом, то мы увидим явно некантийское толкование самой материи, данное Шопенгауэром: «Индессен, в кантийской этике, особенно в «Критике практического Разума», всегда на заднем плане видна мысль о том, что внутренняя и вечная сущность человека состоит в разуме». Здесь, где вопрос затрагивается лишь мимоходом, я должен ограничиться простым утверждением обратного, а именно, что ум, как и факультет знания в целом, является чем-то вторичным, принадлежащим к явлению, действительно непосредственно обусловленному организмом; реальное ядро, только метафизическое и, следовательно, неразрушимое в человеке, является его волей». Конечно, для Канта вечная сущность человека, поскольку он сам по себе вещь, состоит в разуме. Сущность кантийской философии заключается в том, что мир вещи в себе рациональен, что каждая вещь в себе является чем-то духовным. Для Канта «вещь в себе» и «нумерация» — синонимы. Поэтому утверждение, что разум является чем-то вторичным, принадлежащим только явлениям, является просто глупостью с кантовской точки зрения.

В философских текстах можно не использовать термин «воля», но при желании его можно использовать. Кант интенсивно использует этот термин в своих работах по этике. Здесь он часто использует слово llkur (воля) вместе с волей (Вилле). Он использует последнее, когда воля функционирует как неопределенная возможность для выполнения действий. Но Канта больше интересует воля, которая уже каким-то образом определена, и причины, по которым может определяться воля. Так, в самом начале своей «Критики практического рассудка» он пишет: «Практические основы — это определения, которые содержат в себе общее определение воли, которой подчинены многие практические правила». Они будут субъективными, или максимумами, если условие рассматривается субъектом как значимое только для его воли; но они будут объективными, или практическими законами, если они будут признаны объективными, то есть имеющими силу для воли каждого рационального существа». Таким образом, воля каждого человека определяется афоризмами, которые либо остаются с ним чисто субъективными, либо объективируются, подчиняясь практическим законам. В первом случае человеческая воля, в конечном счете, определяется принципом любви к себе и личного счастья, а потому полностью находится во власти закона естественной причинности, преследуя материальные цели, которые в изобилии даются ему факультетом желания. Во втором случае он определяется нравственным законом, фундаментальным законом чистого практического разума, который действует на него как категорический императив; в этом случае он освобождается от необходимости преследовать материальные цели и действует не по закону естественной причинности, а по закону свободы-причины. По мнению Канта, если воля рационального существа является нормальной, то она должна быть просто определена по определению нравственным законом, законом чистого практического разума: ибо если существо рационально, то оно должно действовать в соответствии с разумом. Если он действует по принципу личного счастья, если максимумы его воли определяются его естественными наклонностями, т.е. чувственностью, то Кант называет волю такого рационального существа чувственно, патологически стимулированной. Животные — это другой случай: их воля определяется их чувственностью, Кант называет такую волю «брутальной». С нелюдьми это не так. Вот почему в «Критике чистого разума» можно прочитать: «Воля чувственна в той мере, в какой она патологически (по мотивам чувственности) вынуждена; она называется животной (arbitrium brutum), когда ее обязательно нужно патологически вынудить». Человеческая воля, хоть и произвольная, но не брутальная, а свободная, ибо чувственность не делает ее действия необходимыми, и врождено в человеке самопроизвольно определять себя, независимо от принуждения по чувственным мотивам».

Категории воли

Эта способность к самопроизвольному самоопределению, по мнению Канта, является отличительной чертой человеческой воли. Признание Кантом этой способности делает его философом свободы, человеческой свободы, которая, как отмечалось выше, очень ценна для нас, живущих в конце ХХ века. Кант как этик и учитель жизни. В какой перспективе Кант видит человеческую волю? В своей «Критике практического разума» он пишет: «И этот принцип нравственности именно в силу универсальности закона, который делает высшим формальным основанием для определения воли, независимо от всех субъективных различий одного и того же, разум также объявляет законом всех рациональных существ, поскольку у них вообще есть воля, т.е. способность определять свою причинную связь по идее правил, поскольку они способны совершать действия, основанные на причинах, поэтому только эти причины априорно являются практическими». Принцип нравственности, таким образом, не ограничивается человеком, а распространяется на все конечные существа, наделенные разумом и волей, и здесь включает даже бесконечное существо как высшее мыслящее существо. В первом же случае, однако, закон имеет форму императива, поскольку в человеке, как рациональном существе, может быть предопределена чистая воля, но как в существе, которое имеет потребности и находится под влиянием чувственных побуждений, святая воля не может быть предопределена, т.е. такая, которая не была бы способна на максимумы, противоречащие нравственному закону. Поэтому для них нравственный закон является императивом, который категорически предписывает, ибо закон не обусловлен; Отношение такой воли к этому закону является зависимостью, под именем обязанности, что означает принуждение к действиям, хотя принуждение только по разуму и по своему объективному закону, и поэтому называется обязанностью, потому что патологически индуцированная (хотя еще и не определенная ею, а потому выбор (Willkur) существует сам по себе желание, Первое, что говорят, то первое . При наличии всезнающего мыслящего существа произвольный выбор представляется с веской причиной быть неспособным к любой максиме, которая также не могла бы быть объективным законом; а присущее ему понятие святости, следовательно, ставит его, хотя и не прежде всего практическое, но все же выше практически ограничивающих законов, то есть выше долга и вины». Таким образом, согласно Канту, человеческая воля занимает промежуточное положение между волей животного и священной волей. Под этим подразумевается воля животных, которые полностью находятся во власти чувственности и неспособны «совершать поступки, исходящие из принципов». Против животных выступают рациональные существа, волю которых Кант определяет как «способность определять свою причинно-следственную связь по понятию «правила» и к которым относятся люди, нематериальные духи и бесконечные высшие мыслительные существа. Воля последнего превосходит волю человеческую, потому что она не способна на «аморальные сентенции».

Человеческая воля способна действовать как на основе «практических априорных принципов», так и подчиняться естественным чувственным импульсам. Поэтому человек воспринимает нравственный закон только как категорический императив, как заповедь долга, которую, однако, он свободен исполнять, но также свободен и не исполнять, подобно животным и патологической его способности к желанию. Таким образом, человеческая воля, хотя и свободна «от принуждения со стороны чувственных побуждений», такова, что даже если человек действует морально в данный момент, всегда остается вероятность того, что в следующую минуту он уклонится от своего долга и уступит некоторым из своих врожденных природных наклонностей. Таким образом, он отличается от вышестоящего существа, обладающего святой волей, которая ни в коей мере не может противоречить нравственному закону. Поэтому он «выше долга и обязанностей»: нравственный закон для него не императив, а нечто, содержащееся в его сущности. Можно сказать, что и воля животного, и воля высшего существа едины. Первое может быть определено только чувственностью и полностью подчиняется причинно-следственной связи природы; второе определяется только фундаментальным законом чистого практического разума и относится только к причинно-следственной связи свободы. Человеческая воля, с другой стороны, является двусторонней, то есть она может быть определена как по закону морали, так и по принципу личного счастья. «В воле рационального существа, под патологическим влиянием, может произойти столкновение афоризмов с практическими законами, которые он сам признает». Кстати, чтобы избежать недоразумений, следует отметить, что нет никакого противоречия между «Критикой чистого разума» и «Критикой практического разума»: И здесь, и там Кант приписывает бесконечно всезнающее мыслящее существо лишь проблематичное существование.

Свобода воли и совести

Давайте сосредоточимся на человеческой воле. «Говорят, что воля свободна», — говорит Кант. Она действительно свободна, когда действует в соответствии с нравственным законом, но потенциально она всегда свободна, даже если она уступает естественным чувственным наклонностям. Человек не раб природы; ничто и никто никогда не сможет принудить его к чему-либо. Если он действует, подчиняясь тому или иному из своих наклонностей, это означает, что его воля сама санкционировала эти действия, что он сам так решил. Если он выполнил аморальные требования своего государя или своего плеча, то это означает, что его воля наделила его на это властью. По мнению Канта, человек сильнее, чем его собственная природа: никакое удовольствие или страдание, какой бы интенсивностью оно ни было, не может механически, с абсолютной необходимостью, заставить его делать что угодно против его воли. Такой взгляд на человека нельзя назвать иначе, как оптимистическим и обнадеживающим: Если Кант прав, то каждый человек при любых обстоятельствах способен сохранить собственное достоинство, не потерять уважения к себе. Давайте верить в Канта! Убеждение в том, что философ прав, особенно важно сейчас, когда попытки унизить человека, растоптать его достоинство, доказать ему, что он подлец и ничто, приобрели самый циничный и массовый характер. Так что все зависит от самого человека, от его воли. Человеческая воля абсолютно независима и ничем не обусловлена. Она ни на чем не основана; напротив, все человеческие действия основаны на ней. Кант заявляет: «Автономия воли является единственным принципом всех нравственных законов и их соответствующих обязанностей».

Добро и зло

Более или менее понятно, какое место в этике занимают Кантские понятия морального права, воли, свободы, долга и совести. Теперь пришло время сказать, как он интерпретирует основные этические понятия: Добро и зло. Прежде всего, Кант настаивает на том, что необходимо отличать приятное от хорошего и неприятное от злого. Это означает, что он придает относительно узкое значение терминам «добро» и «зло». Лейбниц, например, относится к этим терминам очень широко. В трактате «Оправдание Бога на основании Его справедливости в соответствии с Его другими совершенствами и всеми Его действиями» он говорит о добре и зле: «И первое, и второе тройное: метафизическое, физическое и нравственное». Далее он объясняет: «Добро и зло метафизически заключаются, как правило, в совершенстве или несовершенстве вещей, даже неразумных». «Под физическим добром и злом мы подразумеваем счастливые и несчастливые события, происходящие с чувствующими существами.» «Под добрыми и злыми нравами подразумеваются их добродетельные и порочные поступки. «. Понятно, что Кант согласен называть добром и злом только третью пару: лейбницкое нравственное добро и зло. В то же время он требует, чтобы «добро и зло всегда оценивались по разуму, то есть с помощью понятий, которые могут быть общими для всех». Так говорит «Критика практических соображений». В ней мы читаем далее: «Добро или зло всегда подразумевает отношение к воле, поскольку последняя определяется законом разума для того, чтобы сделать что-то своим предметом; воля, однако, никогда не определяется непосредственно предметом и его замыслом, а является способностью сделать правило разума движущей силой действия (с помощью которого предмет может стать действительным)». Тогда добро или зло принадлежит правильно к действиям, а не к состоянию человека, и если что-то должно быть полностью (и во всех отношениях и без дальнейших условий) добром или злом, или может рассматриваться как таковое, то так можно назвать только природу действия, максимальную волю, а значит, действующего человека как добра или зла можно назвать так, но не вещью. Согласно Канту, что именно является добром, а что — злом? Это совершенно ясно из того, что было сказано. Вновь приходит в голову двухсторонность человеческой воли: либо она определяется законом разума, либо она патологична, подчинена факультету желания.

Иными словами, либо он действует в соответствии с нравственным законом, либо его действия основываются на принципе самолюбви и личного счастья. Очевидно, что в первом случае воля — добрая, а во втором — злая. Вообще, все чувственное, связанное с явлениями и подчиняющееся естественной причинности, образует царство зла, а все рациональное, нументальное, связанное с вещами в себе и с причинностью свободы, принадлежит царству добра. Таким образом, весь мир, существующий во времени и пространстве, со всеми его законами и причинно-следственными событиями, лежит в царстве зла. Вывод радикальный, но не удивительный для нас, так как мы уже знаем, что, по Канту, жить в гармонии с природой аморально.

Уникальность человеческой воли заключается в том, что она свободна в выборе между добром и злом.

Животные нерациональны и не могут подняться выше естественной причинно-следственной связи, которой они полностью подчинены. Они лишены свободы и не несут ответственности за свои действия. У Бога есть святая воля и он добр по определению. Только человеческая воля является двусторонней, а ее автономия, по Канту, абсолютна: действия человека даже не зависят от воли Божьей.

Человек и только человек ответственен за них, даже если мы признаем, что он творение творения и был сотворён Богом. Кант верит, что Бог безвозмездно создает человека. Но как это возможно? Потому что если человек создан Богом, то Бог должен будет нести всю ответственность за его творение, особенно за все человеческие поступки. В «Критике практического разума» Кант отвечает на этот вопрос так: «Действительно, если бы поступки человека, поскольку они со временем относятся к его определениям, были определениями человека не как внешности, а как вещи сами по себе, то свободу нельзя было бы спасти. Человек будет марионеткой или автоматом вокансона, сделанным и воспитанным высшим мастером всех произведений искусства; И хотя самосознание сделало бы его мыслящим автоматом, всё же сознание этой спонтанности в нём, если рассматривать его как свободу, было бы всего лишь заблуждением, ибо его можно назвать лишь относительно так, ибо хотя непосредственные причины, определяющие его движения, и длинный ряд этих причин, которые поднимаются до определяющих их причин, являются внутренними, всё же конечная и высшая причина полностью находится во власти другой. «Но: «Вышеуказанная трудность может быть быстро и четко решена следующим образом. Если существование во времени является лишь способом чувственного представления о существовании мыслящего существа в мире и поэтому не относится к нему как к вещи само по себе, то сотворение этого существа является сотворением вещи само по себе, ибо понятие сотворения не принадлежит ни к способу чувственного представления о существовании, ни к причинно-следственной связи, но может относиться только к нумене. Поэтому, когда я говорю о существах в чувственно воспринимаемом мире: они созданы, я рассматриваю их в этом отношении как нумена. Точно так же, как было бы противоречием сказать, что Бог — Творец явлений, так же было бы противоречием сказать, что Он, как Творец, является причиной действий в чувственно воспринимаемом мире, то есть, как явлений, хотя Он и является причиной существования действующего существа (как нумерация)». Как видим, для того, чтобы отстоять абсолютность человеческой свободы, Кант делает довольно сильное заявление о богословском порядке, далеком от ортодоксального: получается, что Бог сам по себе является лишь творцом вещей, а не создателем явлений. То есть он не создатель природы с ее законом причинности, и не создатель времени и пространства. Понятно, что такое утверждение ортодоксальным богословам трудно принять. Сам Кант признает, что «снятие трудности здесь означало… скрывает много сложностей и вряд ли может быть четко выражено». Это, однако, единственный выход: «отделение времени (как и пространства) от существования вещей самих по себе, сделанное в «Критике чистого спекулятивного разума», чрезвычайно важно». Ведь «если идеальность времени и пространства не признана, то остается только спинозим, в котором пространство и время являются неотъемлемыми детерминациями самого первого существа, а вещи, зависящие от него (то есть мы сами), являются не субстанциями, а лишь неотъемлемыми случайностями». Дело в том, что если бы эти вещи существовали только как их поступки во времени, а время было условием их существования само по себе, то поступки таких существ должны были бы быть только их поступками, совершенными где-то и когда-то. Таким образом, спинозизм, несмотря на абсурдность своей основной идеи, делает гораздо более последовательный вывод, чем тот, который можно сделать согласно теории сотворения мира, если существа, предполагаемые как субстанции и существовавшие во времени сами по себе, должны рассматриваться как акты высшей причины, и не как нечто принадлежащее этой причине и ее деятельности, а как субстанции сами по себе».

И. Кант — один из ярких представителей немецкой классической философии. Именно Кант стал основоположником классического и критического идеализма. Всю свою жизнь он пытался понять основы человеческой природы в области социального бытия.

Этика Канта — это доктрина морали, изложенная в его работах, таких как «Критика чистого разума» и «Метафизика морали». В последнем он сформулировал окончательную, категоричную концепцию этики.

«Чистая причина» и «Категорический императив»

Учения Канта показывают его представления о чистом разуме. Таким образом, философ утверждает о последнем слове, за которым следует воля и практическое понимание человека.

Практический ум превалирует над теоретическим, потому что именно человеческая воля способствует возникновению нравственной составляющей человеческой жизни. Он приписывает человеку важное качество — способность распознавать вещи в себе, которые являются только продуктами мыслительной деятельности — они могут быть только мыслительными и не могут быть подкреплены ничем в материальной реальности.

Объективность является категорическим императивом и обязательной инструкцией. Этот императив обязывает к нравственным действиям безотносительно собственной пользы.

Мораль в этике Канта

Этические устремления Канта довольно лаконично описывают человеческую мораль. Ради самой морали мы должны быть нравственными, а не ради корысти. Мы должны быть добродетельными только ради добродетели, а не ради самих себя.

Важно отметить, что человек должен исполнять свой моральный долг, ведя себя соответствующим образом. Он не должен делать доброе дело только по прихоти, а должен делать его из чувства долга. Только тот, кто преодолел все свои желания и наклонности, может быть назван нравственным, кто по своей природе способен совершать добрые дела.

По мнению мыслителя, закон морали не должен напрямую зависеть от опыта, который человек приобретает, он априори дается нам. Стремление к этому не должно быть навязано нам Богом, стремлением к счастью или какой-либо эмоциональной составляющей. Она должна возникать в нас непосредственно из деятельности практического разума, основанной на автономии нашей воли, при которой нравственность позволит нам оценить себя как независимую единицу реальности.

Человек и религия

Человеческий идеал должен содержать в себе всю полноту счастья и добродетели. Тем не менее, счастье не должно быть самоцелью и главной целью человека. Только сознательное стремление к добродетели и сама добродетель должна быть целью нашего существования.

Этические учения Канта вкратце дают нам представление о том, когда именно можно позволить себе быть блаженным.

Счастье и этика сосуществуют только в загробной жизни, которая утверждается самим Богом. Таким образом, стремление к счастью в жизни может быть порождено только верой, то есть только на почве морали, а не на умозрительной основе.

Следует понимать, что основой религии является нравственность, выраженная в заповедях Божьих, то есть нравственные законы. Если мы рассмотрим религию как основу морали, то увидим, что она должна восприниматься рационально.

Философия Канта послужила основой для многих новых философских систем. В своих трудах мыслитель переосмыслил рационализм и эмпиризм — произведения, дошедшие до наших дней. Он создал вечные теории морали и этики, которые и по сей день не могут быть поколеблены.

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Здесь темы курсовых работ по философии

Читайте дополнительные лекции: