Чарльз Пирс как основоположник прагматизма - Философы, изучающие прагматизм

Оглавление:

Прагматизм (от греческого — поступок, действие) — позитивистская философская доктрина, рассматривающая смысл понятий, суждений с точки зрения практических последствий действия на их основе, успех которой является единым критерием истины и отождествляется с ним. Основные идеи прагматизма были высказаны Пирсом в 70-х годах, но только в конце 90-х, благодаря работам Иакова, прагматизм приобрел популярность и быстро вошел в моду. В то же время к прагматизму присоединился Дьюи, который начал с прагматической интерпретации логики и эпистемологии, в последующие десятилетия дал всестороннее развитие прагматизму в инструменталистском варианте и сделал его универсальным методом мышления, «почти официальной философией» США, где прагматизм также представлен Х. Калленом, Крюком, К. И. Льюисом. Среди наиболее известных прагматиков можно отметить: в Англии — философа К. С. Шиллера, в Италии — Папина и Преццолини, в Китае — Ху Ши.

В мейнстриме прагматизма различные варианты прагматизма развиваются на общей субъективно-идеалистической основе. Обычно Пирс пытался трактовать прагматизм как логическую теорию смысла, хотя не мог избежать путаницы логических и психологических аспектов. У Иакова прагматизм носит более субъективный характер; его эпистемология строится на понятии непосредственного ощущения, переживания, функция познания и истины сводится к успешному «вождению» от одного набора переживаний к другому, а ценность понятий определяется их отношением к ощущениям. Дьюи развивает прагматизм как универсальный метод («логику») решения проблемных ситуаций, особенно социальных, и тем самым выдвигает на первый план инструментальную функцию понятий в эпистемологии. В волюнтаристском «гуманизме» Шиллера, основанном на релятивистском тезисе Протагораса о человеке как мериле всего, прагматизм поставлен на грань солипсизма, иллогизма, вымысла.

Еще одним новаторским прагматизмом является теория смысла. Возможно, Пирс был первым мыслителем, который попытался ввести понятие смысла в философию, придав ему строго логическое значение. Сущность прагматического понимания смысла выражается в максиме Пирса: «Рассмотрим, какие практические последствия, по нашему мнению, может породить объект нашей концепции. Понятие всех этих последствий является полным понятием объекта».

Философы, изучающие прагматизм

Прагматизм — это философское течение, возникшее в Соединенных Штатах в последние десятилетия XIX века, и хотя у него были последователи в других странах (Англии, Италии и даже Китае), он считается типичным выражением американского духа, наиболее значительным вкладом Соединенных Штатов в западную философию. Представителей прагматизма отличает то, что они рассматривают мышление как средство адаптации организма к окружающей среде, понимают истину как утверждение, способствующее успеху жизни, а философию как метод прояснения мыслей и убеждений, имеющих отношение к решению жизненных проблем.

Создателем термина и автором некоторых основных идей прагматизма был американский философ Чарльз Пирс. Уильям Джеймс продолжил развивать идеи Пирса и придал им популярную форму. Джон Дьюи, следуя бихевиоризму, создал инструменталистскую версию прагматизма. В середине двадцатого века Хвин и Гудман попытались синтезировать идеи прагматизма, современной логики и аналитической философии. В настоящее время некоторые идеи прагматизма выдвинуты Ричардом Рорти, одним из самых влиятельных философов США.

Идеями прагматизма поделились Фердинанд Шиллер (Англия), Папини (Италия), Ху Шу (Китай). Ханс Вейхингер (Германия) и Мигель де Унамуно (Испания) были близки к прагматизму.

Чарльз Пирс, основатель прагматизма

Чарльз Пирс (1839-1914) — американский философ, логик и математик, чьи идеи были применены в эвристическом программировании, машинном переводе и информационно-поисковых системах. Пирс является одним из основоположников семиотики — науки знаков, внесшим свой вклад, оцененный только в середине XX века, в семантику — учение о знаковом знаке, а в прагматику — ту часть семиотики, в которой изучаются отношения субъектов, воспринимающих и использующих любую знаковую систему, к самой знаковой системе. (Основные идеи К. Пирса были доработаны К. Моррисом, который сам ввел этот термин, напомнив, таким образом, о самом важном философском достижении Пирса).

Ч. Пирс был очень неортодоксальным человеком и оригинальным философом. Его неортодоксальность не позволила ему влиться в академическое сообщество Америки. Его оригинальные взгляды, изложенные в серии статей и монографий, большинство из которых не видели дневного света еще долгое время после его смерти, были оценены лишь немногими современниками, среди которых был Иаков, общепризнанный лидер раннего прагматизма.

Идеи Пирса охватывают широкий спектр проблем. Их значение выходило за рамки интерпретации, которую джемс называл прагматизмом. Расхождение с Иаковом казалось Пирсу настолько большим, что он даже отказался от термина «прагматизм» и ввел новый термин для описания своей доктрины: «прагматизм». Здесь будут рассмотрены только те высказывания Пирса, которые сыграли решающую роль в формировании прагматизма Иакова.

Основные произведения Пирса, связанные с ранним развитием прагматизма: «Вопросы относительности некоторых свойств, приписываемых человеку» (1868); «Некоторые последствия четырех неспособностей» (1868); «Основы надежности» (1868); «Фиксация веры» (1878); «Вопросы философии». 1996, № 12; «Как сделать наши идеи ясными» (1878).

По словам Пирса, мы действуем, полагая, что наши действия приведут к желаемому результату. Когда результат не достигается, мы начинаем сомневаться в идеях, лежащих в основе наших действий. Действие по преодолению сомнений — это то, что Пирс называет расследованием. Цель расследования заключается в достижении стабильного убеждения, разделяемого конкретным коллективом. То, что называется истиной, является широко распространенным принудительным убеждением в том, что бесконечное сообщество следователей, испытывающих определенные сомнения, придет к тому, чтобы этот процесс продолжался бесконечно долго.

Поскольку бесконечный процесс по определению не может быть завершен, то, по мнению Пирса, арсенал истин, доступный человечеству, представляет собой не более чем набор социально навязанных убеждений, т.е. идей, которые успешно служат нашим действиям. По мнению Пирса, существуют четыре основных метода закрепления убеждений: метод настойчивости, метод авторитета, априорный метод и метод науки. Метод настойчивости упрямых людей, закрывающих глаза на очевидное, не может сделать их идеи социально значимыми. Сторонники метода власти эксплуатируют невежество и применяют силу. Неэффективность этого метода проявляется в том, что ни одна из религий не выдержала критики. Сторонники априорного метода ссылаются на соответствие универсальному разуму. На самом деле, это оказалось особой причиной того или иного философа. И только научный метод доказывает, что способен исправить наши убеждения.

Рассматривая природу научного метода, Пирс критикует доктрины опора научного знания на прямое непогрешимое знание, которое является либо интеллектуальным (Декарт), либо чувственным (Локк) по своей природе. Аргументы Пирса сводятся к тому, что все знания логически опосредованы предшествующим знанием и что все знания имеют знаковый характер. Научные знания начинаются не с радикальных картезианских сомнений, что невозможно, потому что человек не может избавиться от своих предрассудков. Истинные сомнения всегда конкретны. Она ставит перед нами задачу, для решения которой предлагается гипотеза. Из этой гипотезы мы дедуктивно выводим последствия, которые проверяются экспериментально. Подтвержденные предложения являются составной частью научного познания. Эти предложения — научные убеждения — ошибочны, то есть ошибочны. Для ученых нет предложений, которые нельзя проверить и при необходимости опровергнуть.

С точки зрения Пирса, Декарт был прав, когда потребовал, чтобы ученые работали только с четкими и однозначными терминами. Его ошибка заключалась в том, что он не проводил четкого различия между тем, что только кажется ясным, и тем, что действительно ясно. Вот что пишет Пирс: «Рассмотрим, какие последствия, которые могут иметь практическое значение, имеют, как мы думаем, объект нашей концепции». Тогда наше представление об этих последствиях — это полное представление об объекте».

Эта позиция, названная автором принципа Пирса в различных формулировках при сохранении его первоначального значения, была положена в основу прагматизма Иаковом.

Джеймс Уильям, его вклад в развитие прагматизма

Джеймс Уильям родился в 1842 году и получил прекрасное домашнее образование, которое он продолжил в Гарвардском университете, в Школе медицины. С детства он много путешествовал и во время учебы участвовал в научной экспедиции на Амазонку. После Гарварда Джеймс изучал медицину и психологию в Германии. В 1873 году он стал профессором анатомии и физиологии в своем родном университете, где в 1875 году начал преподавать первый курс психологии в Америке. В 1879 году он начал преподавать и философию. Как психолог Джеймс получил мировую известность благодаря своему двухтомному труду «Принципы психологии» (1890). Он также стал известен как философ после публикации тома его философского труда «Воля к вере» и других очерков о народной философии в 1897 году. В конце девятнадцатого и начале двадцатого веков. Джеймс был очень популярен. Он читал лекции в Америке и Европе и широко публиковался. Его идеи имели большое влияние и широко обсуждались. Его философские учения считаются выражением духа американизма, оригинального американского вклада в европейскую материнскую культуру. Джеймс умер в 1910 году.

В числе наиболее известных работ Джемса — «Разновидности религиозного опыта» 1993; «Существует ли сознание» (1904); «Прагматизм» (1910); «Вселенная с плюралистической точки зрения» 1911; «Психология» 1991; «Воля и вера» 1997.

Философ Джемс не может быть отделен от психолога Джемса. Его психологические концепции не были разработаны без влияния Пирса, с которым он находился в тесном контакте, присоединившись в Гарварде к группе математиков, ученых, юристов и богословов, которые называли себя «метафизическим клубом». Одной из самых ярких личностей в этой группе был Пирс, который принимал активное участие во всех дискуссиях и выступал с многочисленными речами. Оригинальность идей последнего, несмотря на недостатки в форме изложения, Джеймс мог оценить и использовать в своей работе как психолога, так и философа. Он всегда почитал Пирса как гения и отдавал ему дань уважения в своих работах. Благодаря Джеймсу имя Пирса стало известно как в Европе, так и в Америке, и его идеи были сначала поняты в интерпретации Джеймса.

Как экспериментальный психолог, Джеймс известен своей теорией эмоций. Он изучил мышечные и поведенческие проявления эмоциональных состояний и обнаружил, что если, например, хорошее настроение сопровождается улыбкой, то, растягивая губы в улыбке, когда человек находится в плохом настроении, можно увидеть повышение жизненной силы. Американский лозунг «Улыбнись!» из эпохи Великой депрессии был вдохновлен этой концепцией. Иаковская теория эмоций уходит корнями в «бихевиоризм» — отрасль психологии, в которой объектом этой науки является не сознание, а поведение, понимаемое как совокупность двигательных и сводимых вербальных и эмоциональных реакций (реакций) на воздействия (раздражители) окружающей среды.

В теоретической психологии Джеймс принимает формулу Спенсера об идентичности психической и физической жизни, о психике как инструменте адаптации организма к окружающей среде. Как и Пирс, он видит главную функцию разума в решении проблем, в поиске руководящих принципов для действий.

Влияние бескомпромиссного эмпиризма Пирса ощущается и в концепции «потока сознания», разработанной Иаковом в Принципах психологии. Последнее представляло собой попытку подвести некоторые итоги развития психологии как эмпирической дисциплины. В фактическом опыте самоанализа психика дается нам как непрерывный поток целостных, проникающих состояний, в которых отдельные составляющие типа ощущений, восприятий, возбуждений, эмоций и т. д. «сущности», изучаемые традиционной психологией, изолированы насильственной абстракцией. (Аналогичная концепция была разработана в это время А. Бергсоном, и между Джеймсом и Бергсоном велись дебаты по поводу приоритетности).

От понятия «поток сознания» остается шаг, сделанный джемсами, к отрицанию существования сознания как особой сущности, которая может относиться к чему угодно. Не сознание, а личность, понимаемая как своего рода волевой центр, относится к потоку ощущений-ощущений, который является конечной реальностью, данной нам в опыте. То, что обычно называют тем, что дается в восприятии, является результатом влияния воли на поток ощущений-опыт, конструкцией, зависящей от целей и средств наших возможных действий. Это понятие Джемс назвал «радикальным эмпиризмом» — то, что познается и то, что познается — это опыт, понимаемый как поток переживаний ощущений, эмоций и возбуждений.

Джемс, следуя гегелевской традиции, расширяет содержание концепции опыта. (Гегель, критиковавший Канта за то, что он держал в уме, что такие объекты, как Бог, свобода, бессмертная душа, не даются и поэтому неведомы в опыте, понимаемом как сенсорный, т.е. пространственно-временной, постижение, утверждал, что все, что существует в сознании, дается в опыте и доступно для познания). Более того, по мнению Иакова, в опыте дается не только то, что присутствует в нормальном бодрствующем сознании (и в нем присутствует религиозный опыт, который является самой эмпирической основой религий), но и ощущение того, что за пределами этого сознания есть другие формы, которые совершенно отличны от него (о чем свидетельствуют, по мнению Иакова, труды мистиков). (Эти высказывания Джеймса, считающегося одним из классиков традиционной персоналистической психологии, высоко ценятся современными сторонниками трансперсональной психологии).

Таким образом, и наука, и религия имеют основу в опыте, понимаемом как требующемся психологии, свободном от метафизических предположений, полагаясь исключительно на то, что дано в опыте. Однако религиозные и научные взгляды на мир настолько различны, что их примирение кажется совершенно невозможным. Тем более что философия, которая должна примирять сферы человеческого опыта, сама по себе распадается на множество противоречивых доктрин! За разницей философских доктрин психолог Иаков видит разницу темпераментов их создателей, разницу реакций людей разных психологических типов на бесконечность и странность мироздания, в котором мы ощущаем себя ничтожными частицами. Как у философа, у Джеймса две задачи: Первое — помочь преодолеть философские споры; второе — показать возможность примирения религиозного и научного подходов к миру. При выполнении обеих задач он опирается на те положения своего гениального коллеги, которые он называет «принципом Пирса».

Из этого принципа (одна из его формулировок была приведена выше в параграфе о Пирсе) следует, по словам Джеймса, что когда две идеи приводят к одним и тем же практическим результатам, мы имеем дело с одной идеей, выраженной только по-разному. Существующие философские доктрины, по мнению Иакова, отвергающие сугубо личностные вариации точек зрения, можно сгруппировать в два основных направления — эмпиризм и рационализм, выражающие разницу между твердым и мягким типами темперамента. Однако, применяя сформулированный выше критерий, можно обнаружить в этих позициях то же самое, что обусловлено природой дела. Суть философского дела состоит в том, чтобы найти такую картину мира, которая помогла бы нам перенести странность мироздания, и которая могла бы иметь смысл согласно здравому смыслу верований, преобладающим религиозным и научным идеям в целом. С другой стороны, эта картина должна удовлетворять определенному рациональному критерию истины. Поиск такого критерия — первая задача философа.

По словам Джеймса, если мы применим «принцип» Пирса к понятию «правда», то получим следующие результаты. Правда, мы называем это нашими идеями, теориями, суждениями, которые, направляя наши действия, приводят к желаемым результатам. Из этого следует, что «некая идея является «истиной» в той мере, в какой вера в нее полезна для нашей жизни», что существует не «истина», а «истины», соответствующие различным индивидуумам, которые добывают эти истины для практических целей, что «истина — это своего рода добро». Истиной называется все, что проявляется как добро в сфере веры, так и добро на определенных наглядных основаниях».

Определение критерия истинности идеи с успехом действия, основанного на этой идее, согласуется с представлениями Джемса о психологии личности. Самооценка, чувство, без которого нет человека как личности, может быть выражена, по мнению Иакова, формулой, числитель которой выражает наш действительный успех и знаменатель которой выражает наше стремление. В основе наших устремлений лежат наши представления о мире, нашем месте в нем и наших способностях. Чем правильнее, в прагматическом смысле, наши идеи, тем больше успеха ждет нас, тем больше укрепляется наша личность.

Таким образом, Иаков отошел от концепции Пирса об истине как общепризнанной принудительной вере к индивидуалистической и плюралистической позиции. Именно эта позиция, отождествляемая с термином «прагматизм», заставила Пирса отказаться от него.

Принятие прагматического критерия истины, по мнению Иакова, позволяет примирить верования здравого смысла, религиозные убеждения и определения науки. Однако оказывается, что их можно примирить только в контексте конкретного взгляда, вселенной. Картина мироздания, соответствующая плюралистической концепции истины, противопоставляется как материалистическому взгляду на мироздание, так и взглядам на абсолютный идеализм.

И материализм, и абсолютный идеализм видят во Вселенной, в принципе, завершенную, ставшую. В такой вселенной нет места перерывам, появлению новизны, инициативе. Таким образом, материализм, для которого дух является чем-то чуждым миру, неизбежно приводит к атеизму и служит основой для мрачного и тяжелого мировоззрения, которое оставляет отдельного человека без опоры в борьбе с бременами жизни, страданий и одиночества. Абсолютный идеализм Гегеля и его последователей (Gems думает об англичанине Брэдли и американском Ройсе) верит в основы мира, который духовен, но изначально чужд нам, неподвижен и недоступен нашему влиянию.

Джемс считает, что картина мира наиболее соответствует прагматическому принципу множественности истин, который формируется в философии Бергсона, в его доктрине «творческой эволюции». В таком мире может быть место для Бога — спутника, компаньона, партнера человека, гаранта его уникальной индивидуальности, то есть для такого Бога, в которого верят обычные люди, нуждающиеся в этой идее для успешной борьбы с хаосом и злом повседневного существования.

Идея Бога прагматично основана, так как она способствует успеху жизни. Эта идея основана на реальных переживаниях, на импульсах, исходящих из царства подсознания. Какая интерпретация дает эти импульсы, в конечном счете, является личным делом. Сам Джемс считал, что они могут быть истолкованы как результат более высокого, всемогущего, но конечного существа, которое не только действует на нас, но и доступно для нашего влияния. Принятие этой или любой другой гипотезы является актом свободы воли. Чтобы принять религиозную доктрину и действовать по ней в повседневной жизни, нужно дать шанс жизни после смерти, если это правда. Если мы отказываемся от религии из страха перед возможностью ошибки, мы теряем этот шанс. Выбор очевиден с прагматической точки зрения. Прагматизм Иакова — не первая и не последняя попытка примирить науку и религию. Форма, в которой этот компромисс был достигнут, была частично определена средой, в которой он создавал (американизм Джеймса), а частично — его личными характеристиками.

Джеймс был человеком демократических убеждений, очень терпимым к взглядам других людей. Хотя он считал, что мир, в котором мы живем, плох, он не считал его безнадежно плохим. Он верил в возможность сделать мир лучше, как религиозный человек, приняв позицию «мелиоризма» — веру в то, что существуют высшие силы, работающие над улучшением мира в направлении наших собственных идеалов, как гражданина, выступая против правил монополий, говоря о более или менее социалистическом будущем, к которому мы должны двигаться. О его антимилитаризме свидетельствует его эссе «Нравственный эквивалент войны» (1904), в котором американский мыслитель видит истоки милитаризма в таких личных качествах, как гордость, соперничество и т.д., и ищет социально приемлемые способы их реализации.

Джон Дьюи, самый выдающийся представитель прагматизма в первой половине 20 века

Самым выдающимся и влиятельным представителем прагматизма в первой половине двадцатого века был Джон Дьюи, американский мыслитель и общественный деятель. Он родился в 1859 году, в год публикации «Происхождение видов Дарвина». Эволюционные идеи дарвинизма легли в основу его мировоззрения. Гегель и Граф также были влиятельны в годы его становления, в то время как основное влияние оказывали Принципы Психологии Джеймса. Дьюи, которого иногда называют логиком прагматизма, пропагандировал инструментализм — учение о том, что понятия — это не отпечатки реальности, а инструменты для навигации по миру опыта. Он выступал против абсолютизации ценностей и подчеркивал их жизненно-ситуационный характер. Основываясь на идеях прагматизма, он попытался реформировать систему образования, пересмотреть ее цели.

Джон Дьюи был профессором в ряде университетов США. Он провел два года в Пекине в качестве преподавателя и консультанта по вопросам построения системы образования. Он совершил научные поездки в Турцию, Мексику и СССР. Некоторое время он был председателем Лиги свободных политических действий, которая объединила все партии и группы левых, действующих в США. Во второй половине 1930-х годов он согласился возглавить международную комиссию по расследованию «антисоветской деятельности» Троцкого. Комиссия, изучив обширную документацию, установила, что обвинения Сталина в адрес Троцкого — клевета. Пропаганда Дьюи политического равенства для женщин хорошо известна.

Джон Дьюи внес свой вклад почти во все сферы американской культуры. В Америке он до сих пор считается самым влиятельным философом, воплощением идеи философии. Дьюи оставил большое литературное поместье, состоящее из около 30 книг и 900 статей. Его работы охватывают почти все области философских и социальных знаний. Он умер в Нью-Йорке в 1952 году.

Некоторые из самых важных работ Дьюи следующие: Школа и общество»,1922; исследования по логической теории (1903); «Как мы думаем» (1910); «Дарвинизм и философия» (1910); «Демократия и образование» (1916); «Очерки по экспериментальной логике» (1916); «Реконструкция в философии» (1920); «Человеческая природа и поведение» (1922); «Опыт и природа» (1925); «Единство науки как социальная проблема» (1938); «Теория оценки» (1938). В русском языке работы Дьюи почти не существует. В конце 1920-х — начале 1930-х годов была переведена работа «Как мы мыслим» под названием «Психология и педагогика мышления» (1915), а совсем недавно были опубликованы эссе «Цели и средства» (в «Этической мысли», 1991., 1992) и «Философия и культура».

Хотя Дьюи весьма критично отзывался о работах Джеймса, особенно о его «Принципах психологии», в начале своей карьеры он не соглашался с ним в вопросе о личности. Джемс видел личность как нечто первозданное, не разделенное на элементы, как метафизическую реальность. Дьюи сократил личность до биологических и социальных компонентов. Исходя из этого, сам Дьюи определил свою позицию как натуралистическую и даже материалистическую.

Дьюи продолжает расширять содержание концепции опыта, начатой Гегелем и Джеймсом. Опыт для него — это не сознание, а история, смотрящая в будущее. Опыт включает в себя сны, безумие, болезни, смерть, войну, поражение, безвестность, фальшь и ужас; он включает в себя трансцендентные системы, эмпирические науки. Опыт также включает в себя диспозиции, которые препятствуют усвоению опыта. Эквивалентами опыта являются понятия жизни, культуры. Опыт — это то, что одержимо, и то, что исследуется и изучается для более надежного обладания. Мы можем ставить под сомнение наши суждения о содержании опыта, принимаем ли мы эти суждения по вере или оправдываем их интеллектуально, но не о том, кем мы сами являемся или чем обладаем. Вопросы о «наличии» и «бытии» являются экзистенциальными вопросами, ответы на которые не могут быть квалифицированы с точки зрения правды или фальшивости. Отражательное мышление, специфический для человека тип исследования, стремится привнести ясность, стабильность и гармонию в переживание, где царят тревога и конфликт. Здравый смысл, религии и науки, философские системы — это устойчивые социальные формы, призванные выполнять эту функцию. Во всех этих формах мысль функционирует одинаково. Когда пытаются справиться с жизненными трудностями, действовать привычными; методы, не дают результата, формулируется задача, которую нужно решить и идея способа ее решения. Эта идея развивается и проясняется через систему других идей в различных аспектах, только тогда она становится основой действия. Только результат действия показывает, будет ли это решение проблемы принято или отклонено с целью исправления его формулировки.

Чтобы адаптировать мир к себе, человечеству сначала нужны были магия и мифы, затем идеи непреложности бытия и возможности прогресса, вселенной, управляемой универсальными необходимыми законами. Благодаря науке, основанной на этих идеях и на операциях по контролю за результатами, полученными в результате их проверки, мы адаптировали мир к нашим потребностям.

Реальные практические успехи научного подхода к миру привели к тому, что в классических философских школах был выдан образ мира, созданного наукой, как самого мира.

Но если мы будем держать глаза открытыми для опыта, который мы имеем, для истории, которой мы живем, становится ясно, что научный образ мира не является самим миром. Реальность, в которую мы погружаемся, хаотична и ненадежна, а наше существование, прогресс условий и форм индивидуальной и общественной жизни не гарантируется никакой властью. Мы сами ответственны за то, кто мы и куда идем. Мы выбираем себя и свой путь. Философия призвана помочь нам осознанно сделать этот выбор.

Как и все другие формы рефлексивной мысли, философия связана с опытом, понимаемым как жизнь, как история, как культура. Философия, прошлое и настоящее, ставит перед собой ту же задачу примирить конгломерат традиций, который является точкой опоры деятельности с новыми тенденциями и устремлениями, несовместимыми с прежними властями. Формируя схемы, которые должны быть навязаны в мышлении и деятельности в будущем, философия реагирует на изменения в культуре и утверждается в качестве культурного феномена.

Феномены культуры, которые представляет антрополог, также являются материалом для творчества философов. Культурная антропология — это наука, и, как и любая другая наука, она связана с поиском истины. Безусловно, научный фактор сыграл важную роль в определении той роли, которую философия играла в истории, однако она имела скорее негативное значение. Концепции, которые стали результатом проверенных наблюдений, экспериментов и расчетов, т.е. были сформулированы как научные факты и принципы, служили в качестве критериев оценки как ценностей, передаваемых из поколения в поколение традициями, так и ценностей, предлагаемых чувственным опытом. Все, что не соответствовало этим критериям, игнорировалось в рамках непредвзятого философского подхода. При таком подходе научному знанию придавалось огромное значение в философии. Тем не менее, этот критерий является негативным: исключение несоответствия и требование включать в содержание философии только те факты, которые подтверждены наукой, ни в коей мере не идентичны разработке позитивного принципа.

В отличие от культурной антропологии, философия аналитически препарирует опыт и реконструирует его синтетически. Философия больше занимается определением понятий, чем поиском истин. Хотя мы отдаем должное истине, мы все же вынуждены признать, что эта концепция является более широкой категорией: Истины представляют собой лишь один класс понятий, и для элементов, входящих в эту группу, необходимость проверки их собственного значения является неотъемлемой частью их значения. За пределами этого острова истинных или ложных концепций скрывается океан концепций, к которым не применимы обозначения «истинный» или «ложный».

К этим концепциям относятся те, которые выражают оценки, цели и убеждения. Они могут быть интерпретированы на основе «принципа Пирса» в соответствии с их фактической функцией в жизненном процессе. Они оказываются инструментами для ориентации в жизненных ситуациях. Более глубокий анализ выявляет также инструментальный характер научных идей, которые в прежней философии рассматривались только с точки зрения истины или лжи, что вполне допустимо, но недостаточно. Даже факты, в конечном счете, играют важную роль, так как они являются следствием нашего выбора, нашей организации! опыта. Факты, как нечто независимое от нас, не существуют для Дьюи.

Для Дьюи наше мышление — это средство адаптации к окружающей среде, возникшее в процессе биологической эволюции. Идеи — это функции реальных проблем. С точки зрения содержания это проекты действий, направленные на адаптацию мира к нашим целям. Они являются инструментами для обеспечения нашего существования в мире, полном опасностей. Религия и метафизика — это продукты воображения, возникающие в неблагоприятных для жизни условиях.

Дьюи отвергает определение истины как адекватности мысли бытия. Правда идеи заключается в ее надежности как инструмента, позволяющего справляться с опытом. Увеличение правды — это увеличение количества идей, которые гарантируют достижение наших целей. Но эти гарантии не абсолютны. Все идеи могут быть улучшены по мере возникновения новых ситуаций.

Для инструментализма Дьюи нет никаких абсолютов. Они все жизненно важны и ситуативны. После выяснения практических последствий, человеческое сообщество либо принимает, либо отвергает их. Одной из особых задач философии является постоянный критический анализ современных ценностей, подготовка возможности их радикальной актуализации в контексте изменения условий жизни.

Дьюи уделил особое внимание вопросу о связи между целями и средствами человеческой деятельности. Поскольку достигнутые цели становятся средствами для других целей, цели и средства в конечном счете неразличимы. Цель не оправдывает средства и является основой для анализа используемых средств, чтобы найти средства, которые соответствуют цели.

Дьюи считает, что нет рациональных методов определения конечных целей. Необходимо терпеливо искать ценности, каждая доля которых связана с основами существования общества. Соглашаясь с марксистами в том, что усиление власти над природой и уничтожение власти человека над человеком можно рассматривать как цель, которая не нуждается в оправдании и служит оправданием всех других целей, Дьюи считает, что тезис о классовой борьбе как средстве достижения этой цели не был подкреплен анализом реальных последствий этой борьбы, ее уместности. По мнению Дьюи, нет проблемы оценки вне анализа связи между целями и средствами. Утописты, с другой стороны, не считают работу по тщательному анализу взаимосвязи между целями и средствами стоящей цели.

Дьюи был обеспокоен проблемами школьного образования на протяжении всей своей работы. Его основная идея заключается в том, что школа не готовит тебя к жизни, но уже к жизни, что обучение — это очень серьезная работа. (В Соединенных Штатах начало учебного года отмечается как национальный праздник — День труда). Благодаря Дьюи экспериментальный метод получил гражданство в педагогике.

Идеи, личность и последовательно демократическая позиция Дьюи оказали влияние на несколько поколений американских интеллектуалов. Его инструментализм послужил основой для разработки методологии операционализма физиками П. У. Бриджманом и А. С. Эддингтоном. Его идеи в области образования вызвали дебаты о школьной реформе в США и Европе.

В конце 20-го века идеи Дьюи были переосмыслены в произведениях Ричарда Рорти ( 1931). После публикации работ «Философия и зеркало природы» (1979), «Философия, зеркало природы» (1979), «Последствия прагматизма» (1982), «Шанс, ирония и солидарность» (1989), «Шанс, ирония и солидарность» (1989, 1996) широко известен как ведущий представитель неопрагматизма и один из ведущих метафилософов эпохи постмодернизма.

Ричард Рорти, его идеи и основные работы

Ричард Рорти вырос в семье левых интеллектуалов, которые были демократичными, социалистическими и антисталинскими. Повелителем голов американцев в этой идеологической ориентации в эти годы был Дж. Дьюи, с творчеством которого Рорти. познакомился в раннем подростковом возрасте. Но лучшие философские работы. Лучшие философские работы Дьюи были написаны в начале 20 века. В американской философии между двумя мировыми войнами почти ничего не произошло. Начиная с 1950-х годов, мода на американскую философию стала определяться аналитическими философами, которые стремились сделать философию наукой, ориентированной на изучение языка науки, в то время как Дьюи считал, что в основе философии должны лежать все сферы человеческой культуры, то есть исторически сложившиеся взгляды.

Рорти получил образование в Чикагском университете, где, как он сам отмечает, его кратко обучали одной из ветвей аналитической философии, логическим позитивистам-эмигрантам из Австрии и Германии — Карнапу, Хемпелю и другим. Однако он стал ориентироваться на изучение истории философии, и именно во время своей работы в качестве преподавателя в Принстонском университете (1961-1982) он действительно познакомился с аналитической философией и попытками Кина и Дэвидсона совместить ее с некоторыми идеями прагматизма. В этот же период он начинает знакомство с идеями покойного Витгенштейна, которого он считает одним из трех (двумя другими являются Дьюи и Хайдеггер) великих философов ХХ века.

Длинная вступительная статья к «Лингвистическому повороту», отредактированная Витгенштейном в 1967 г. и отвечающая требованиям философских публикаций, сложившихся в сообществе философов-аналитиков в Америке на основе определенного понимания природы философии, уже содержит, в преддверии «Философии и Зеркала природы», некоторые моменты, которые бросают вызов этому самому пониманию. Сама работа, появившаяся через 12 лет после «Лингвистического поворота», показывает отход не только по содержанию от того понимания природы и задач философии, которое развивалось в рамках аналитической традиции, но и по стилю, предпочитая повествование аргументам.

«Философия и зеркало природы» была критически воспринята профессиональными философами США и с большим интересом воспринята широкой общественностью в Америке и Европе. В 1982 году Рорти покидает Принстонский университет, центр сторонников он-обучения и профессионализации философии. Он поступает на гуманитарный факультет Университета Вирджинии. С 1998 года является профессором сравнительной литературы в Стэнфордском университете. Это официальное движение «от науки к литературе» отражает эволюцию мыслителя от философской к постфилософской позиции.

Уже упомянутые работы Рорти после философии и Зеркало природы, а также двухтомные философские работы (1991; некоторые статьи из 1980-х и 1990-х годов были переведены на русский язык, собранные здесь), «Правда и Прогресс» (1998) и др. показывают, что современный американский мыслитель все меньше интересуется узкими профессиональными проблемами, хотя они остаются в его сфере внимания, и его все больше привлекают вопросы, связанные с пониманием культурно-исторических феноменов вообще и литературы в частности, что, по его мнению, вытесняет религию, науку и профессиональную философию из массового сознания, а также проблемы истории и функционирования институтов либерально-демократического общества. В Рорти мы видим уже не профессионального американского философа, а европейского и разностороннего мыслителя, активно участвующего в публичных дебатах. Такой фигуры не существовало в интеллектуальной жизни Соединенных Штатов со времен Джона Дьюи.

Для Рорти, образы, а не суждения, метафоры, не (утверждения, определяют большую часть наших философских убеждений. Образ, к которому относится традиционная философия, к которой он относится как к аналитической философии, изображает разум как гигантское зеркало, содержащее различные представления, некоторые из которых точны, а некоторые — нет. Без понятия разума как зеркала понятие познания как точного отражения не возникло бы. Без этого последнего понятия, утверждает Р. Рорти, стратегия, присущая философам от Декарта до Канта, — получать все более точные отражения реальности путем осмотра, ретуширования и полировки зеркала — не имела бы никакого смысла. Принятие этой стратегии отвечает современному дискурсу, что философия должна состоять из «концептуального анализа», или «феноменологического анализа», или «экспликации смыслов», или «анализа логики нашего языка», или «структуры деятельности нашего сознания».

Чтобы преодолеть эти пустые аргументы, по мнению американского мыслителя, необходимо освободиться от иллюзий, которые создает эта метафора, и пойти по пути, на который указывает прагматизм, особенно со стороны Дьюи, Хайдеггера и Витгенштейна. Последнее, утверждает Рорти, уничтожило во втором периоде его творчества понятие языка как репрезентации мира, которое он имел в первом периоде, понятие, лежащее в основе той аналитической философии, которая получила широкое распространение в американских академических кругах. Если язык — это серия игр, то он не может быть «зеркалом природы». Указывая на эти корни, Рорти утверждает, что это величайшее достижение Хайдеггера. Пересмотр Хайдеггером истории философии позволяет увидеть происхождение зеркального изображения в греческой философии. Таким образом, немецкий мыслитель позволяет нам «дистанцироваться» от традиции.

Дьюи, со своей стороны, хотя и не хватает диалектической остроты Витгенштейна и исторического духа Хайдеггера, писал свои произведения в полемике с традицией зеркального изображения, основанной на его видении нового общества. Культура, его идеальное общество, будет управляться не идеалами объективного знания, а эстетическим видением. В этой культуре, по его словам, искусство и наука будут «спонтанным цветом жизни». Именно желание порвать с Кантом связывает пост-ниетскую традицию в европейской философии с прагматической традицией в американской философии.

Отказ от метафоры зеркала также приводит к отказу от позиции, что «истина — это соответствие с содержанием реальности». Этот тезис, который многим кажется выражением здравого смысла и который философия должна уважать и защищать, формулирует возможную философскую точку зрения; это только, как считает американский мыслитель, остаток устаревшего платонского жаргона. По его мнению, наиболее приемлемым взглядом на истину является социально обусловленное убеждение, то есть прагматизм.

Отказавшись от метафоры зеркала, философия больше не будет ссылаться, как хотел Кант, на «суждение о чистом разуме». Его представители будут не профессионалами в области аргументации, а разносторонними мыслителями в духе Сократа, пытающимися поднять новые проблемы и развить тот великий синтез, которым является культура. Освободившись от ограничений анализа, которые сделали бы его научной дисциплиной, философия признает, что нет ограниченного числа вопросов, на которые необходимо ответить, нет ограниченного числа фундаментальных проблем. Придет, утверждает Рорти, новый постфилософский этап в развитии мысли.

На странице рефераты по философии вы найдете много готовых тем для рефератов по предмету «Философия».

Здесь темы курсовых работ по философии

Читайте дополнительные лекции: