Мигель де Унамуно и его философия - Последователь экзистенциалистской традиции

Оглавление:

Унамуно Мигель де Унамуно (1864-1937) — испанский писатель. Баскского происхождения, Унамуно родился в Бильбао, где посещал среднюю школу и окончил философский факультет в Мадриде. С 1891 года он был профессором античной литературы и философии, затем ректором университета Саламанки, где провел большую часть своей жизни. За годами его изгнания во Франции во время диктатуры Примо де Ривера (1924-1930) последовало свержение диктатора и возвращение в Испанию после провозглашения Республики и в знак солидарности с ней. В июле 1936 года он перешел на сторону Франко и франкистских сил, но очень скоро вступил с ними в конфликт, подвергся преследованиям и погиб от рук франкистов.

Унамуно начал свою литературную деятельность как один из главных представителей так называемого «Поколения 1898 года», литературного движения в период крушения испанской колониальной власти. В этом движении Унамуно отстаивал реакционные, феодально-аристократические позиции, защищал важность особой «миссии» испанской расы, необходимость возвращения к средневековым традициям и т.д. Он был человеком большой эрудиции в гуманитарных науках и большого боевого и полемического темперамента. Он оказал глубокое влияние на различные слои интеллигенции, заменив социально-экономическую реальность абстрактными понятиями, такими как «дух», «раса», «личность», «человечество» и т.д., Заменив конкретную социально-экономическую реальность абстрактными понятиями, такими как «дух», «душа», «раса», «личность», «человечество» и др. Унамуно постоянно враждовал с самим собой, его индивидуалистический бунт не предлагал пути борьбы, а его поиск новых форм жизни затруднялся привязанностью к традициям, которая заставляла его по спирали переходить от одной крайности к другой, кульминацией чего стала идея бунта во имя бунта. В годы изгнания (1923-1930) Ву был лидером оппозиционной монархии интеллигенции. В период буржуазной республики он выступал против марксизма и был среди воинствующих защитников идеи «национального духа».

Эти антисоциальные черты характеризовали как чисто художественное, так и научно-философское творчество Унамуно, чрезвычайно разнообразное по жанрам: романы, новеллы, поэмы, драмы, научные и философские трактаты, статьи, фельетоны и т.д. В лучшем из своих романов, «Мир и война» (Paz en la guerra, 1897), посвященном одной из карлистских войн, У. больше озабочен психологией отдельных персонажей, чем изображением или объяснением исторических событий и их социальных основ. Другие его романы — «Нибла» (1914), «Абель Санчес» (1937), «Тиа Тула» (1921) — и короткие рассказы, по его собственным словам, «написаны вне пространства и времени, скелетно, как интимные драмы». Обладая значительными достоинствами: тонким психологическим анализом, изяществом стиля, порой обнаруживая весьма оригинальные художественные приемы, они в то же время ничего не дают для реального понимания жизни, заводя читателя в тупик парадокса или пессимистического отчаяния. То же самое можно сказать о стихах и драмах Унамуно.

Философские работы Унамуно почти никогда не дают системы, а ограничиваются критическими комментариями того или иного явления идеологического порядка («Жизнь Дон Кихота и Санчо Пансы», 1905, семь томов «Эссе» (Ensayos), 1916-1918), сопоставлениями, часто весьма остроумными, различных фактов человеческой культуры. Когда Унамуно пытается оформить свои идеи в систему, они приобретают мрачный, пессимистический характер, в них доминирует обреченность человеческих страданий и неисчерпаемость изначального трагизма человеческого существования. Наиболее ярко эти мысли отражены в книге «О трагическом смысле жизни» (Del sentimento tragico de la vida en los hombres y en los pueblos, 1913).

Последователь экзистенциалистской традиции

Испанский философ и писатель Мигель де Унамуно (1864-1936) также является последователем экзистенциалистской традиции. По его мнению, основной характеристикой индивида является трагическое стремление к бессмертию (трагическое потому, что человеческое существование временно). Человек стремится к бессмертию, независимо от того, заслуживает он его или нет. Он также стремится к бессмертию всех, кто его окружает. «Бедные глупцы полагают, что я страдаю, потому что сам смертен! Нет, я страдаю за всех, кого я видел и о ком мечтаю, за всех, кто видел меня и о ком я мечтаю. Ведь бессмертие, как и сон, дается либо всем, либо никому. Я не могу вспомнить случая, когда человек, из тех, кого я действительно знал, а по-настоящему знать — значит любить, даже когда ты думаешь, что ненавидишь их, уходил, не сказав мне наедине: «Что ты теперь? Что стало с вашим сознанием? Что сейчас находится в вашем сознании? Что стало со мной прежним?» Это… легенда, вечная жизнь…. И это то слово, которое дает жизнь, дает сон», — говорит де Унамуно устами своего героя («Туман», 1914).
Человека не устраивает реальность, она «туманна», лишена цели, управляется случайностью. Реальность не может быть постигнута наукой, но требует интуиции, экстатического акта. Де Унамуно отвергает буржуазный утилитаризм, упование человека на окружающую его действительность, на материальное благополучие, на самого себя. Человек, который не сомневается, не свободен.

Анализируя место человека в истории, философ выделяет две исторические реальности: внешнюю и внутреннюю. Внешняя история формально связывает людей в национальные, религиозные, политические и государственные сообщества. Внутренняя история, интраистория (культура, язык, психология людей) связывает людей экзистенциально. Согласно Унамуно, экзистенциальный образ внутренней истории Испании — это образ Дон Кихота, в жизни которого реальностью являются не ветряные мельницы, а великаны. «Ветряные мельницы — это нечто феноменальное, видимое, в то время как гиганты — это нуменальное, реальное». Дон Кихот — образец благородства, бескорыстного служения человечеству.

Особенно беспощаден де Унамуно к зависти, которая действует до сих пор и является двигателем истории. По его мнению, библейская легенда о Каине и Авеле «обыгрывает подлинную историю человечества, историю войны, историю борьбы за жизнь….. начиная с убийства Авеля его братом Каином, совершенного последним без принуждения, ни от голода, ни от ревности….. Каин, земледелец, убил Авеля, пастуха стад, потому что Иегова, правитель, посмотрел на дары Авеля, но не на дары Каина; то есть, он смотрел добрыми глазами на одного и не смотрел на другого. Каин убил Авеля из ревности. В своей основе это борьба за идентичность, за самовыражение. Здесь действует не материальный инстинкт — жажда самосохранения или деторождения, — а психическая, духовная потребность проявить себя, пребывать в вечности, потребность поместить свою жизнь на сцену человеческой истории. Или, как в этом библейском случае, желание запечатлеть себя в уме и памяти Творца».

Более того, по мнению Унамуно, зависть — это не только индивидуальная проблема, но и проблема испанцев, испанского общества. Так, в своей статье «Испанская зависть» (1909) Унамуно пишет: «Зависть! Вот она, эта ужасная чума нашего общества, вот истинная гангрена испанского султана. Именно зависть, кровь Каина, как ничто другое, сделала нас вечно недовольными, мятежными и воинственными. Этот отвратительный рак зависти в свою очередь породил другую болезнь — манию преследования, манию видеть себя жертвой. Одно из худших извращений, которое порождает зависть, — способность принижать даже в похвале….. Когда вы слышите, как кто-то чрезмерно хвалит другого, обязательно спросите: «Против кого направлена эта похвала?».

Настоящее безумие

Работа Унамуно «О пуризме» посвящена Испании. В ней автор критикует тех писателей, которые, вздыхая о потере Кубы, говорили о «возрождении Испании», но которые оставили равнодушным сам испанский народ из-за его «христианского здоровья». Испания — это не нарисованные картины, не журнальные истории или фантазии, а спокойная жизнь миллионов людей, которые с восходом солнца обрабатывают землю, создавая средства к существованию, по которым бегут волны истории. Унамуно не интересует ни идея Испании, ни ее история. Имеет значение только индивидуальная судьба человека, «единственного гуманного существа из всех существующих», о чем те, кто пишет о «возрождении Испании», даже не подозревают.

Унамуно волнуют не интеллектуальные фантазии или историографические реконструкции, а люди, которые работают, думают, страдают и поют. В его песнях — это запах земли, это небо и море. Люди живут с традицией, испанская традиция вечна, потому что она более человеческая, чем испанская. Какой смысл пытаться европеизировать его или подчинить себе? Отсталый народ? Возможно. «Пусть другие убегают, — отвечает Унамуно, — рано или поздно они исчерпают себя и остановятся». Народ погружается в невежество? Возможно, но «народ знает многое, чем пренебрегают общественные лидеры». «Невежество — это божественная наука: это скорее мудрость, чем наука». Разве фермер из Тобосо не умирает более счастливым, чем рабочий из Нью-Йорка? «Будь прокляты достижения прогресса, которые заставляют человека жаждать труда и науки!». В работе «О пуризме» мы находим критику интеллектуалов, которые не хотят видеть человеческие страдания за экономическими и социологическими графиками.

Не разум, а воля создает для нас мир, заявляет Унамуно в «Жизни Дон Кихота и Санчо». «Вы не можете желать того, чего не знаете». Более того, разум приходит после действия; интеллект следует за волей. «Именно жизнь является критерием для наших суждений об истине, а не логическая последовательность разума. Если моя вера ведет меня к росту, к творчеству жизни, то кому и зачем нужны доказательства моей веры? Если математика используется для убийства, то она становится ложью. Если после долгого пути вы почувствуете смертельную жажду и увидите чудесное явление, которое мы называем водой, вы броситесь к нему и почувствуете себя так, словно заново родились, когда утолите жажду. Мираж был правдой, а правда — водой. Истина — это все, что заставляет действовать так или иначе».

В качестве противоядия от чумы здравого смысла Унамуно предлагает «настоящее безумие», которого нам всем так не хватает. «Ваша вера будет вашим искусством, ваша вера будет вашей наукой». Поэтому гробница Рыцаря Безумия должна быть спасена от «власти повелителей разума». Дон Кихот становится безумцем только благодаря своей духовной зрелости. Это вечный пример «духовной щедрости». Таким образом, безумие героя противопоставляется ничтожности здравого смысла, рыцарство — научному интеллектуализму и философскому рационализму.

Человеческая жизнь не нуждается в оправдании

Мигель де Унамуно — испанский писатель (романист, драматург, поэт и эссеист), философ — основатель испанского экзистенциализма, идейный лидер «Поколения 98» — группы писателей, озабоченных «проблемой Испании» и ее национального возрождения после краха — бесславного проигрыша колониальной войны в 1898 году. Важное место в идеологии поколения занимала концепция «внутренней истории» Унамуно, согласно которой подлинная история народа лежит за пределами официальной историографии, хроники «событий национального значения». О ходе интраистории можно лишь догадываться, погружаясь в гущу жизни людей. Эта теория оказала значительное влияние на развитие жанра исторического романа в творчестве писателей поколения 98 года. Статья «Искусство и космополитизм» была написана для аргентинской газеты «Ла Насьон», где была опубликована в 1912 году.
«Мартин Фьерро» — эпическая поэма аргентинца Хосе Эрнандеса (1834 — 1866). Унамуно посвятил ей статью «Гаучо Мартин Фьерро», в которой сравнил героя поэмы с Сидом, героем испанского национального эпоса.

Модернизм — литературное течение в испаноязычной литературе на рубеже веков, схожее с европейским декадансом. Основателем модернизма был никарагуанский поэт Рубен Дарио («Лазурь», 1888, «Языческие псалмы», 1896). С 1898 года он долгое время жил в Испании, где сформировал литературный кружок. Испанские поэты С. Руэда и Ф. Вильяспес писали в духе модернизма; модернизм оказал несомненное влияние на раннее творчество А. Мачадо и X. Р. Хименес. Унамуно восхищался поэзией Р. Дарио, но идеологическая система модернизма оставалась для него чуждой.
«Об общественном договоре или принципах политического права» (1752) — трактат французского философа Ж. Ж. Руссо (1712 — 1778), ставший пособием для многих поколений европейских интеллектуалов.
Битва между карлистами и либералами — имеется в виду последняя (1872 — 1876) из Карлистских войн, которая началась как династическая вражда в 1834 году и превратилась в борьбу между реакционными легитимистами, сторонниками претендента на престол Дона Карлоса, и умеренными либералами.

Бомбардировка Бильбао — эпизод осады Бильбао карлистами во время Третьей карлистской войны, упомянутый Унамуно в его романе «Мир во время войны» (1895).
Паядор — поэт-импровизатор с гаучо.
«Тартарен в Альпах» (1872) — роман французского писателя Альфонса Доде (1840 — 1897).
Парагвайская война (1864 — 1870) — война, которую вели Бразилия, Аргентина и Уругвай за захват Парагвая.

В реальности человечества не существует, есть только один конкретный человек. И жизнь конкретного человека не нуждается в оправдании. Все живое иррационально, читаем мы в «О трагическом смысле жизни», а все рациональное — против жизни. Жизнь не приемлет формул; конкретный человек непостоянен, потому что он абсолютно индивидуален. Он в принципе не может быть выведен из того или иного теоретического определения. «Я не подчиняюсь разуму, — заявляет Унамуно, — я восстаю против него». Что говорит наука о смысле жизни и нашем стремлении к бессмертию? Ничего, поэтому жизнь и рациональная истина противоположны. Эти термины слишком тесны для выражения смысла жизни, они «трагичны» и «агонистичны» в точном смысле слова.

Наш разум ограничен

Унамуно также не принимает теологический рационализм томизма. Эта философия могла восторжествовать только потому, что «вера, то есть жизнь, уже потеряла уверенность в себе», — писал он в книге «О трагическом смысле жизни». Бог существует не потому, что для этого есть рациональная основа, а благодаря живущей в нас несокрушимой воле к победе над смертью. Ощущение смерти и нежелание подчиниться ей, отделиться от жизни — вот источник трагического смысла жизни. Это чувство заставляет человека снова и снова создавать «живого Бога». Идея бессмертия, считает Унамуно, поддерживает католицизм, несмотря на рационализм схоластики.

«Никто не может убедить меня рациональными аргументами ни в существовании Бога, ни в его несуществовании» («Моя религия и другие эссе»). Аргументы атеистов еще более поверхностны, чем аргументы теистов. Ответ агностика «я не знаю» еще глупее. Ясно: «Я никогда не узнаю, но я хочу знать. Я хочу, вот и все!».

Будучи убежденным христианином, Унамуно требовал уважения от любого, кто произносит имя Бога. Бог — тот, кто говорит с сердцем, Бог Авраама, Исаака и Иакова, а не Бог философов и теологов. В «Агонии христианства» Унамуно называет себя «испанским Паскалем», точно так же, как несколькими годами ранее он называл «братом» того, чья жизнь прошла во внутренней борьбе с отчаянием (Кьеркегор).

Жизнь и борьба приводят к мучениям, в этом и заключается суть христианства. Не мысль, а вера умирает и воскресает в неумолимом потоке внутренних страхов и надежд человека.
Благодаря Унамуно значение времени и его разъедающая сила стали предметом философских размышлений. В обществе, отмеченном буржуазным оптимизмом и философской эйфорией, время интерпретировалось скорее с точки зрения обогащения прошлого настоящим, которое уже было беременным обещаниями грядущих побед. В Унамуно, как справедливо заметил Н. Аббаньяно, живет чувство «неустранимой неопределенности жизни и веры, неопределенности, потому что они находятся в вечной борьбе, пытаясь утвердиться и доказать себя через действие». Проблема бессмертия до крайности обострила тенденцию к отчаянию в иррационализме. С другой стороны, Унамуно видел в желании и воле к бессмертию яркую форму торжества жизни над смертью, а в иррациональном характере этой потребности и веры — осуждение разума. Благодаря Унамуно, Кьеркегор, тогда почти неизвестный в Европе, был спасен от забвения. Традиция, начатая Паскалем, Шлейермахером и Кьеркегором, вновь привлекла внимание общественности. Экзистенциализм укрепил свои позиции не без помощи датского мыслителя и его испанского преемника.
Наш разум ограничен, философы находятся в постоянной борьбе с самими собой, с требованиями собственного разума. Настоящий интеллектуал — это тот, кто никогда не бывает доволен ни собой, ни другими. Понятие «трагического», таким образом, противоположно понятиям точности, подлинности и комфорта.

В свете таких предположений понятно подозрение Унамуно к философским системам, которые сводят материю или идею к разуму. Наши воли, аффекты, чувства и страхи рождаются до размышлений. Философские теории, пытающиеся объяснить поведение и сенсорную последовательность жизненных явлений, всегда слишком запоздалы, поскольку они апостериорны, предшествуют происходящему. В науке нет ничего такого, перед чем можно было бы упасть на колени. Она поддерживается верой в разум, которая не имеет рационального обоснования, как и любая другая вера. Более того, наука существует только в сознании человека и благодаря ему. Философы и ученые, генерирующие и изменяющие идеи, ведут непрекращающуюся войну между собой и будоражат умы людей.

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Здесь темы курсовых работ по философии

Читайте дополнительные лекции: